Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Нужно было догонять уходивший отряд.

В небе громыхнуло.

На крепостную стену посыпались осколки. Последовал новый разрыв, затем ещё один, и ещё. Бомбарды Южной дружины начали обстрел смоленской крепости. Рваные, горячие куски металла, слепо разлетавшиеся в разные стороны, никого не задевали – обереговое заклятие пока хранило защитников стен, – но постепенно подтачивали удачу гарнизона. Пять-шесть часов такого обстрела – заклятие сойдёт на нет, и тогда уже раненых будет в избытке. Вот только не собирались тверичи лупить чугунными ядрами попусту. Бомбарды, похоже, только отвлекали.

Из заснеженного оврага, густо заросшего орешником, выскочили до десятка низко летящих кольчужников. Умело изгибаясь в своих стальных, нашёптанных от стрел доспехах, они балансировали на скоростных досках, очевидно, собираясь подсечь подъемный мост. В руках у каждого виднелся складень – огненный меч, что бьёт всего несколько раз, зато перерубить может и бревно, и камень. Таким по цепочке подъемника вовремя чиркнуть...

Не получилось. И не должно было получиться, такие финты удавались, только если охрана семечки щелкала либо вовсе из зелёных новичков состояла. Вокруг кольчужников густо зацокали стрелы, одного сшибло с доски, так что он прокатился кубарем, оставляя кровавый след, и замер ничком, будто на штырь напоровшись, остальные, четко маневрируя, продолжали приближаться, но опаздывали – цепи втягивались в барабаны, и мост быстро поднимался. Как только стало понятно, что удача не на их стороне, кольчужники повернули. Несмотря на умелую раскачку стопой – каждый кольчужник ускорял и направлял движение скоростной доски, движители вскоре выдохлись, магическая накачка не могла долго держать человека даже в лёгкой броне, и кольчужники, побросав деревянных «коней», рысцой побежали к лесу. Из-под огня они выбраться не успели, вокруг продолжали падать мушкетные пули и стрелы, а когда от крепости дали арбалетный залп, ещё один кольчужник пошатнулся и упал ничком. Арбалетный болт пробил лёгкую каску и глубоко ушёл в затылок.

А от леса уже шла панцирная пехота.

По этим от крепости кидали тяжелые ядра. Стрелой панцирника сбить почти невозможно, так что лучники даже не тратили боезапас. А вот ядро, начиненное металлической крупой, разлетаясь во все стороны смертоносными брызгами, уже давало серьёзный шанс.

Втянув головы в заговорные латы, похожие на жуков-броненосцев тверские панцирники продвигались вперед под щедрым дождем картечи. Под удачным выстрелом упали сразу двое, судорогой пошло выгибать тела, ещё кто-то попятился, размазывая кровь по древку пики, кто-то закрыл рукой окровавленный глаз, кому-то оторвало палец...

Но основная масса быстро приближалась к стенам замка. Мохом поросшие стены в три человеческих роста, ров, полный загнившей, еле прикрытой ледком воды, да нависающие боевые башни – приближение тяжелой пехоты казалось абсолютно бесполезным. Подойдут, бедняги, потопчутся с пиками под стеной, да и повернут несолоно хлебавши.

Впрочем, ни нападавшие, ни оборонявшиеся, очевидно, так не думали.

Прямо над башней соткался из пустоты стрелок.

Прозрачный его кокон поддерживали восемь птиц, и лучники на стенах даже не стали отвлекаться. Восемь птиц сшибить невозможно, кокон пробить, пока птицы контур держат, тоже невозможно, оставалось терпеть стрелка над головой, как ядовитую осу из кошмара, да пытаться уклониться от огня с высоты.

Уклонишься тут.

Стрелок бил точно, ему из кокона стрелять одно удовольствие. Боевые припасы он не жалел. То тут, то там вспухало багровое облачко разрыва, в нем корчился человек, смертно полыхая желтым огнем, рвал с груди горящий доспех и падал со стены то внутрь, а то и в гнилую воду. Подступающие к стенам латники каждый такой разрыв сопровождали яростным криком. Огонь оборонявшихся стал менее точен, смоленские бомбардиры следили уже не за пушками, а за страшной осой в поднебесье. Стало понятно, для чего лупили бомбарды: если и были маги у смолян, сейчас сквозь активную защиту стен они работать не могли.

Вверх взметнулись летучие шары на длинных верёвках – зацепи такую птицы, и стрелок может упасть, но парень в коконе, заметив опасность, сразу поднялся выше.

Олег понял, почему, когда удаётся всё же обрушить кокон, стрелков не берут в плен. Не помогают строгие приказы, не прельщает серебро... Уж ежели попался летун, рвут его на части. Но этот, на восьми-то птицах, явно не упадет. И три сокола веретено вытягивают, а восемь...

На стенах, видимо, хорошо это понимали, почти не стреляя вверх, сосредоточив огонь на подступающей пехоте. Панцирники продвигались медленно, оттягиваясь к востоку, где град смоленской картечи был менее плотным. Невысокий холм прикрывал пехоту от западных башен, тем постепенно становилось просто некуда стрелять, так что часть их орудий даже попробовала сбить летуна, разумеется, без всякого успеха. Так, вспухло в небе несколько прозрачных розочек.

– Хватит уже, засмотрелся, – толкнул Олега в бок Андрей. – Сейчас стену раскрошат, и хана смолянам.

– Глянь, подбили птицу.

Один из соколов, державших кокон, мелким комочком рухнул вниз. Стрелок, однако, не стал выходить из боя, продолжая гвоздить защитников с поднебесной высоты.

– Магия у них слабая. Только та, что на стенах. Наши бы давно летуна сковырнули.

– Сквозь защиту точно не ударишь.

– Не отвлекайтесь, господа. Не на зрелищах. Наша задача – достать Хвоща.

Шесть звеньев, семьдесят два рыцаря – зельцкабины миновали без потерь, – шли рысью по рокадной дороге. Обычно здесь гонялись за контрабандистами конные патрули. До встречи с бандой оставалось всего пять-шесть вёрст. Судя по данным картографов, Хвощ по-прежнему не подозревал об ожидающей его ловушке.

Двенадцать теней, скрытых капюшонами, наблюдали за телегой, что повернула от банды в лес. Лошадьми управляла женщина, рядом сидела ещё одна, в самой телеге кто-то лежал. Шедший впереди воин катнул мягкий клубок. Тот откатился в сторону основной массы бойцов Хвоща. Он катнул его ещё раз, с тем же результатом.

– Он не может запутать след? – спросил один из сумеречных спутников. Возглавлявший отряд воин отрицательно покачал головой.

Более монахи на телегу внимания не обращали.

– Вон они!

Передний рыцарь вытянул руку в световой перчатке. Вдали, в направлении смоленской границы, двигался конный отряд. Рыцари устремились ему наперерез.

Не принимая боя, банда пустила коней вскачь. Из-под облаков опускались два стрелка. Передний всадник кувыркнулся в оранжевом облаке разрыва, человек, скрючившись, остался лежать, оглушённая лошадь, вздрагивая хлипкими ногами, ещё пыталась подняться. Тут снизу мелькнул сполох, один из стрелков слетел со своих птиц, как если бы его кокон врезался в невидимую стену, и, вихляясь в воздухе, полетел к земле. Один или два сокола ещё держали центральное веретено, но блёклая фигурка пилота скоро ударилась о снег и, выгнувшись, замерла неподвижно. Рыцари, кони которых считались лучшими в княжестве, постепенно нагоняли банду. Летающие лодки видно было плохо – укутанные маскирующей дымкой, они напоминали большие заснеженные сани, только двигались почему-то в полутора саженях над землёй.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});