Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв - Анатолий Тарас

Армия князя Трубецкого должна была выступить из Брянска на Могилев, затем взять Старый Быхов и через Слуцк — Новогрудок тоже идти к Бресту. Кроме того, план предусматривал рейд из Киева в бассейн реки Припять группы князя Дмитрия Волконского на речных судах.

* * *

Свое наступление царские войска начали осадой Динабургского замка (с 4 мая). Но вскоре, опасаясь столкновения со Швецией, сняли осаду. В Динабург 9 июня беспрепятственно вошли шведы.

В мае — июне войско литвинского князя Лукомского провело бой с московитами возле деревни Ореховичи (между Полоцком и Витебском), дважды неудачно штурмовало Витебск.

27 мая воевода Матвей Васильевич Шереметев «пришол под Велиж, Велиж осадил накрепко». Велижский староста Ян Домашевский 17 июня сдал город в связи с начавшимся в нем голодом.

20 июня московские отряды, посланные из Полоцка и Диены, с боем брали Друю. Защищавший город полковник Косаровский после жестокого сражения вынужден был уйти из него.

В мае из Брянска к Могилеву выступила армия Трубецкого. В это время казаки Золотаренко, получив подкрепление от Шереметева, снова осаждали Старый Быхов. Но его мужественные защитники не только успешно отбивались, но и делали частые вылазки. Они имели 4 большие пушки и 26 полковых орудий, порох делали сами.

«Языки» показали, что гарнизон невелик: «шляхты 50 человек, конных желдаков 400 человек, венгров 50 человек, жидов 1000 человек, мещан 800 человек». Стремясь запугать защитников, Золотаренко угрожал им: «Коли вас достанем през мечь, и малого дитяти живити не будем».

Враг уже наступал, а в Варшаве все еще продолжал заседать сейм Речи Посполитой, решавший вопрос о «посполитом рушении» шляхты и приглашении наемников. Но экономика Литвы была полностью подорвана войной. Летом 1655 года вместо 2-х миллионов злотых подымной подати удалось собрать только 200 тысяч.

При столь скудных средствах о наемном войске оставалось только мечтать. Что касается шляхетского ополчения, и раньше мало на что способного, то шляхту сильно деморализовал тот факт, что царские войска подвергали полному разорению имения феодалов, не присягнувших царю. Шляхтичи в первую очередь думали о том, как спасти хотя бы свои семьи и движимое имущество.

На центральном направлении московские войска начали ликвидацию результатов зимнего наступления Радзивилла и Гонсевского. Для этого был выделен отряд стольника З. Ф. Леонтьева.

В конце апрели он с боем занял Дубровно, 11 мая — Оршу, 13 мая — Копысь и фактически очистил от литовских войск левый берег Днепра. Радзивилл и Гонсевский, у которых было вместе до 15 тысяч человек, отступили и расположились лагерем в Толочине.

В июне центральная группа войск, куда прибыл царь, развернула наступление в направлении Борисов — Минск. Но сначала она оказала поддержку армии Шереметева. 7 июня от Копыси на помощь Витебску вышел с большими силами стольник И. Б. Милославский. Уже 11 июня у села Вежица, на реке Диена, он разбил отряд конных и пеших воинов ротмистра Венжика — племянника князя Лукомского. Затем воевода А. И. Лобанов-Ростовский разбил в Полоцком повете отряд князя Лукомского и 27 июня занял его родовое гнездо — город Лукомль.

Эти действия полностью устранили угрозу Витебску. Царское войско получило возможность беспрепятственно двигаться в западном направлении.[244]

Уже в начале июня к Борисову был послан князь Юрий Борятинский с отрядом солдат и драгун в 700 человек. Его задача состояла в том, чтобы разбить остатки полка К. В. Поклонского, бежавшего сюда из Могилева после отступления Радзивилла, и занять город. В ночь на 10 июня под Борисовом отряд Поклонского потерпел поражение, но взять Борисовский замок не удалось.[245] Гарнизон успешно отразил несколько приступов.

Стратегическое значение Борисова, контролировавшего судоходство по Березине и движение по так называемой «Посольской дороге», вынудило царя отправить на помощь Борятинскому воеводу Богдана Хитрова (Хитрово). По документам, у Хитрова было 4159 пеших и 1207 конных ратников. После его прибытия замок был взят 19 июня и сгорел. Гарнизон ушел на правый берег Березины, мост он сжег за собой.

Но московские воеводы, согнав окрестных крестьян, быстро восстановили переправу — уже 24 июня, а позже и замок. Перейдя реку, Хитров и Борятинский настигли под Смолевичами остатки Борисовского гарнизона и разбили.

Узнав о падении Борисова, царь приказал главным силам (передовому, большому и сторожевому полкам) наступать на Минск:

«Чтоб шли в Менск не мешкая нигде ничем и над литовскими людьми промышляли, сколько милосердный Бог помощи подаст, чтоб за помощью Божией над литовскими людьми поиск учинить».

Казаки Золотаренко ушли от старого Быхова, где их сменили ратники Трубецкого. Они перешли Березину у Борисова и 2 июля заняли город Смиловичи недалеко от Минска. В тот же день загон черниговского полковника Поповича устремился к городу Свислочь, который взял с хода:

«Через мечь и немало… неприятелей будучих всех под мечь пустили, а самое место и замок огнем без остатку сожгли».

Укрепления Минска пребывали в плачевном состоянии, поэтому те «литовские люди», что находились в нем, 3 июля дали превосходящим силам противника бой в поле, в пяти верстах от города. После жестокой сечи, в ходе которой царские ратники «многих побили и языков взяли 150 человек», «те люди тот град Менск покинули, побежав из града, разметав мосты, на другую сторону, на поле».

Ратники и казаки вошли в город, навели мост через реку Свислочь и подошли к замку. Хитров поставил у его ворот отряд пехоты, а остальным войском «взошел на поле (за рекой), и литовские люди учинили большой бой с ними». И это сражение они проиграли, а замок пал 4 или 5 июля.

Впрочем, почти все жители города еще раньше ушли вглубь территории Литвы. В Минске остались лишь «войт Ивашко Жыдович со товарышы полтораста человек».[246]

Местные жители «от казацкого разоренья разбежались неведомо куда». Ратники и казаки превратили Минский повет в такую пустыню, что даже царь Алексей Михайлович вынужден был в июле послать очередной указ князю Черкасскому, в котором он подтвердил свое прежнее требование не жечь оккупированные населенные пункты и не убивать их жителей.

Но если на ратников указы царя и оказывали какое-то воздействие, то озверевшие казаки Золотаренко даже не думали следовать «ценным указаниям». Например, 11 июля сотня казаков во главе с сотником Федором Мринсковым «местечко Койданово (за Минском) взяли, и которыя… были в том местечке полския и литовския люди, и тех всех людей мечю предали и то местечко и посады все выжгли».

12 июля царь приказал из Борисова, куда он приехал несколько раньше, своим главным силам, а также казакам идти к Вильно. Длинные колонны запылили сразу по нескольким дорогам.

В 20-х числах июля на главную виленскую дорогу стали выходить авангардные части воевод И. Прозоровского и О. Щербатова. 22 июля царь находился в Молодечно, 24-го он перенес ставку в Сморгонь. Патриарх Никон писал ему из Москвы, чтобы он не останавливался на Вильно, а шел «добывати» Варшаву, Краков и всю Польшу!

Столица Литвы была обречена. У обоих гетманов (Радзивилла и Гонсевского) в это время было вместе от 10 до 12 тысяч воинов. Последней попыткой задержать наступление, чтобы выиграть время, стал бой под Ошмянами, где 3-тысячный отряд шляхетской конницы и пехоты ротмистра Глебовича был разбит казаками Золотаренко.

Вильно, давний соперник Москвы, столь желанный и ненавистный, теперь беспомощно ждал своего черного дня.

Из Вильно срочно уезжали богатые горожане, имевшие лошадей и слуг, либо средства для найма транспорта и охраны. Одни направлялись в Жемойтию и Ливонию — под защиту шведов, другие — в Пруссию и Бранденбург, к немцам. В первую очередь бежали евреи, хорошо знавшие, что от московитов их ждет только смерць.

С виленцев власти срочно собрали чрезвычайный военный налог — 100 тысяч злотых. К началу августа собралось шляхетско-мещанское ополчение Виленского повета, аж 2825 человек против 60-тысячной армии царя. Да и между гетманами не было никакого согласия. Гонсевский отверг план обороны, предложенный Радзивиллом. Последний хотел дать решительный бой перед городом, за это время полностью эвакуировать Вильно, затем перейти реку Вилию, уничтожить Зеленый мост, оторваться от врага и уйти в Жемойтию, а там ждать помощи от шведов. Гонсевский же решил, оказав символическое сопротивление в Вильно, уйти к Гродно и оттуда в Польшу.

Все же 6 августа, когда царские войска уже стояли у местечка Стодолакты и готовились к бою, оба гетмана попытались избежать трагической развязки. Они передали царю письмо, в котором предлагали начать переговоры о мире. Но царь ответил, что у них есть лишь один путь — перейти «под царскую руку».