«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

откинулся в кресле и принялся рассматривать свой диплом, висящий в рамочке на стене.

– Твой друг прав насчет окружающей обстановки. Запри ребенка в темном чулане – и он потом всю жизнь будет бояться темноты. А почему? Потому что это неподходящая для него обстановка. Если дом тебя беспокоит, собирай вещи и уезжай.

– А как насчет Микки и Фила?

– Они могли подхватить эту идею от тебя. А быть может, наоборот. Тем более что Фил алкоголик и стремительно катится к белой горячке. А жаль, он талантливый художник.

Мелтон попытался защитить шурина:

– Ты же знаешь, что случилось бы с Филом, не живи он вместе с нами. К тому же он сам себя содержит.

– Это пока он работает. Пара картин в год… Ладно, что о нем говорить. Я врач, а не воспитатель. Он все еще в запое?

– Уже несколько дней не прикасается к спиртному, – бросив неодобрительный взгляд на Фарра, ответил Мелтон. – Что само по себе интересно. Ведь он почти все время навеселе. Уж я-то вижу.

– Может, он где-нибудь припрятал бутылку.

– Только не Фил. Он пьет в открытую и не стыдится этого. Может нализаться, когда ему только вздумается, не нуждаясь в оправданиях. Если задуматься, все это и впрямь забавно.

– А как он себя ведет?

– Как всегда. Подолгу пропадает в подвале.

– Может, там у него и припасено спиртное? – предположил Фарр. – Смотрите, чтобы у него не развился комплекс вины. Пусть пьет вместе с вами, если ему это необходимо. Психологический аспект тоже важен. Он полностью доверяет тебе и Микки, но… Хорошо, скажи ему, чтобы он зашел ко мне. В любом случае я хочу проверить его сердце. И, пользуясь случаем, я угощу его выпивкой.

– Ничего себе врач, – хихикнул Мелтон. – Ладно, мне пора. Надо кое-что проверить по поводу одного человека. До скорого.

– Уезжайте из этого дома! – крикнул Фарр вслед удаляющейся фигуре. – Может, в нем живут привидения?

Нет, привидений в доме не было. Однако когда вечером Мелтон остановился на пороге и достал ключ, он точно знал, что входить ему не хочется. Вспоминались строчки из де ла Мэра:

Есть тут хоть кто-нибудь? – путник спросил

У дверей, освещенных луной…[55]

Как там дальше? Невидимые и неосязаемые, как пылинки в лунном свете… Проведи рукой – и не встретишь сопротивления… взлетают и оседают обратно… Что-то в этом роде.

Мелтон поморщился и открыл дверь.

В гостиной, полулежа на кушетке, дремал Фил.

Микаэла, уронив на пол шитье, встала навстречу мужу.

– Что-нибудь случилось? – спросил Мелтон.

– Ничего нового. Дай я повешу пальто.

Микаэла вышла. Мелтон поднял упавшую ткань – работа у Микаэлы почти не продвинулась – и перевел взгляд на Фила.

– Есть что добавить?

– Я счастлив! – сообщил Фил. – Комментарии излишни.

– Ты пил?

– Нет.

– Доктор Фарр просил тебя зайти, когда будешь в городе.

– Почему бы и нет? Узнал что-нибудь о Джоне Френче?

– Да, кстати, есть что-нибудь о нем? – спросила Микаэла, спускаясь по лестнице. – Ты собирался поискать информацию.

Мелтон плюхнулся на стул.

– Я искал. Через агентство. Без толку. Такого человека не существовало. Его никто не видел.

– Естественно, – отозвался Фил.

Мелтон вздохнул:

– Хорошо. И кто же это был? Санта-Клаус?

– «Бойся данайцев…» А печь так и кочегарит во всю мочь.

– И по-прежнему невыносимо жарко. Почему вы не открыли окно?

– Рамы снова заело, – ответила Микаэла. – Теперь их вообще не открыть.

Внезапно вспыхнул свет.

Мелтон повернулся к Филу:

– Твоя работа?

– Нет.

Мелтон подошел к выключателю и внимательно его осмотрел. Но сколько бы он им ни щелкал, свет продолжал гореть.

– Старина Джон Френч, – пробормотал себе под нос Фил. – Старина Джек. «Вот дом, который построил Джек…» И как!

Он встал и направился в кухню. Вскоре Мелтон услышал его шаги на лестнице, ведущей в подвал.

– Вот, опять. Весь день ходит туда и ходит, – сообщила Микаэла.

– Ты заметила, что он пьян как сапожник?

– Конечно заметила. И… это не обычный запой.

– Вижу, что не обычный. А может, у него в подвале выпивка? Может, Джек… Может, Френч оставил там несколько бутылок?

– А в них… Ох, лучше об этом не думать.

– Чем сегодня занималась?

– Ничем. Буквально ничем. Я пыталась шить, но здесь время летит слишком быстро. Не успела оглянуться – уже шесть.

– И вечно время пить чай. Что с обедом?

Микаэла всплеснула руками:

– Ой! Убей меня, Боб, я совсем забыла об обеде!

– Ты, наверное, тоже побывала в подвале, – улыбнулся Мелтон.

– Нет, Боб. – Во взгляде Микаэлы были боль и страдание. – И близко не подходила.

Мелтон некоторое время смотрел на нее, потом встал, прошел в кухню и открыл дверь в подвал.

Свет был включен, и в углу неподвижно стоял Фил.

– Поднимайся. Придется заменить обед выпивкой.

– Секунду, – отозвался Фил.

Мелтон вернулся в гостиную.

Вскоре появился и Фил. Он вошел в комнату, пошатываясь.

Мелтон мрачно кивнул:

– «А это веселая птица-синица, которая часто ворует пшеницу…»

– Не начинай, – оборвала его Микаэла. – Я все думаю об этом человеке, оборванном и грязном…

– А я все думаю о Джеке, – вставил Фил. – Маленьком человечке, которого не было. Явившемся из неведомых далей. Слушай, Боб, если бы ты провел лет десять в племени убанги, что бы ты делал?

– Не валяй дурака.

– Нет, я серьезно. Если бы тебе пришлось поселиться в хижине убанги и там жить. Ведь у тебя все равно бы не было ничего общего с аборигенами?

– Да.

– Ну?

– Что – ну? А что бы ты сделал?

– Слегка переделал бы хижину. Особенно если бы хотел притвориться, что тоже принадлежу к племени убанги. Я не стал бы менять что-либо снаружи, но внутри устроил бы все так, чтобы мне было удобно. Ну, стулья, например, вместо травяных циновок. И никого бы туда не пускал. Интересно, как выглядела мебель Френча?

– И кем, по-твоему, был Френч? – спросил Мелтон.

– Не знаю. Даже представить себе не могу. Зато я знаю, кем он не был.

– И кем же?

– Человеком.

Микаэла вздрогнула и закусила губу. Фил кивнул в ее сторону.

– Мы с Микки проводим в доме больше времени, чем ты. Дом живой. Разумеется, он одновременно и механизм. Как киборг.

Мелтон недоверчиво скривился:

– Ну да, скажи еще, что он с тобой разговаривает.

– Нет, конечно. На это он не способен. Джек не строил этот дом, он сюда переехал и наладил все по своему вкусу. Чтобы дом полностью удовлетворял его запросам. Какими бы они ни были. Он любил – или нуждался – в жаре. Это не так уж необычно. Но