Аракчеев: Свидетельства современников - Коллектив авторов Биографии и мемуары

554

Эта поездка состоялась в конце июня.

555

Имеется в виду манифест об амнистии от 1 января 1826 г. (Полное собрание законов Российской империи. 2-е собрание. СПб., 1830. Т. 1. № 29).

556

В газете «Русский инвалид» от 7 мая 1826 г. (№ 107) был напечатан «Отчет, представленный главным над военными поселениями начальником Его Императорскому Величеству, о наличном денежном капитале военных поселений, состоящем по ведомостям к 1-му марта 1826-го г.».

557

Петербургский Английский клуб находился у Красного моста, в доме купца Таля на Гороховой улице, казенный дом Министерства духовных дел н народного просвещения, где жили братья Тургеневы, — на Фонтанке напротив Михайловского замка (современный адрес — набережная Фонтанки, 20).

558

Уткин Николай Иванович (1780–1863) — воспитанник Академии художеств, с 1814 г. академик.

559

Тургенев Николай Иванович (1789–1871) с 1812 г. служил в Комиссии составления законов, помощник статс-секретаря Государственного совета (с 1816), с 1819 г., оставаясь в этой должности, управлял 3-м отделением канцелярии Министерства финансов. В августе 1823 г. просил императора по состоянию здоровья назначить его на другую должность (на пост русского генерального консула в Лондоне). Через несколько дней Тургенев был приглашен к А., который передал ему лестные слова Александра I о том, что его «услуги необходимы в Государственном совете», и просьбу остаться на прежней должности. Тургенев записывал в дневнике: «Он [А.] принял меня отменно ласково; говорил, что консульской ваканции <…> нет, что я полезен в Совете, что Г[осударь] знает мой ум, что я русский, что надобно служить в России. Коснулось и до мнений. И тут гр. Ар[акчеев] сказал: «Мало ли что кто прежде думал, и самому иногда смешно, как вспомнишь о том, что думал прежде». <…> Между прочим гр. Ар[акчеев] (я подчеркиваю слова его, ибо сам бы не мог их о себе сказать) сказал мне:«Г[осударь] знает ваши нужды. Пенсия, к которой вы представлены, будет; сверх того Г[осударь] велел спросить, чего вы еще желаете; он согласен сделать пожертвование». Я отвечал, что мне ничего не нужно; что я и того не смел надеяться. <…> Наконец, при выходе моем Ар[акчеев] сказал: «Я рад, что с вами познакомился», или что-то такое. «Я давно уже этого желал и очень рад, что нашел вас не таким, как о вас говорят». — Фразы гр. Ар[акчеева] меня прельстить не могут. <…> Но за ласку его я не могу не быть благодарным» (Архив братьев Тургеневых. Пг, 1921. Вып. 5. С. 353; запись от 11 августа 1823 г.). В марте следующего года Тургенев просил об отпуске и вновь был принят А., сообщившим ему о предоставлении бессрочного отпуска (с сохранением жалованья и оплатой путевых издержек) для лечения за границей и о производстве в чин действительного статского советника. Эти знаки монаршего внимания и встречи открыто фрондировавшего Тургенева с А. вызывали иронию современников; ощущая неловкость ситуации, он в позднейших мемуарах стремился задним числом дистанцироваться от А.; см.: Тургенев И. И. Россия и русские. М., 1915. С. 123–124.

560

В 1822–1825 гг. Батеньков жил сначала в бельэтаже дома Армянской церкви (дом Лазарева; ныне: Невский проспект, 42), затем в дворовом флигеле того же дома. Результат его египтологических занятий — книга «О египетских письменах» (напечатана в типографии Н. И. Греча в 1824 г.; отдельному изданию предшествовал цикл статей в журнале «Сын отечества» — 1824. № 28–30, 32–35).

561

Прокофьев Иван Васильевич (ум. 1845) — с 1820 г. и до кончины один из директоров главного правления Российско-Американской компании; жил в доме Компании на набережной Мойки. 72.

562

Погребение М. А. Милорадовича состоялось 21 декабря 1825 г. в Александре-Невской лавре.

563

То есть из канцелярии Сибирского комитета. Помимо Батенькова там служили С.Т Аргамаков и К. Г. Репинский.

564

Костенецкий Василий Григорьевич (1769 или 1772–1831) — воспитанник Артиллерийского и инженерного кадетского корпуса, в 1786 г. выпушен штык-юнкером во 2-й карабинерный полк; в 1798 г. переведен в гвардейский артиллерийский батальон, с 1803 г. командир конной гвардейской артиллерии. Генерал-майор (1808), в 1812 г. начальник артиллерии 1-й армии; генерал-лейтенант (1826).

565

Это произошло не в 1798-м, а в 1797 г.

566

Пален Петр Алексеевич фон дер (1745–1826) — барон, с 1799 г. граф; генерал от кавалерии (1798), петербургский военный губернатор (1798–1801), один из организаторов заговора против Павла I и дворцового переворота 1801 г.

567

Об этом см. примеч. 24 к «Автобиографической записке» В. Р. Марченко.

568

Балашов Александр Дмитриевич (1770–1837) — генерал-майор (1799), в 1804–1807 гг. московский, в 1808–1809 гг. — петербургский полицмейстер; генерал-адъютант (1809), член Государственного совета (с 1810), в 1810–1819 гг, министр полиции. История отъезда Александра 1 из Дрисского лагеря в Москву в начале июля 1812 г. подробно рассказана в мемуарах А. С. Шишкова, который пишет, что мысль обратиться к государю с просьбой оставить армию принадлежала ему. Шишковым же было сочинена письмо, подписанное Балашовым и А. и переданное последним императору (см: Шишков А. С. Записки, мнения и переписка. Берлин, 1870. Т. 1. С. 139–149; здесь же текст письма к Александру от 30 июня 1812 г.). В изложении генерал-адъютанта Е. Ф. Комаровского, также находившегося в то время при главной квартире, возникает дополнительный штрих, отсутствующий в воспоминаниях Шишкова, — нежелание А. присоединяться к двум другим «подписантам»: «Граф Мишо служил тогда полковником в свите Его Величества; он составил записку о бедственном положении армии и предлагал, чтобы немедленно оставить лагерь и идти по левому берегу Десны к Полоцку. Сия записка через князя Волконского представлена была Государю; учрежден был совет, чтобы рассмотреть мнение графа Мишо. При Государе находился комитет для отправления государственных дел, состоящий из графа Аракчеева, Шишкова, государственного секретаря, и Балашова. Совет согласился с мнением графа Мишо, и отступление армии было решено <…> Шишков и Балашев, с которыми я жил вместе, сказывали мне, что решено сделать воззвание к Москве и ко всей России, чтобы собрать добровольное ополчение, что они насилу могли убедить графа Аракчеева, чтобы он упросил Государя оставить армию, а самому Императору ехать в Москву, где присутствие Его Величества произведет большое действие в сию критическую минуту. Когда Шишков и Балашев предлагали графу Аракчееву, что необходимо нужно Государю, в теперешнем ее положении, оставить армию и ехать в Москву, и что сие одно средство, чтобы спасти отечество, — граф Аракчеев возразил на сие: «Что мне до отечества! Скажите мне, не в опасности ли Государь, оставаясь при армии». Они ему отвечали: «Конечно, ибо если Наполеон атакует нашу армию и разобьет ее, что тогда будет с Государем?» Сие заставило Аракчеева идти к Государю и упросить Его Величество на отъезд из армии. Можно сказать, что душа и чувства графа Аракчеева, совершенного царедворца, были чужды любви к отечеству» (Кемеровский Е. Ф. Записки. СПб., 1914. С. 193–194).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});