Колдовской Мир - Андрэ Нортон

Годгар вцепился в меня, и я искалеченной рукой помог ему встать.

— Бассейн… нужно разбить бассейн… отогнать их… — Он вырвался из моих рук и направился к бассейну, снова упал, ощупью в темноте трогая камни в разрыве. Пробиваясь к нему сквозь толпу визжащих существ, я услышал отчетливый стук. Резкая боль в ногах и бедрах. Я стряхнул маленькое тело, прицепившееся к спине и пытавшееся опрокинуть меня. Добрался до Годгара и принялся помогать ему выламывать камни.

Хоть мы работали в темноте, отбиваясь от зловонных существ, рвавшихся к нам из-под земли, нам повезло: мы сдвинули ключевой камень преграды. Поток хлынул с такой силой, что я поразился: неужели эта сила таилась в тихом бассейне и спокойном ручье?

Писк едва видимых врагов перешел в крики: вода оказалась для них врагом более страшным, чем сталь и огонь. Они бежали, испуская пронзительные вопли, а вода вокруг нас неслась с силой мощного речного течения. И, конечно, вылилось ее гораздо больше, чем могло содержаться в бассейне.

Годгар закричал и попытался оттащить меня в сторону. Я оглянулся через плечо. Видимый в голубом свете камней, водяной столб поднялся еще выше, его увенчанная пеной верхушка все быстрей и быстрей неслась вниз. Ничего общего с тем спокойным журчащим ручейком, что наполнял бассейн.

Я видел, как в потоке бьются маленькие волосатые существа, их бросает вверх и вниз, водный поток увлекает их в дыру, из которой они, должно быть, появились. Поток отыскал камень, который отметил Годгар, вернее — дыру под этим камнем, и теперь устремился в нее, как водопад на реке.

Мы с трудом отошли подальше. Теперь ревущий поток располагался между нами и костром. Его шум заглушал все остальные звуки. Что-то выскочило из него, схватило меня за ноги, и я едва не упал. Инстинктивно ударил мечом, но недостаточно быстро. Острая боль в бедре заставила меня вскрикнуть.

Теперь я не мог опираться на раненую ногу и упал у одного из голубых камней, стараясь в темноте на ощупь определить, насколько серьезно ранен. Но было так больно, что я не выдерживал даже собственного прикосновения. И мог только держаться за камень. Рядом тяжело дышал Годгар, а вода продолжала уходить в бездонное отверстие.

На нашей стороне потока больше не было визжащих существ. За потоком ярче вспыхнул костер, и нам стало лучше видно. Я разглядел людей и блеск мечей. На самом краю потока, наполовину погрузившись в воду, лежало тело лицом вверх, глаза слепо смотрели на меня.

Я услышал крик Годгара и подхватил бы его, если бы все мои силы не уходили на то, чтобы не потерять сознание. Потому что боль в бедре превратилась в страшную пытку, ни одна другая рана не причиняла мне таких страданий.

Существо, лежавшее у воды, оказалось маленьким и сморщенным, с тонкими руками и ногами, если его конечности можно так по-человечески назвать; конечности покрыты жесткой щетиной, что делало их похожими на корни. Тело, напротив, толстое и раздутое, серо-белого цвета, оно быстро, на глазах, светлело. Тело тоже поросло щетиной, не похожей на волосы, какие бывают у человека или животного, но очень грубой и стоящей дыбом.

Шея очень короткая; череп словно непосредственно покоится на покатых плечах. Маленький подбородок заострен и сильно выдается; вместо носа небольшое треугольное возвышение с двумя отверстиями. По обе стороны от этого возвышения глубоко посаженые глаза. Никакой одежды, вообще никаких признаков, что это не животное… однако я знал, что это существо разумно.

— Что это? — спросил Годгар.

— Не знаю. — Инстинкт говорил мне, что это один из слуг зла, как Серые и расти.

— Смотри! — указал Годгар. — Вода…

Столб, недавно бывший таким высоким и проливавший огромное количество воды, становился все ниже и ниже. Поток, отрезавший нас от костра, с каждым мгновением все больше сужался. Я тупо смотрел на него, зная, что если утрачу опору о камень, то упаду. И сомневался, что смогу снова встать. Река превратилась в ручей, ручей — в тонкую нить.

— Кемок! — услышал я крик со стороны костра и попытался ответить. Крик Годгара привлек к нам помощь. Почувствовав, как меня охватили руки Киллана, я упал вперед — не только в его объятия, но и во тьму, в которой забылась всякая боль.

Довольно скоро я очнулся и обнаружил, что надо мной совещаются Кемок и Дахаун. Казалось, я с сонным равнодушием осознаю, что мои раны нанесены тасами — теми подземными жителями, которые напали на нас, — что раны эти отравлены и что, хотя Дахаун может использовать кое-какие средства, чтобы облегчить боль, само лечение должно происходить в другом месте.

Не я один был ранен. Падающие камни ломали кости, некоторые защитники тоже пострадали от ядовитых укусов. Но у меня раны были самые тяжелые, и они замедляли наше отступление.

Киллан быстро заговорил. Он сказал, что останется со мной и дождется помощи. Но, уловив взгляд Дахаун, я понял, что нам грозит большая опасность; в том полусонном состоянии, в которое меня погрузили лекарства, я не боялся езды верхом. Я понимал: хоть при помощи необычного наводнения мы отразили нападение тасов, оно будет не последним. Быть захваченным вдали от Долины, значит, быть обреченным на поражение.

— Привяжите меня к Шилу, — сумел сказать я, хотя самому мне слова эти показались слабыми и еле слышными. — Поедем — или умрем… мы все это понимаем.

Дахаун посмотрела мне в глаза.

— Такова твоя воля, Кемок?

— Да.

Итак, на рассвете мы выехали; как я и просил, меня привязали к Шилу. Дахаун дала мне листьев, которые я должен был жевать. Сок их оказался горьким, но они поддерживали барьер между мной и болью: я чувствовал боль, но она не терзала меня. Мы двигались под тучами, по-прежнему тяжелыми от так и не разразившейся бури. Я был как во сне, иногда видел окружающее ясно, сознание прояснялось, потом снова все погружалось в дымку.

И только когда мы добрались до реки, я очнулся от этого состояния. Вернее, меня разбудил мысленный удар, полный такой враждебности, что я ахнул и попытался приподняться на спине Шила. Рентанец громко заржал, развернулся и поскакал прочь от отряда, вниз по реке. Сзади слышались крики и топот копыт.

Словно спасаясь от преследования, Шил с берега прыгнул в воду. Река сомкнулась надо мной, я бился в путах, пытаясь справиться со скакуном, который словно совершенно взбесился.

Что-то подалось, я высвободился, тяжело дыша и отплевываясь. Откелл, искалеченный салкарский моряк, которого нанял нам в учители отец, научил меня хорошо плавать. Но из-за раны одна нога не слушалась меня. Я, по-прежнему задыхаясь, ударился о камень и отчаянно вцепился в него. Сознание прояснилось, резкая боль в ране делала меня слишком слабым; я не мог держаться, сопротивляясь течению.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});