Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы) - Олег Мороз

Попов:

— Понимаете, им представляется, что победа близка. Что власть сама плывет к ним в руки — через импичмент президенту или что-то подобное. И это делает их агрессивными. Что они будут делать с этой властью, — это их сейчас не очень волнует. Как мне кажется, получив ее, они собираются действовать примерно так, как действует Назарбаев в Казахстане или Каримов в Узбекистане, то есть обеспечить некоторую стагнацию всей системы, с тем чтобы замедлить темп реформ, замедлить темп преобразований, после чего, через некоторое время, как они надеются, станет видно, что делать дальше. Ну а самое главное, почему они стремятся захватить власть: тот вариант, который предлагает Ельцин, — перевыборы, реформа всей системы власти, — это конец их политической карьеры. В случае перевыборов и этой реформы никакого политического будущего у них нет.

Ведущий:

— Мы все время говорим: «Хасбулатов и Руцкой, Руцкой и Хасбулатов»… Действительно ли прочна эта связка? Ведь когда люди объединяются по принципу — против кого будем дружить? — эта связь не слишком прочная. Если представить себе вариант, что они пришли к власти, между ними, по-видимому, достаточно быстро возникнет достаточно острый конфликт. Как бы он мог развиваться?

Старовойтова:

— Между ними наверняка и сейчас существует конфликт. Руцкой представляет собой конституционное препятствие для Хасбулатова, мешающее ему целиком захватить власть: как-никак, вице-президент, а не спикер парламента, второе лицо в Кремле. Кроме того, Руцкой русский, по крайней мере так считается.

Попов:

— А если Руцкой станет президентом, то станет для Хасбулатова еще большим препятствием, чем Ельцин, поскольку за ним будет стоять парламентское большинство.

Юшенков:

— Я бы позволил себе не согласиться с тем, что Руцкой — слишком большое препятствие для Хасбулатова. Ему вовсе не нужно через это препятствие перескакивать. Хасбулатову достаточно изменить пару статей в Конституции, так чтобы все силовые министры или все министры вообще назначались по представлению Верховного Совета. После этого вся полнота власти окажется в его руках. У него и сейчас почти вся власть — Центробанк, прокуратура, суды…

Ведущий:

— Хорошо, представим себе, что они оказываются на верху пирамиды. По-видимому, сценарий дальнейших событий мог бы развернуться следующим образом. Хасбулатов старался бы сгрести под себя все силовые структуры, получить реальную полноту власти и держать Руцкого на роли президента чисто декоративного, как английская королева. Понятное дело, сам Руцкой с таким вариантом надолго вряд ли смирился бы и через какой-то срок начал бы вести достаточно активную войну с тем, кто пытается его контролировать. Но ведь есть еще и третья сила, — крайние националисты, радикальные коммунисты, ФНС и т. д., — для которой Хасбулатов неприемлем просто по национальному признаку и для которых едва ли особенно приемлем Руцкой… Вероятно ли в этой ситуации, что их обоих через какое-то время сметет вот эта более крайняя сила — как у нас принято выражаться, красно-коричневой окраски?

Старовойтова:

— Вполне вероятно. Причем сметет путем нового путча, а не каких-то там выборов. Как это было в Германии.

Попов:

— Первое, что будет сделано на другой же день после превращения Руцкого из вице-президента в президента, — будет созван съезд, на котором Хасбулатова освободят от должности спикера. Что касается судьбы Руцкого-президента, все будет зависеть от того, удастся ли им, этим вот красно-коричневым, быстро создать механизм контроля над президентом. Если удастся, они этим президентом могут удовлетвориться: ведь из своей среды им тоже кого-то выдвинуть на замену Руцкому будет очень непросто. Там тоже начнется гигантская возня. Хотя в конечном итоге лидер и появится…

Старовойтова:

— В любом случае, прямыми свободными выборами, я уверена, ни та и ни другая фигура — ни Хасбулатов, ни Руцкой — не смогут получить роль первого лица в государстве.

Ведущий:

— Таким образом получается, что и Хасбулатов, и Руцкой роют яму, в которую сами же первые и свалятся.

Старовойтова:

— Все дело в том, что они способны просчитывать свои действия лишь на один, максимум на два шага вперед, но уж никак не на три и не на четыре.

Ведущий:

— Я не думаю, что Хасбулатов не понимает таких вещей. Он человек достаточно хитрый.

Клямкин:

— Он достаточно мудро играет в эту игру. Хасбулатов понимает, что у него есть единственный шанс выхода к власти, который он в последние полтора года и использовал на полную катушку, — это выход к власти через Съезд. Только через эту структуру он может что-то получить. Поэтому, во-первых, ему надо во что бы то ни стало сохранить этот орган, укрепить свою власть над ним, сыграв на противоречиях, которые внутри него существуют, и, во-вторых, ликвидировать пост президента вообще. При любых раскладах этот пост будет ему мешать…

Попов:

— Я-то вообще предполагаю, что ему даже вроде бы и невыгодно полностью устранить Ельцина и заменить его Руцким — до тех пор, пока он, Хасбулатов, не получит все рычаги власти над парламентом. Как только он их получит, тогда уж импичмент президенту станет реальным.

Ведущий:

— А не кажется ли вам, что амбиции Хасбулатова все-таки не столь велики, что главное для него — чувство самосохранения? Может быть, больше всего его устраивает вовсе не прорыв к власти, а имитация такого прорыва и балансирование именно в той ситуации, которая существует сейчас, в ситуации полной неопределенности.

Старовойтова:

— Нет, его, конечно, это не устраивает. Он человек очень властный. К тому же в неопределенной ситуации и нельзя долго балансировать. Он просто понимает, что большего, чем он имеет, ему сейчас не получить. Хотя иногда чувство реальности, адекватное восприятие действительности ему отказывает».

Взгляд со стороны

Свою оценку ситуации, сложившейся к августу 1993-го, давали и зарубежные СМИ. Некоторые из этих оценок достаточно любопытны, хотя авторам тамошних публикаций происходящее здесь видится, конечно, лишь в самых общих чертах.

«Вашингтон Пост»:

«Спустя два года после попытки государственного переворота в России многие на Западе стали считать, что эта страна пережила свои худшие времена и вступила хотя и в трудный, но все же сравнительно спокойный период трансформации в сторону демократии и капитализма. Многие россияне также гордятся своими достижениями и утешают себя тем, что прожили это время без кровопролития и сползания к диктатуре. Но надежды и энтузиазм, последовавшие за победой над заговорщиками, сменяются у многих растущей разочарованностью в жизни после коммунизма, цинизмом и появлением нехорошего предчувствия, что худшее еще впереди.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});