Листы дневника. В трех томах. Том 3 - Николай Рерих

16 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Друзьям (23.12.1946)

Дорогие друзья М.Н., Е.Н., Надя и И.ИЛ Спасибо за Ваши добрые письма от 8–9 Декабря. Пишу Вам всем вместе, ибо и Ваши вести мы читаем все сообща. Пожелаем, чтобы Новый Год оказался Новым, Культурным, хотя надежды мало. Все Ваши соображения правильны. Время сложное, и просвет еще не наступает. Ничем не отягощайтесь чрезмерно, чтобы не терять подвижность. Если услышите что о В.К. — сообщите, конечно, возврат письма — знак нехороший. Что Бор[ис] Николаевич] и его жена? Где Гинц и многие прочие? Вероятно, со временем к Вам притекут разные вести, а И.И. так чуток и внимателен.

М.И. в Шанхае с Хейдоком. Она писала нам, и ее вести совпадают с Вашими — сложное время. А.П. трудится изо всех сил — тоже нелегко. В Америке узнали адреса Рудзитиса и Гаральда — какие-то совсем новые. Им напишут, а если ответ получится, мы сообщим Вам. Гаральд не в Риге, а в провинции. О Писаревой с 1939-го мы ничего не слыхали. Может быть, в Женеве о ней знают. В Европе всюду очень трудно. Почта опять стала хуже. Одно время из М[осквы] письма приходили в шесть недель, а теперь вдруг в пять с половиною месяцев — вот так корреспонденция!

Надя недоумевает, сравнивая тексты. Но не надо забывать, что даже большие ученые иногда грешили в переводах. Кроме того, многое надо понимать духовно. Так, например, некоторые удивляются, как Кришна мог принимать участие в войне, но ведь в Бхагавад Гите[148] речь идет о духовной битве.

Жаль, очень жаль, что "Надземное" еще не могло быть напечатано. В Америке были изданы по-английски первая и вторая части "Мира Огненного", также и в Буэнос-Айресе по-испански. Теперь в Нью-Йорке Комитет "Знамени Мира" издал новую брошюру. Если хотите, напишите им — они Вам охотно ее пришлют. Вообще держите связь с Комитетом. Адрес может понадобиться. Там же и Общество "Агни Йога". Можно писать по-русски, ибо там же и АРКА. Подходят новые люди, лишь бы побольше молодых. А то так часто молодежь увлечена нелепыми модерн-танцами и физическим спортом, а мышление, духовность, Культура в загоне.

Е.И. шлет Вам всем душевные пожелания. Она тут недомогала в связи с новым возгоранием центров. Все космические пертурбации отражаются на ее организме. Сколько у ней новых нужнейших писаний! Из Риги мы успели получить лишь один экземпляр "Писем"! Что там со всеми книгами, картинами, архивом? Но Соломон сказал: "И это пройдет!"

Юрий окончил капитальный труд "История буддизма", написал "Индология в России", теперь пишет "Задачи тибетоведения" и почти закончена "История Средней Азии". Святослав написал ряд отличных картин. Сейчас он с Девикой в Дели — Бомбее. Вышли мои "Химават" и "Прекрасное единение". В печати "Героика", "Обитель Света" и дополненные "Алтай-Гималаи". Трудимся по мере сил, через все препоны.

"Радоваться Вам!" — так приветствовали древние.

Духом с Вами.

23 декабря 1946 г.

Публикуется впервые

Новое

Спасибо Зине за письмо от 2 до 8 Декабря, такое славное и существенное. Лапрадель — большое приобретение для Комитета "Знамени Мира". Передайте ему наш сердечный привет. Если его имя уже запоздало для книги, то включите его на бумагу- Напишите краткие письма Рих[арду] Яковлевичу] Рудзитису и Гар[альду] Фел[иксовичу] Лукину, передайте им привет Е.И. и Н.К. и скажите, что будем очень рады получить их весточку. Пошлите заказным с обратной распиской, по крайней мере, будете знать, что Ваше письмо дошло. Удивительно, почему ВОКС не может известить Вас о моей статье, сами же они писали Вам о ее напечатании. Показательны сведения Терещенко о Коненкове. Сперва сообщалось об огромных заказах, о построении мастерской и об устройстве квартиры, а теперь и о музее Коненкова. Получается триумфальная правительственная демонстрация. Можно порадоваться, что правительство так почтило талант невозвращенца, пробывшего за границей двадцать лет. Так и должно быть. Такой показательный факт разбивает многие злостные выдумки о нашей Родине. Весьма любопытно, какие сведения привезет Терещенко. Не родственник ли он Мих[аила] Ив[ановича] Терещенко? Очень хорошо, если АРКА будет представительницей Украинского ВОКСа. Кто там работает? Открытку из Лагора Вы не вложили, о какой книге они запрашивают? Переписку с Ал. Ренцем надо прекратить. По-видимому, он сумасшедший — еще врагов наделает; все, что Вы сообщаете, ненормально. Никакого д-ра Освальда Беркольца мы не знаем. Радостно слышать о многих посетителях и о хорошей продаже "М.О.". Любопытно, что Лапрадель не поминает о Шкл[явере] — вообще вокруг этого предмета какая-то тайна. Прекрасно, если Альбуэрно так успешно работает.

Из Португалии запрашивают, хотят переводить, издавать мои книги. Калькуттское Художественное Общество избрало меня председателем их конференции: ехать, конечно, не придется — условия нынешней езды вообще неприемлемы. Послал привет. Наконец, вышел "Химават". Я послал Вам один экземпляр — вышло неплохо. Издатели иногда бывают странными людьми. Так, издатели "Прекрасного единения" публикуют книгу как утопию художника. Или они не вполне знают значение слова "утопия" или, по их мнению, такое определение должно привлечь особое внимание. Я же не люблю этого слова, для меня оно нечто вроде миража. Искусство, красота, творчество — не мираж, но самая лучшая реальность, нужная человечеству.

Не представляю себе, что происходит с картинами в Париже — висят ли они на прежних местах или, чего упаси, покоятся в подвале, где находились во время войны? Там 38 картин — они могут погибнуть от сырости или быть пожраны крысами. Кто знает, что происходит в злополучной Франции? Наше Общество в Париже было зарегистрировано, кто знает, какова теперь французская психология? Или она вообще как туманный мираж? Во всяком случае, в Париже было 38 картин, два репинских рисунка и большой архив — не может же это все пропасть. Не ответил ли Вам городской Совет в Брюгге, ведь и там энигма? Не удалось ли Вам достать две картины из Археологического Института? В Буэнос-Айресе — шесть картин (не знает ли чего о них Альбуэрно?). В Киото — шестнадцать. В Китае, должно быть, пропали, хотя Пекинский Музей так широковещательно извещал. В Белградском Музее семь картин, в Загребе — десять. Первоначально в Белграде было двадцать картин, но из них тринадцать были переданы в Прагу, а в Белграде осталось семь и одна — "Земля всеславянская" была во Дворце. В Белграде в Музее был ставленник регента Павла, отвратительный тип Кашанин. Надеюсь — война его смыла, а спросить-то теперь не у кого. Так же не у кого спросить о судьбе панно для Ниццы, они были свернуты в моей мастерской и из-за войны не могли быть отправлены. Часть их воспроизведена в "Монографии" 1916 г., один эскиз был в Русском Музее. Опасаюсь, что и эти панно попали в лапы вандала Маслова. Воображаю, как "масловы" злопыхают по поводу моего приезда. А где панно в доме Бажанова? А что с фресками в Талашкине? А где "Змей" из Музея Академии Художеств? Где "Ункрада"? Целы ли картины в Риге? В Киеве? Если посчитать, то выйдет, что я пострадал более всех русских художников. Все это энигмы, но знать Вам необходимо. Всякие такие вехи стираются временем, и часто не знаешь, где потом искать истину. А надобность в ней выскакивает нежданно из совсем неведомого угла. Потому лучше повторить, нежели вообще забыть. Из Китая весточки застопорились. Должно быть, там сейчас не сладко. Где сладко? Лишь бы не усложнить, вот и помалкиваем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});