Война Цветов - Тэд Уильямс

— Я отвечу тебе, Тео, но только потому, что сам так хочу. Ты же ведешь себя так, как будто вправе требовать ответа. — Голос снова налился холодом. — Ты типичный американец своего времени. Веришь, что во вселенной есть правила, как в настольной игре, что обман будет наказан и справедливость восторжествует. Чушь все это. Сплошная чушь.

Тео сделал несколько шагов в сторону темного угла.

— Мне надоело говорить в воздух.

— Ни шагу дальше! — В голосе, помимо ярости, чувствовался и страх. — Помни, что твой друг феришер служит заложником твоего хорошего поведения и что я на самом деле не твой дедушка, так что не полагайся особо на родственные чувства.

Тео не сдержал злобного смеха.

— Родственные чувства, как же! Дерьмо. Ты забрал меня у родных, украл настоящего ребенка моих приемных родителей, и все это ради собственной корысти. По-твоему, это я нажимаю на родственные чувства? Мне сдается, что кто-то другой.

Дауд после паузы заговорил спокойнее.

— Я пытаюсь ответить на твои же вопросы, Тео. Выслушай меня — это все, что от тебя требуется. Не тебе одному тяжело.

Тео сердито махнул рукой, дав знак продолжать. Что толку спорить, когда все уже в прошлом.

В прошлом-то в прошлом, но для него свежо.

— Короче говоря, мой эксперимент прошел успешно, хотя так как я надеялся. Я пересек барьер, но получилось это И ем иначе, чем в первый раз. — Дауд говорил теперь быстрее, чем раньше, и Тео не понимал, с чего он так разнервничался.

«Рассказ, конечно, не из веселых, — думал он, — но я в общем и целом держался спокойно, и все козыри, похоже, у него на руках — так в чем же дело? Чего он боится? Может, он вроде Гудвина, великого и ужасного, не хочет показываться в своем настоящем виде, и весь этот треп про то, что на него смотреть страшно, — только для отвода глаз?» Тео, делая вид что просто переступает с ноги на ногу, стал медленно продвигаться к темному углу.

— Вскоре я понял, в чем заключается разница. Я перешел в Эльфландию, но не весь целиком. Я, как и планировал Устранитель, совершил переход в виде бесплотного духа. Не знаю, умерло ли мое тело в тот же момент или через некоторое время, — знаю только, что расстался с ним навсегда. Не стану даже пытаться описать тебе, какое это ужасное чувство.

Я оказался здесь, в этом месте, но оно выглядело не совсем так, как ты видишь. Если это можно хоть как-нибудь объяснить, то моему духу здесь открылись такие области бытия, о которых я раньше только догадывался. Как ограничено наше знание! А в самой середине всего, в центре паутины интриг и экспериментов, сидел, как пространственно-временной паук, Устранитель Неудобных Препятствий. Невообразимая ненависть охватила меня, и я, не имеющий больше плоти, сам преобразился в ненависть. Я видел перед собой существо, которое жестоко обмануло меня и лишило всякой надежды. Словно собака, долго терпевшая истязания злобного хозяина и наконец порвавшая цепь, я думал только об одном: напади и убей.

Помогло мне, наверное, то, что я застал его врасплох. Устранитель, кем бы он ни был на самом деле, намного превосходил меня мощью и мастерством, и даже неожиданность не спасла бы меня, если бы мой гнев в этом зачарованном месте не обрел такую сокрушительную силу. Возможно также, что нарушенное им обещание, как это водится в Эльфландии, сделало менее сильным его самого.

Он не вернул меня из мира смертных, как поклялся, потому что его слуга совершил ошибку. Если бы он исполнил свою клятву, а после убил меня или оставил блуждать без тела, это было бы в порядке вещей, но он нарушил сделку, а здесь такое безнаказанно не проходит.

Мы долго боролись — но у него в отличие от меня было тело, к тому же уродливое и немощное, что я теперь сознаю, как никто другой. Связанный с этой убогой оболочкой, он не нашел в себе сил для победы. Когда его первоначальные и наиболее опасные попытки покончить со мной потерпели крах, я понял, что со временем смогу одержать над ним верх. Он походил на медузу, сотканную из мрака и молний, я же, как комета, пылал раскаленной добела ненавистью. Слабея, он предпринял последнюю попытку изгнать меня из пространства своего обитания, но я сумел обратить собственную его силу против него. Его душа — или то, что ее заменяло, — с воплем улетела в кромешную тьму, оставив меня обессиленным, но торжествующим. Последним усилием я завернулся в его опустевшее тело, как в одеяло. Так я навсегда заключил себя в этот безобразный гниющий остов, который, как ни старался, так и не смог сменить на нечто не столь ужасное. Это тело хранит в себе осадок миллиона страшных мыслей, зрелищ и деяний. Если ты считаешь, что я поступал дурно, Тео, ты бы обрадовался, узнав, в какой ад я себя загнал.

Восстановив свои силы, я загорелся желанием увидеть Эрефину и доказать ей, что я вернулся вопреки всякой вероятности, пусть даже в этой гротескной форме. Я пытался связаться с ней, но ответа не получил. Все мои тайные послания пропадали впустую — если бы я не видел ее порой в говорящем зеркале, я мог бы подумать, что она умерла. Я стал предполагать, что родным Эрефины удалось настроить ее против меня. За годы моего отсутствия произошло многое. Очередная Война Цветов закончилась, Фиалок, как я и предвидел, истребили всех до единого, и Новым Эревоном теперь, правили шесть семей, а не семь — но все-таки времени, по эльфийским меркам, прошло не так много, чтобы любовь, подобная нашей, могла угаснуть без следа. Я решил, что должен вырвать ее из этого проклятого семейства и рассказать ей о том, как я ради нее преодолел законы самого пространства и времени.

Но действительность не посчиталась с моими планами.

Любимая, доставленная ко мне моими наемниками, вела себя так, будто время, проведенное нами в разлуке, изменило всё — вещь невозможная у живущих веками эльфов! Я не мог показаться ей в своем новом облике и скрывался под плащом и маской, точно какой-нибудь Призрак Оперы, что вызывало в ней подозрения, несмотря на все доказательства, которые я ей предъявлял. Она желала знать, как я выгляжу — может быть, я вовсе не Эйемон Дауд, а подлый Устранитель, задумавший втянуть ее в какую-то интригу. Я велел привезти ее в День, в старый мой дом, который занял снова под другим именем. Я надеялся, что это оживит в ней воспоминания о нашей любви, но скоро понял, что случилось нечто ужасное. Ее родители нашли чародея, который промыл ей мозги и внушил, что она меня больше не любит. И это после всего, через что мне пришлось пройти! Это была страшная ночь. Я добивался, чтобы она признала, что это действительно я, и вспомнила обо всем, а она утверждала, что я хочу ее обмануть, говорила, что она устала, боится и хочет домой. Домой! К тем самым зловредным Цветам, которые так старались разлучить нас!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});