Время меча - Юрий Нестеренко

— В принципе могут, — ответила Элина, — не обязательно даже через меня. Но, кажется, у них и без нас дел хватает.

— Да, они считают нашу тюрьму вполне надежной и вряд ли будут отвлекаться на то, чтобы прослушивать нас из простого любопытства, — согласился Эйрих. — В любом случае, выбора у нас нет. Они прибыли со всего континента и наверняка знают все языки, на которых мы могли бы общаться.

— Ну что ж, тогда будем считать, что им и впрямь не до нас, и обсудим ситуацию, — Артен явно считал, что место во главе стола наделяет его председательскими полномочиями; впрочем, возможно, он исходил из своего титула. — Прежде, чем мы решим, что делать дальше, пусть каждый даст четкий ответ на вопрос: действительно ли он считает, что заговор магов должен быть сорван?

— Принц! — возмутилась Элина. — То, что они воспользовались мной, еще не повод…

— Кузина, я не имею в виду конкретно вас. Сейчас все мы злы на них из-за того, что нас использовали обманным путем. Но со временем раздражение пройдет, и чья-нибудь позиция может измениться. Ведь то, что говорил Зендергаст о современном состоянии мира — правда. И я, допустим, и сам от этого мира не в восторге. Так вот, я хочу, чтобы каждый внятно сформулировал свое отношение к идее так называемого благого правления. Потому что если мы боремся лишь за свою личную свободу — это одно, и в этом случае самое разумное — просто подождать, пока они сами нас выпустят, а я не сомневаюсь, что они так и сделают. Иное дело — если мы боремся против нависшей над миром угрозы…

— Артен прав, — поддержал его Эйрих. — Действительно, это надо четко решить, чтобы ни у кого не возникло сомнений в критический момент.

— Хорошо, — согласилась Элина. — Я против их планов, потому что… потому что они хотят загнать человечество в стойло. Пусть нынешний мир несовершенен, но никто не давал им права решать за всех, что есть совершенство. В нынешнем мире у человека есть право выбирать и возможность защищать свой выбор с мечом в руках. Даже когда совершается несправедливость, как это было с моим отцом, это не повод опускать руки, можно бороться и победить… А если бы несправедливость совершили маги? Что противопоставить им тогда? И потом, у солдат моего отца была грубая, но точная поговорка — если ты хочешь съесть один обед дважды, во второй раз тебе придется есть дерьмо. Обычно ее употребляли в том смысле, что нельзя дважды применять ту же уловку с одним противником… Но я имею в виду, что эпоха магии кончилась давно и безвозвратно. Наверное, в ней были свои плюсы, но заново ломать весь мир, пытаясь восстановить ее сейчас — это безумие. Кроме того, — лицо Элины обрело каменное выражение, а в голосе зазвенел металл официальных формул, — как верноподданный и защитник Тарвилонской короны, я обвиняю бывшего придворного мага Ральтивана Зендергаста в предательстве, мятеже и злоумышлении на законную власть короля Анриха Первого, и мой долг — воспрепятствовать ему и его сообщникам в совершении преступления, каковое, в соответствии с законом Королевства Тарвилонского, карается смертью.

— Прекрасно, кузина, — кивнул Артен. — Я бы тоже мог процитировать наш Кодекс, но лучше скажу о другом. Это прозвучит крамольно, тем паче в устах принца Вангейского, но я не считаю нынешние наследственные монархии идеальной формой правления. История учит, что даже у великих королей нередко рождаются ничтожные наследники, и никакие учителя и воспитатели не дают гарантии, что во главе государства окажется достойный правитель. Но идея всенародного избрания правителя, которой грезят некоторые радикалы и бунтовщики, ничуть не менее порочна. Съезд свинопасов может избрать лишь хорошего свинопаса, но никак не хорошего короля. Правитель, приведенный к власти волей черни, либо станет марионеткой тупой и невежественной толпы, либо, желая избавиться от шаткости своего положения, превратится в тирана, не ограниченного никакими законами. Поэтому в принципе идея о власти мудрейших мне импонирует… проблема в том, что мудрейшими наши заговорщики провозгласили сами себя. Если бы речь шла о власти ученых, я был бы на их стороне! Но что такое власть и мудрость магов, мы уже видели. Мудрость страха перед любыми переменами, мудрость стагнации, мудрость статического равновесия… Ничего другого они и не могут предложить. Не доверяя людям, они пытаются всем управлять сами. А сложная система, в которой отсутствует саморегуляция, негибка и неустойчива. Малейшие отклонения пустят ее вразнос. Да, маги создали людям тепличные условия, но — ценой полного запрета на развитие. Сегодня в музее я увидел это с особенной отчетливостью. Мы воюем тем же оружием, что и наши предки не то десять, не то пятнадцать тысяч лет назад… Сколько времени потеряно впустую, каких высот уже могла бы достичь цивилизация! Наверное, и войны уже были бы не нужны, наука дала бы людям способы получать то, что им нужно, без насилия…

— Разве маги не давали людям то, что им нужно? — лукаво улыбнулся Эйрих.

— Нет, они давали лишь то, что сами считали нужным людям! — возразил принц. — И такая система действительно могла существовать очень долго… Но

— вот ведь ирония судьбы! — в конце концов равновесие оказалось нарушено самой магией. В детстве я удивлялся, что власть магов пала практически без сопротивления. Как могли мудрейшие люди на свете — а в ту эпоху, когда не было ученых, они действительно были мудрейшими — знать, к чему все идет, и ничего не предпринять? На самом деле тут нет ничего удивительного. Вся их система была отрицанием динамически меняющегося мира, и когда они не смогли его остановить, то оказались перед ним беспомощны. С тем же успехом можно было ожидать, что рыбы, живущие в пересыхающем водоеме, отрастят себе крылья.

— Есть гипотеза, что птицы появились на свете именно таким образом, — заметил Эйрих. Элина в который раз воззрилась на этого человека с изумлением: неужели он еще и ученый?

— Возможно, но при этом они перестали быть рыбами, — парировал Артен.

— Так и люди отрастили себе крылья — в виде науки. А теперь нам хотят оборвать крылья и заставить ползать по пересохшей луже.

— Однако Рандавани говорил, что теперь они не будут отказываться от науки.

— Могу себе представить, что это будет за наука! — фыркнул Артен. — Робкие, осторожные попытки исследований в разрешенных областях, под бдительным оком боящихся любых перемен старцев… а судьбу ослушников мы видели… — он мотнул головой в сторону невидимой отсюда площади. — Поэтому я считаю, что их необходимо остановить. Любой ценой, — закончил он.

— Но послушайте, Эйрих, почему вы со мной спорите? Вы что, защищаете их?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});