Габриэль Гарсиа Маркес. Биография - Джеральд Мартин

7 мая боготский адвокат Энрике Альварес предъявил Гарсиа Маркесу иск на полмиллиона долларов за то, что в своей повести он оклеветал братьев Чика: те были признаны невиновными, а в книге они представлены убийцами. Вопиющее оскорбление для писателя, принимая во внимание, что тридцать лет назад братья и впрямь убили (хоть закон их и оправдал), возможно, невинного беднягу Каетано Хентиле[1028]. Некоторые из других центральных персонажей книги, люди, ставшие прототипами или считавшие, что являются прототипами, а также члены их семей, собрались в Колумбии — некоторые прилетели аж из других частей света, — чтобы выразить свое недовольство. Они будут разочарованы: им не удастся отщипнуть ни крошки от астрономического дохода Гарсиа Маркеса, ибо в судах Колумбии работают по большей части профессионалы, имеющие помимо юридического хорошее литературное образование. Они видят тонкую грань между исторической правдой и художественным вымыслом и не позволят покуситься на творческую свободу автора.

«История одной смерти…» — одно из самых популярных у читателей и даже у критиков произведений Гарсиа Маркеса; раз прочитав его, уже не забудешь. И в то же время это, пожалуй, одна из самых пессимистичных его работ. Очевидно, в силу того, что его политическая деятельность в 1974–1980 гг. принесла ему разочарование, да и Колумбия в конце того периода тоже не очень его радовала.

21 мая Гарсиа Маркес вместе с Карлосом Фуэнтесом. Хулио Кортасаром и вдовой Сальвадора Альенде Ортенсией присутствовал на инаугурации Франсуа Миттерана. Это была первая из многих подобных церемоний, которые он посетит в последующие годы и первая из многих, срежиссированных его друзьями, хотя ни одна не была столь впечатляющей, помпезной и даже возвышенной, как то удивительное зрелище, что устроил Миттеран — политик, обладающий высоким самосознанием и хорошо разбирающийся в исторических процессах. Представить только, какой длинный путь прошел Гарсиа Маркес с той поры, когда он был почти что парижским клошаром![1029] В следующем месяце он окажется в Гаване и остановится в отеле «Ривьера», где по распоряжению кубинских властей на его имя был постоянно забронирован номер. Его отношения с Фиделем вошли в определенную колею. Они ежегодно отдыхали вместе в резиденции Кастро на острове Кайо-Ларго, где иногда в узком кругу, иногда в обществе друзей плавали на его быстроходном судне «Акуарамас». Особенно довольна была Мерседес, ибо Кастро умел очаровывать женщин: он всегда был обходителен, по-старомодному галантен, что ей льстило и доставляло удовольствие.

Теперь Габо и Фидель чувствовали себя непринужденно в обществе друг друга, и колумбиец играл роль недовольного младшего брата. Неспортивный, угрюмый, он вечно сетовал по поводу своих обязанностей, жаловался на голод и прочие невзгоды, что неизменно вызывало смех у Кастро. Конечно, слабости его товарищей не всегда забавляли команданте, но в отношении Гарсиа Маркеса он делал исключение. И на то были причины. Габо не только вел себя как младший брат и был с ним почтителен; он также знал, когда можно подурачиться, выступить в роли придворного шута, но никогда не переступал грани дозволенного. Фидель не благоговел перед писателями, не считал, что обязан уважать их свободу, но он умел ценить лучших в своем деле.

Был человек, который почитал Гарсиа Маркеса даже больше, чем Кастро, и относился к нему как к старшему, более мудрому и столь же дерзкому брату. Этим человеком был панамский генерал Торрихос. Фелипе Гонсалес рассказывал мне, что ему особенно запомнилось, как Торрихос и Гарсиа Маркес однажды проводили время в одном из домов генерала. Они бражничали, дурачились, хохмили, а потом вдруг начался тропический ливень. Они бегом покинули балкон, где распивали бутылку виски, и под проливным дождем стали кататься по газону, дрыгая в воздухе ногами, хохоча во все горло, будто мальчишки, которым нравится играть вместе[1030]. Гарсиа Маркес навестил Торрихоса в конце июля. Он приехал вместе с венесуэльцем Карлосом Андресом Пересом и Альфонсо Лопесом Микельсеном. Маркес надеялся, что последний победит на очередных выборах, которые должны были состояться в следующем году. Вчетвером они провели выходные на чудесном острове Контадора. Гарсиа Маркес пробыл у своего друга-военного несколько дней, а потом вернулся в Мексику. Тогда как раз вся планета, даже Латинская Америка, раскрыв рот, смотрела по телевидению трансляцию проводившейся в Лондоне церемонии бракосочетания принца Чарльза и леди Дианы Спенсер. Однако 31 июля Гарсиа Маркес получил известие, самое страшное со времени гибели Сальвадора Альенде в 1973 г., которое стало для него и глубоко личным потрясением: сообщалось, что Торрихос погиб в авиакатастрофе в горах Панамы. Гарсиа Маркес лишь в последний момент решил не лететь вместе с ним.

В прессе строились предположения, что, возможно, Торрихоса убили, и также — в последние четыре дня — журналисты гадали, будет ли Гарсиа Маркес присутствовать на похоронах. К их удивлению и разочарованию, он не поехал. Его объяснение тут же вошло в список канонических изречений Гарсиа Маркеса: «Я не хороню своих друзей»[1031]. Надо признать, весьма странное заявление со стороны автора повестей «Палая листва» и «Полковнику никто не пишет» — двух произведений, в которых описываются похороны и утверждается, что достойные проводы усопшего — это наш моральный долг, пожалуй, самое малое, что можно потребовать от нашего вечно нерешительного человечества — как в «Антигоне».

Гарсиа Маркес не хоронил своих друзей, но он продолжал их восхвалять: 9 августа, пока он был на галисийской ярмарке в Ла-Корунье, в El Espectador вышла его поминальная статья «Торрихос»[1032]. Некоторые считают, что он проявил бессердечие, противореча самому себе. И все же смерть Торрихоса потрясла его до глубины души. Позже Мерседес рассказывала: «Они с Торрихосом были большими друзьями, он по-настоящему его любил. И был очень расстроен его смертью, так что даже заболел. Ему так его не хватает, что он с тех пор ни разу небыл в Панаме»[1033]. Сам Гарсиа Маркес позднее, рассуждая о гибели друга, заметил: «На мой взгляд, Торрихос слишком много летал, иногда и без надобности: не сиделось ему на месте. Он слишком часто испытывал судьбу, постоянно провоцировал ее, как и своих врагов. В верхах ходят слухи, что один из его помощников перед самым отлетом оставил на столе рацию. Говорят, что, когда охранник вернулся за рацией, на ее месте уже лежала другая, начиненная взрывчаткой. — Но, будучи Гарсиа Маркесом, он добавил: — Может, это и не правдивая история, но для писателя весьма привлекательная»[1034].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});