Огнепад (Сборник) - Питер Уоттс

Добыча

Гораздо большую важность имеют малые сети, начало которым положил так называемый орден Двухпалатников. Он подчеркнуто не проявляет интереса к военной и политической деятельности, но остается восприимчивым к милитаризации. Эта группа имеет незначительное историческое родство с дхармическими религиями, причастными к созданию Разума Мокши, но, судя по видимым признакам, не ставит перед собой задачу самоуничтожения личности, являющуюся непосредственной целью Разума. Каждый Двухпалатный рой достаточно мал (а значит, время задержки сигнала в нем довольно низкое), поэтому может поддерживать последовательное чувство разумного самосознания. Благодаря этому боевая эффективность роя ограничена с точки зрения как латентного периода реакции, так и эффективного размера. Тем не менее органическая природа межмозгового роевого интерфейса Двухпалатников делает их устойчивыми к блокировке сигналов, которая является достаточным средством против сетей технического происхождения. Таким образом, с точки зрения грубой военной силы, Двухпалатники имеют самый высокий военный потенциал среди всех роевых разумов, существующих на данный момент. Подобный вывод вызывает особое беспокойство в связи с большим количеством технологических и научных открытий, связанных с деятельностью ордена за последние годы, многие из которых уже оказывают дестабилизирующее воздействие на жизнь общества.

Мур Д. 12/03/2088. Роевые разумы, разумные рои и биологические военные автоматы: роль коллективного разума в оффлайн‑сражениях. Журнал военной техники, 68 (14)

Се, стою у двери и стучу.

Откровение 3:20

Звезда стала огромной. На ее лице появилась тень, крапинка, затем – родинка: точка, диск, дыра. Меньше, чем пятно на солнце. Темное, более симметричное, оно увеличивалось. Росло, как совершенная опухоль: черный планетарный диск там, где никакой планеты быть не могло, распухал в фотосфере прожорливой сингулярностью. Солнце скрывало половину этой пустоты: пустота скрыла половину Солнца. В некое критическое мгновение, тонкое, словно лезвие бритвы, передний и задний планы поменялись местами, и звезда из диска превратилась в сверкающую золотую радужку, идущую на убыль вокруг огромного расширяющегося зрачка. А потом она стала и того меньше – огненным ободком вокруг абсолютно черной дыры; затем – круговой, невероятно тонкой нитью, корчащейся и раскаленной.

После чего пропала.

Миллионы звезд, мигнув, опять возникли на половине небосвода холодными, бесконечно малыми проколами; их разбросало полосами и случайными пригоршнями. Другая часть осталась без формы и пустоты – опухоль, уже поглотившая солнце, принялась грызть другие светила. Брюкс отвернулся от огромной пасти и увидел по левому борту черный палец, пронзивший звездное поле: темный шпиль длиной в пятьсот километров, похороненный глубоко в тени. Дэн снизил персональный спектр на пару ангстремов; игла заиграла багровым сиянием, как тлеющий уголь, – это был инфракрасный совершенный излучатель, вздымавшийся прямо по центру диска впереди. Теплоотвод. Находясь на расстоянии волоска от центра Солнечной системы, он никогда не видел самой звезды.

Брюкс нервно подергал паутину, удерживавшую его у зеркального шара. Сенгупта была пристегнута на своем обычном месте, слева от него, Лианна – справа, за ней – Мур. После того как Дэн решил поговорить о его сыне, старый воин не перемолвился с ним и словом. Похоже, некоторые линии невидимы до тех пор, пока их не пересечешь.

А может, их не видят лишь бесчувственные кретины. Эмпирики всегда открыты для альтернативных гипотез.

Брюкс обрел утешение в виде снаружи, где для невооруженного взгляда царила тьма, но на тактических дисплеях кипела жизнь. Иконки, векторы движения, траектории. Тонкий обод бледно‑изумрудного цвета скукожился на переднем экране, плотно стянувшись вокруг носа «Тернового венца»: ненужный светоотражающий зонтик, стертый из КонСенсуса, чтобы не загромождать вид, втянулся в грузовой отсек. Жилые помещения свернули и закрепили для стыковки. «Венец» бесшумно падал; мимо пролетали массивные структуры, видные только в их отсутствие: как тени на фоне пространства, беззвездные силуэты опор и каплевидных транспортеров, бесконечные невидимые антенны, которые выдавало периодическое подмигивание контрольных ламп, натыканных по всей их длине.

«Венец» дернулся. Во тьме впереди заискрили двигатели, словно дуга электросварки. Вернулся низ, причем расположился прямо по курсу. Брюкс мягко выпал из кресла в эластичные объятия упряжи и повис там, пока раскаленные тормоза корабля придали смутные очертания утесу впереди: балки, холодные и мертвые конусы дремлющих движков, огромные слоистые плиты поливольфрама. А потом искры погасли, вместе с ними исчез низ и вся удаленная топография. «Терновый венец» продолжил падение и падал нежно, как пушинка.

– Пока все выглядит нормально, – заметил Мур, конкретно ни к кому не обращаясь.

– А тут какой‑нибудь охраны не должно быть? – поинтересовался Дэн.

Было же официальное объявление через несколько недель после Огнепада. «Пока мы не видим свидетельств злой воли со стороны (бла‑бла‑бла), но предусмотрительно проявляем осторожность (еще больше болтовни), не можем позволить себе оставить столь жизненно необходимый источник энергии незащищенным в настоящем климате неуверенности (дальше совсем зевота)».

Мур ничего не ответил. Спустя какое‑то время вместо него заговорила Лианна:

– Эту штуку почти невозможно разглядеть в сиянии Солнца, если не знать, куда смотреть. А тут только огромные тепловые отпечатки снуют туда‑сюда, а те, другие ребята не знают, в какую сторону глядеть.

С тех пор как Валери размяла когти в Центральном узле, Лианна и двух слов не произнесла, по крайней мере, Брюкс больше не слышал. Нынешнее пояснение он счел хорошим знаком.

Еще больше искр, разрывающих ночь секундными вспышками. Каркас поверхности заполнил весь тактический дисплей, высвечивая структуры, которые невооруженный глаз едва различал даже в виде теней. На отвесной скале перед кораблем вспыхнули созвездия – огни, запущенные приближением большой массы, мутные и изящные, как фотофоры глубоководных рыб. Свечи в окне, привечающие путника. Они струились текли и сливались на огромной серой миноге, что вышла из ландшафта внизу; ее большой круглый рот пульсировал, морщился и сомкнулся на левом борте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});