Нейтралы - Роман Г. Артемьев

процессе не возникало, разве что несколько раздражала необходимость незначительно пересчитывать ритуал в зависимости от даты и времени суток.

Защищённые книги заставляли с собой повозиться. Нам не попалось полноценных псевдоразумных гримуаров, способных уничтожить личность неосторожного читателя, но и то, что мы нашли, заставляло относиться к себе с большим уважением и опаской. Маги прошлого исходили из принципа что «лучшая защита, это нападение» и зачаровывали свою собственность соответственно. Тома, поглощающие силу читателя и при долгом контакте превращающие его в сквиба; отрезающие пальцы острыми страницами; заставляющие впасть в транс; брызгающие в глаза ядами. Связываться с ними мы не осмелились, малодушно оставив на потом и занявшись менее агрессивными источниками информации. То есть теми, в которых наложенная защита просто не позволяла прочесть текст. Их было значительно меньше, чем первой категории, зато времени на чтение каждой уходило больше. Да, их приходилось именно читать.

Сложился простой алгоритм действий. Если мы видели, что книга нам по силам, работать с ней можно, то после снятия защиты я или Артур зачитывали текст Прытко Пишущему Перу (с тотально жесткими настройками, никакой отсебятины). Второй человек сидел рядом и с помощью диагностических чар отслеживал состояние чтеца, при необходимости заставляя прерваться. Предосторожность оказалась не лишней, потому что несколько ловушек мы пропустили. Таким образом, на один том уходил день или два.

Всю полученную таким образом добычу я отправлял домой. Учебники и прочую малоценку – совой, с просьбой маме складывать на чердаке для дальнейшего разбора, серьёзную литературу передавал через родичей по субботам. Всё-таки совы иногда посылки теряют. Однажды, будучи не в силах оценить полезность очередного приобретения, показал книжку прадеду Питеру с просьбой высказать своё мнение. Тот полистал страницы, похмыкал, обещал посмотреть. В следующую встречу порадовал мешочком с сотней галлеонов и сообщением, что книга теперь стоит на полке в клановой библиотеке. Неси ещё, Райли.

Кеннер в Министерстве получает двести пятьдесят галлеонов в месяц и считает, что хорошо зарабатывает.

Таким образом, домой на Рождественские каникулы я вернулся с пятьюстами галлеонами в чемодане, с подарками и преисполненный оптимизма. Вплоть до окончания школы финансовый вопрос решен, а там дальше видно будет.

Это Рождество мы праздновали вместе, в доме Кеннера и Илоны. До того, как дядюшка вернулся из Европы с молодой женой, праздновали немного иначе – полночь встречали у себя, а потом шли гулять, поздравляя соседей и родственников. Появление Илоны многое изменило, например, дед Джарвис стал намного терпимее и мягче по отношению к потомкам. Впрочем, женитьба тети Хелен, сопровождавшаяся бурным скандалом, тоже сильно на него повлияла.

Маленькому Марку скоро три года. Иногда кажется, что он научился раздваиваться и находиться одновременно в нескольких местах. Все свои действия мальчонка комментирует звонким голосом, спрашивает обо всём на свете и периодически спорит со взрослыми, утверждая, что уже большой. Наблюдать за ним очень забавно, но в больших дозах утомительно.

От плюшевого медвежонка, зачарованного на движения и умеющего носить небольшой вес на спине, Марк пришел в восторг.

- Не свалится? – дядюшка осторожно придержал под спину довольного наследника.

- Там слабые чары приклеивания установлены, так что в худшем случае просто сползет по боку.

- Хорошая игрушка, - оценил Кеннер. – Не хуже, чем у Зонко или в этом, новом… Который Уизли открыли.

- «Всевозможные волшебные вредилки». Ты к ним заходил?

- Да как-то всё время не найти. Сотрудники хвалили, говорят, выбор богатый. Причем некоторые вещи вполне потянут на защитные артефакты среднего класса. Их продажа должна лицензироваться, но сейчас, сам понимаешь, Уизли никто трогать не станет. Интересно, они сами их делают?

- Могли брата привлечь. Уильям Уизли в Гринготтсе ликвидатором проклятий работает.

- На гоблинов? Ну, Уизли не зазорно.

Потому что Уизли в старые времена с гоблинами братались и вместе в походы ходили. На Малфоев или французское побережье. А вот если работать в Гринготтс устроится кто-нибудь из Гринграссов или Фоули, его свои же заклюют.

- Как у вас в Министерстве вообще?

- Хреново, - вздохнул Кеннер. – Ничего не понятно, но работать надо. Указания противоречивые, все друг друга подозревают и, между нами, правильно делают. Сайкс, к примеру, если сам не пожиратель, то сочувствующий, только тронуть его нельзя, потому что через его семью мы завязаны на норвежцев. Там такие деньги крутятся, такие люди в доле, что проще Скримджера снять, чем Сайкса! У Тафта двоюродный брат в доле с Селвинами, через их фирму чуть ли не открыто вербуют на континенте наёмников для Неназываемого, но Аврорат старательно этот канал не замечает. Или вот ещё оцени: у Барнса один дед после прошлой войны в Азкабане сидел, второй в Ордене Феникса подвизался и, скорее всего, до сих пор там состоит. Внук работает в Министерстве и оба от парня чего-то хотят.

- И что он?

- Пока выкручивается. Честно признался, что подумывает об увольнении и отъезде из страны.

Описанная Кеннером ситуация нормальна для гражданской войны. Брат на брата, сын на отца, все знакомы со всеми и, зачастую, дружат с самого детства. Магические клятвы добавляют пикантности, но принципиально ничего не меняют.

В книжках и фильмах Роулинг причиной начала конфликта послужили магглорожденные. Якобы, часть волшебников была за то, чтобы интегрировать простецовых детей в общество и в целом проводить более открытую политику, часть, наоборот, призывала к сохранению традиций и закрытости. Своя правда в этом подходе есть. Отношение к выходцам из обычного мира служит своеобразным маркером, показывающим принадлежность волшебника к той или иной партии. Причем официально декларируемая позиция может на сто восемьдесят градусов отличаться от реальных действий.

И всё же сводить множество причин к одной некорректно. Да, общество расколото – кто-то жестко ратует за Статут, другие хотели бы его смягчить, третьи желали бы отменить вовсе. Тем не менее, трещины не особо глубокие, а радикалов не слишком много. И простецовых детей тоже не много, просто они в силу различных причин заметны, я бы сказал, демонстративно-заметны. Вопрос магглорожденных уже лет сорок как стал инструментом, с помощью которого различные круги проталкивают выгодную им политику. Таким образом, всё опять сводится к власти.

Аристократы-лендлорды начиная с середины девятнадцатого века медленно и неуклонно теряют влияние. Министерство под руководством выходцев из менее старых и знатных родов, наоборот, становится сильнее, его ресурсы и вооруженные силы увеличиваются. Их противостояние до определенной поры не принимало открытой формы, отчасти из-за внешних угроз, отчасти потому, что Министерство успешно служило площадкой взаимодействий, удобной для всех. Вот когда оно из посредника превратилось в