G.O.G.R. - Анна Белкина

«Креветочный» киллер молча выполз из-под нар и сел на них.

— Ну, как звать-то тебя? — осведомился Пётр Иванович.

С «Кашалотовой креветкой» вмиг произошла непонятная перемена. Из его глаз полностью исчезли все проблески интеллекта, лицо отупело, он слез с нар, встал на четвереньки, словно пёсик, и пару раз гавкнул:

— Гав-гав!

— Эх, горе! — уныло вздохнул Серёгин и сказал стоящему за дверью Белкину:

— Дружище, притащи-ка Кашалота.

Белкин ответил: «Есть» и ушёл за Кашалотом. А пойманный «лягушинец» занимался тем, что в точности копировал поведение обыкновенной домашней собаки. Пётр Иванович не удержался и сказал ему:

— Служить!

А «Креветка» взял и поднялся на «задние лапки». Когда же Пётр Иванович скомандовал ему:

— Сидеть! — пойманный киллер беспрекословно уселся на пол.

— Бедный, — вздохнул Пётр Иванович. — Кто же тебя попортил так?

«Креветка» сочувственно гавкнул и завилял виртуальным хвостом.

А потом — на пороге возник Кашалот. Конвоируемый Белкиным, толстый бандит ввалился в камеру и, едва увидав «свою креветку», злобно заревел:

— А-а-а, вот ты где, муравьедина противная, кротяра подколодная! Прибью! — Кашалот вырвался из рук Белкина и ринулся прямо на «Креветку», замахнувшись, чтобы задвинуть зуботычину.

— Стоп! — остановил его Серёгин и опрокинул на нары.

— Прибью крота-а-а!! — орал между тем Кашалот, лёжа на спине и болтая ногами.

— Цыц! А то сейчас подземелье на тебя повешу. Напишу, что ты там ритуальные убийства совершал, и так и пойдёшь у меня до самого суда — каннибалом! — «успокоил» Кашалота Пётр Иванович, и Кашалот прекратил орать и уселся на нарах по-человечески.

— Насколько я понял, гражданин Семёнов, — начал Пётр Иванович, удовлетворившись воцарившемся в камере спокойствием. — Вы его узнали.

— Да-а! — рявкнул Кашалот, погружаясь в истерику. — Это он директора в «Дубке» зажмурил! Тень перевербовал его себе, вот он и промазал! Колись теперь, кроток, — зашипел он на «Креветку». — А не то — ух! — Кашалот провёл по шее большим пальцем, что научно-популярным языком звучало, как: «Джихад тебе, шайтан!».

— Гав-гав! — ответил «креветочный» киллер и снова поёрзал так, словно виляет хвостом.

— Тихо, Кашалот, не забывай про подземелье, — предупредил Серёгин. — Как его зовут? — он кивнул в сторону по-собачьи высунувшего язык «Креветки».

— Он сказал, что его зовут — Руслан! — прохныкал Кашалот. — Фамилию я у него не спрашивал. Я был рад, что он согласен работать за те деньги, которые я смог ему заплатить!

— Гав-гав! — подтвердил Руслан «Креветка».

— Белкин, убери Кашалота, — устало сказал Пётр Иванович. — И замкни этого «пёсика». Понятно здесь всё… «Звериная порча», чтоб её! Это неизлечимо.

Пётр Иванович вышел из изолятора и уныло побрёл к своему кабинету, где ждал его Сидоров.

— Серёгин! — это выглянул из своего кабинета Недобежкин. — Зайдите-ка сюда!

— Есть, — ответил Пётр Иванович и пошёл в кабинет начальника.

Впустив Петра Ивановича, Недобежкин замкнул дверь на замок.

— Присаживайтесь, — начальник указал на свободный стул.

Серёгин присел, а Недобежкин продолжал:

— Как мы с вами договорились, тридцать седьмое дело у нас засекречено. Я перевёл ваш вчерашний немецкий документ и получил вот, что, — Недобежкин выдвинул полированный ящик своего стола из красного дерева и вытащил распечатанный на принтере документ из трёх листов. — Ознакомьтесь, — он протянул листы Серёгину.

Пётр Иванович взял и начал читать. Содержание документа было следующим (электронный переводчик Недобежкина перевёл его дословно):

«Хайль Гитлер! Мы стоим на пороге открытия, которое выведет нашу великую нацию в победители войны и поможет высшему арийскому народу придушить всех недочеловеков. Проект „Густые облака“ находится на завершающей стадии, и предоставить результат мы будем готовы через две недели. Этот воин стоит целой армии, последние испытания завершились абсолютным успехом. Передаём в центральную лабораторию наши расчёты и ждём предоставления нам прототипа». После этого предисловия шли колоссальные химические и математические формулы, матричные уравнения, какие-то страшные — как показалось Серёгину — корявые — чертежи, огромные числа… Кроме всего этого на документе стояла дата: «01.09.1943».

— Что вы из этого поняли? — осведомился Недобежкин, когда Серёгин закончил читать.

— Что такое «прототип»? — ответил Серёгин вопросом на вопрос.

— Вот именно! — просиял Недобежкин. — Насколько известно лично мне — их «прототип» находился в Америке, они поручили какому-то своему «кроту» стащить его. А «крот» то ли заныкал его, то ли не довёз… То есть, «прототип» пропал. И ещё — насколько я знаю, ваш Кашалот воевал с американцами, которые хотели придушить его бизнес?

— А причём тут Кашалот к «прототипу»? — удивился Пётр Иванович.

— А притом, — Недобежкин сел в своё кресло, сцепил руки в замок и в упор посмотрел на Серёгина. — Что Никанор Семенов — Кашалотов папаша — раньше служил в НКВД, потом — в КГБ, а потом — в СБУ, и был держателем одного из подобных документов. Я ещё застал его, а потом — Никанор Семенов ушёл на пенсию. А ещё позже — его документ перешёл по наследству к нашему Кашалоту. И я больше, чем уверен, что кто-то в Америке вышел на след Кашалота и пытался опустить его на дно и уничтожить, чтобы заполучить его документ.

— Все документы Кашалота в тридцать седьмом деле, — сказал Пётр Иванович.

— Вот что, Серёгин, переберите их и отыщите те, которые могли бы относиться к проекту «Густые облака». И ещё — вот.

Недобежкин вытащил из того же ящика своего стола большой конверт формата А-4 и отдал его Серёгину.

— Это ваши бумаги из Верхних Лягуш. Положите к себе в сейф и заприте их там.

— Есть, — ответил Серёгин. — А, Василий Николаевич, когда мы с Сидоровым были в Верхних Лягушах, то нашли в заброшенном доме фотографию — Гопникова и какого-то его сотрудника из Америки. Его фамилия была — Артерран.

— Как-как?? — Недобежкин так подался вперёд, что улёгся животом на стол.

— Артерран, — повторил Серёгин.

— Ну, и где эта фотография? — осведомился Недобежкин, всё ещё лёжа животом на столе.

Фотография Гопникова и его таинственного товарища пропала вместе с разбитой «Самарой». Серёгин так и сказал начальнику.

— Так, — определил Недобежкин. — Сейчас же идёте к Птичко и составляете его фоторобот по памяти.

— Это невозможно, — вздохнул Пётр Иванович. — На фотографии прямо на лице того Артеррана было пятно.

— Ладно, замкните документы в сейф, — распорядился Недобежкин и наконец-то убрал со стола свой живот. — А про вашего Артеррана я попробую по своим каналам узнать.

Глава 8. Сидоров и Человек-Невидимка

Пётр Иванович вышел из кабинета Недобежкина и потащился с конвертом к себе в кабинет — запирать его в новый сейф с новым современным замком, отомкнуть который без пароля нельзя. Внезапно распахнулась дверь с табличкой: «Психотерапевт Вавёркин В. П.», и чуть-чуть не заехала Серёгину в лоб. Пётр Иванович едва успел отскочить назад, как из-за двери не вышел, а выпрыгнул «врач-оккультист» и заорал Серёгину в ухо:

— Пётр Иванович! Я починил компьютер! Я знаю, как снять «звериную порчу»! Пётр Иванович, это прорыв в науке!

Серёгин подождал, пока утихнет звон в ушах и ошарашено пробормотал:

— Хорошо, сейчас, я разберусь с документами, и попробуем с вами «расколдовать» тринадцатую камеру.

— О’кей! — развеселился Вавёркин и прочно застрял у двери кабинета Серёгина.

Оставленный «за старшего» Сидоров скучал, сидя за столом Петра Ивановича и одним глазом косил в глянцевый журнал «Футбольное обозрение». Когда пришёл Серёгин, сержант быстренько зашвырнул «Футбольное обозрение» в ящик стола, чтобы Пётр Иванович не догадался, что он снова увлёкся футболом.

— Пётр Иванович, как там наша «Креветка»? — поинтересовался Сидоров.

— Лает, — коротко ответил Пётр Иванович и замкнул в своём новом сейфе «секретный документ». — Саня, тебе опять придётся остаться за старшего. А я с Вавёркиным пойду Гоху пушить.

— А можно и мне Гоху пушить? — попросился соскучившийся от ничегонеделанья Сидоров.

— Нет, — не разрешил Пётр Иванович. — Твоя задача сейчас — подыскать нам новое дело для конспирации. Разве ты забыл?

— Неа, — уныло кивнул Сидоров и снова остался «за старшего».

Время в пустом кабинете тянулось так долго, как в медовой бочке. Сидорову даже казалось, что кто-то специально растянул каждую минуточку раз в десять. Рука сержанта полезла в ящик стола и незаметно выхватила оттуда журнал «Футбольное обозрение».

Один раз в кабинет заглянул Недобежкин.