Баллантайн - Уилбур Смит

уже готовился отдать собственную, весьма неискреннюю, дань памяти отца.

С облегчением узнав, что с Робин не случилось ничего плохого, Зуга гораздо меньше порадовался ее быстрому продвижению. С тех пор как Юба видела сестру в последний раз, прошло около трех месяцев, а тогда она была уже неподалеку от восточной горной гряды. Сейчас Робин наверняка достигла побережья и, возможно, находилась на борту португальского торгового судна на полпути к мысу Доброй Надежды и к Атлантике.

Он не знал, долго ли его продержит у себя король матабеле и на сколько потом затянется путешествие на юг Африки. Рукопись Робин попадет в Лондон по меньшей мере на год раньше его собственной.

Одна тревога майора сменилась другой, и на следующий день он изводил носильщиков, нагруженных тяжелой поклажей, требованиями не отставать от отряда. Однако его понукания ни к чему не привели, и они с трудом тащились позади бегущих рысцой воинов. Наконец Зуге пришлось просить Ганданга, чтобы он приказал собственным носильщикам помочь нести груз слоновой кости и куда более тяжелый тюк из коры и травы, в который была упакована гранитная птица, похищенная им с могилы царей.

С каждым днем пути на запад земля становилась суше, леса редели, их сменили ровные пастбища, кое-где поросшие акациями. Эти изящные деревья формой напоминали грибы, с их ветвей свисали большие, похожие на фасоль стручки, богатые белками, которые очень любят и дикие, и домашние животные.

Бесконечные изматывающие ливни остались позади, у людей поднялось настроение, и воины запели походный марш. Их отряд, как черная змея, скользил по прелестной, похожей на парк равнине, между голыми округлыми холмами-копи из гранита.

Вскоре они миновали первое из королевских стад. На равнине паслись небольшие горбатые коровы, происхождение которых скрыто в тумане веков; возможно, им вместе с пастухами потребовалось четыре тысячи лет, чтобы добраться сюда из долины Нила или с плодородных равнин, окруженных реками-близнецами Тигром и Евфратом.

Трава была густой и сочной, и гладкие бока коров лоснились. Даже здесь, в более сухой местности, дожди пролились на славу. Встречались животные самой разнообразной окраски: шоколадно-красные, черно-белые, рыжие, пегие, густо-черные и белоснежные. Они провожали колонну бегущих людей пустым воловьим взглядом, а мальчики-пастухи, обнаженные, если не считать крошечных фартуков-бешу, сбежались отовсюду и молча, распахнутыми глазами разглядывали воинов в перьях и с коровьими кисточками: они давно с горячим нетерпением ожидали дня, когда их самих призовут в полки и они последуют дорогой воинов.

Они достигли первого из поселений матабеле. Оно располагалось на берегу реки Иньяти. Ганданг пояснил, что здесь расквартированы его воины, импи Иньяти, и что это не самое большое из военных поселений. Поселок раскинулся вокруг центрального загона для скота, большого огороженного пространства, в котором содержалось десять тысяч голов из королевского стада. Хижины, крытые соломой, походили на ульи — этот традиционный тип жилища кочевое племя перенесло сюда из родного Зулуленда. Внешний частокол был сложен из стволов дерева мопане, глубоко врытых в землю, и представлял собой мощное оборонительное сооружение. Жители деревни высыпали на улицу поприветствовать возвращающийся отряд. Толпа, состоящая преимущественно из женщин и детей, запрудила обе стороны дороги; люди пели, смеялись и хлопали в ладоши.

— Почти все мужчины и девушки на выданье отправились в Табас-Индунас. В полнолуние начнется танец Чавала, весь народ соберется в краале короля. Мы отдохнем здесь одну ночь и снова отправимся в путь, чтобы к полнолунию добраться до Табас-Индунас.

Дорога из Иньяти на запад превратилась в оживленный тракт, весь народ шел в королевскую столицу на праздник первых плодов. Мужчины выступали в составе своих полков, отличавшихся друг от друга одеждой, украшениями и окраской боевых щитов. Шли седые ветераны, сражавшиеся на юге с басуто, гриква и бурами, шли молодые воины, жаждущие впервые пролить кровь. Им не терпелось узнать, в какую сторону по окончании праздника Чавала направит король их копье — в той стороне они обретут почет, славу, станут мужчинами, а возможно, найдут смерть.

Вперемежку с воинскими полками шли отряды молодых незамужних женщин. Встречаясь по дороге, девушки прихорашивались и хихикали, бросая на холостяков томные взгляды вишневых глаз, а юноши выпячивали грудь и скакали, изображая пантомиму битвы — гийя. Они показывали, как омоют копья в крови и завоюют привилегию «войти к женщинам» и взять жен.

С каждым днем пути в Табас-Индунас дорога все больше заполнялась народом, толпа мешала их продвижению. Иногда им приходилось по полдня ждать своей очереди у брода: полки гнали скот, который служил им пищей в пути, и тащили за собой обозы. Парадное облачение каждого воина, его перья и коровьи кисточки были тщательно упакованы и вручены для переноски молодому ученику — личному носильщику.

Наконец в знойный полдень, в разгар лета, небольшой отряд Зуги, увлекаемый людской рекой, поднялся на гребень холма и увидел перед собой королевский крааль и столицу страны матабеле.

Столица раскинулась на несколько квадратных километров на открытой равнине, у подножия гранитных холмов с голыми вершинами, по имени которых она и была названа Холмы Вождей. Самый дальний холм назывался Место Убиения — Булавайо: с его отвесных утесов сбрасывали приговоренных к смерти.

Частоколы, выстроенные концентрическими кругами, разделяли город на несколько частей. Повсюду средоточием жизни матабеле были огромные загоны для скота, скот был источником их благосостояния, и теперь, когда на праздник пригнали стада со всех окрестностей, все загоны были переполнены тучными разноцветными животными.

Стоя рядом с белым, Ганданг копьем указывал на городские достопримечательности и с гордостью описывал их. Были там целые районы, где располагались полки, еще не пролившие ни капли крови, кварталы незамужних девушек, места, где проживали семейные пары; хижины были одинакового размера и стояли в строгом геометрическом порядке, соломенные крыши золотом сверкали на солнце. Земля между ними была чисто выметена и плотно утоптана тысячами босых ног.

— Вон королевская хижина. — Индуна указал на огромное коническое сооружение, стоявшее особняком на отдельном огороженном дворе. — А вон там живут жены короля. — За высоким забором стояла сотня хижин поменьше. — Мужчину, который войдет в эти ворота, ждет смерть.

Ганданг привел Зугу в небольшую акациевую рощу, раскинувшуюся за пределами главного частокола. В нескольких шагах от нее протекал ручей. Впервые за несколько дней