Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Хвала Трону, типичный прагматизм Империума.

Огненный шар вспыхнул в стенах Улья Йенсен, далеко позади истекающего кровью Ассассина. Первая жертва вторжения.

Улей Винтер будет следующим. Губернатор подумал, сколько должно уйти времени на то, чтобы все башни сгорели.

Нож легко скользнул в его пересохшее горло. Его глаза были прикованы к убийце, пока тот совершал свою казнь. Его покои потонули в красном сиянии сражений, которые уже бушуют на улицах.

Стала ли ухмылка на маске смерти убийцы чуть шире, когда он отошел в мир иной? Какой звук слышал Винтер, когда он отошел в мир иной? Был ли это звук смятого в кучу у его ног тела Эверсора, когда раны, наконец, взяли свое?

Губернатор никогда не узнает этого.

Возможно, День Возмездия настал для них обоих.

К.С.Гото

Башня

Узкий темный коридор, который выводил из шифровального блока, был грязным. Маленькие кучки пыли собирались вдоль стен, постепенно они превращались в пастообразную субстанцию, когда смешивались с влагой, просочившейся сквозь каменную кладку стен. Лексио видел полосы чистого пола перед каждым дверным проемом, выходившим в коридор, и аккуратные следы, оставленные в пыли, когда другие шифры поспешно проходили здесь по своим делам. Отметины оставались на своих местах уже долгое время, и Лексио запомнил их все, в конце концов — запоминать все было его непосредственной обязанностью. По этим отпечаткам на полу Лексио мог рассказать: был ли кто болен, отсутствовал или просто заработался допоздна.

Прислужники в этом секторе башни всегда начинали свой рабочий день в коридорах, смежных с Залом пересмотра истории. Это был тайный центр их мира, поскольку им запрещалось входить сюда. Вокруг зала располагалась целая вселенная проходов и палат, которые им никогда не суждено было увидеть. Они суетились, постоянно бегая из зала в зал в своей особой, неповторимой манере, никогда не поднимая взгляда от пыльного пола. В конце рабочего дня они проходили через все маленькие царства ординатов и префектов и расходились по своим жилищам, которые были скрыты и находились глубоко в подземных владениях архивов башни, находящихся под довольно ветхим западным крылом огромного здания. Сами прислужники занимали еще два яруса в одном из секторов башни, в которых никогда не убирались. Даже профессиональные уборщики легендарной Башни Идолов жили в трудно вообразимых условиях, запущенности и запыленности.

Расписание по уборке было составлено так, чтобы самые важные части башни были гарантированно вычищены до блеска первыми. Не годится Историкусу, приходя утром в главный Зал, обнаружить его покрытым слоем пыли и производственным мусором, быстро накапливавшимся за сутки в круглосуточно работающей башне. Разрешить такое — приравнивалось к самой невообразимой ереси. Фактически, чтобы избежать оскорбления высоких чинов Империума, младшие ординаты настояли на идее продлить рабочий день прислужников немного дольше, чем стандартный. У этой идеи было одно преимущество, она заставляла прислужников думать, что они всегда отстают от графика, вынуждая их работать посменно так, чтобы одни чистили коридоры вне Зала пересмотра истории, а другие доходили бы до шифровальных блоков. Все смены делили между собой единую зарплату, и никто не посмел бы пожаловаться, потому что им и так сделали честь, разрешив работать в башне; прислужники набирались из населения, жившего около башни, они были единственными, кто не наследовали чины в Администратуме и могли надеяться только на звание адептов. Ординаты, придумавшие такой гениальных ход, были представлены к повышению до префектов.

Лексио покачал головой, когда ему пришлось смахнуть своими тонкими пальцами гирлянды паутины, развешенных вокруг дверного проема его маленькой опочивальни. Это ему приходилось делать каждое утро. По непонятным причинам, несмотря на гениальный и запутанный график уборщиков, вход в его комнату всегда был грязен. Он негодовал из-за необходимости идти через всю эту грязь — он был наследственным шифром, а не каким-то там чернорабочим на побегушках. Но, как одержимый, каждое утро он сам смахивал паутину и грязь своими чистыми пальцами, собирая под ногтями частички пыли, и проклинал про себя некомпетентность рабочих: адепты, как же.

Тщательно переступая небольшими шажками, избегая трещин между каменными плитами и стараясь идти по оставленным многочисленным отпечаткам, Лексио наконец-то прошел через полутемный коридор. Шифр делал это настолько часто, что стороннему наблюдателю показалось бы неестественным, как он удлиняет или укорачивает свои шаги, чтобы в точности попасть в следы на полу. В действительности ему не требовалось смотреть себе под ноги — он знал, где находиться каждый отпечаток и мог без проблем пройти по коридору в полной темноте. Маршрут от блока шифров до Зала пересмотра истории впечатался в его память четырехмерной картой. Он точно знал, куда следует поместить ногу в любой момент времени, на любом отрезке пути.

Конечно, Лексио не осознавал, что знает маршрут в таких мельчайших подробностях. Он просто повторял его настолько часто, что просто не задумывался больше о нем. Это просочилось в его мозг в обход сознательной стороны. За многие годы до этого произошел несчастный случай, который прервал прогулку Лексио до места работы. Чернорабочий свалился с лестницы прямо на каменный пол перед ним и сломал себе шею. Выведенный внезапным происшествием из своего обычного состояния, Лексио потребовалось почти полчаса, чтобы вернуться по следам назад к своей маленькой опочивальне и начать путь заново. Теперь он жил в смертельном страхе перед тем, что это может случиться снова.

Пока Лексио предавался воспоминаниям, позволяя ногам нести его по первому лестничному пролету, ведущему к более чистому воздуху сектора ординатов западного крыла, он иронично улыбался специфике своего призвания — памяти. Лексио был обречен помнить все и все же не иметь сознательного доступа к воспоминаниям. Этот уникальный навык очень ценил Администратум. Шифры Башни Идолов тщательно отбирались. Их родословные были скрещены в строго управляемых условиях, а талант, который получал потомок, тщательно культивировался в специализированных академиях. Каждый год проводились тесты. Все семьи традиционно готовили своих детей к тестам в течение многих лет; отцы и деды передавали секретные искусства самогипноза, которые позволяли ребенку запоминать огромный объем информации, не понимая ее значения. Некоторые из семей служили Администратуму со времен Императора, и они чрезвычайно гордились своим благородным происхождением.

Лексио резко остановился и сделал шаг назад. Он не чувствовал себя расслабленным этим утром и уже сделал ошибку, не завершив этот шаг до конца. Где-то в глубине его сознания голос начал нашептывать молитву памяти его семьи, успокаивая разум, чтобы больше не совершать подобных ошибок сегодня.

Лексио автоматически остановился, пропуская тяжелое транспортное средство, стершее следы, которые он случайно оставил в пыли перед собой. Оно проезжало здесь каждое утро на пути к Залу пересмотра истории и принадлежало одному из префектусов-секундус. Лексио резко развернулся и пошел по широкому коридору вслед за префектусом, точно придерживаясь аккуратных следов транспортного средства.

Этот широкий, низкий коридор соединял крыло ординат с лучше продуманной планировкой сектора, населенного префектами. Его ширины вполне хватало, чтобы по нему могли пройти сразу пять ординатов плечом к плечу в разгар трудового дня, но потолок был настолько низок, что любой из них, если бы захотел, мог без усилий коснуться его. Выше прохода был еще один, точно такой же. Выше еще один и еще, и еще, и еще. Если бы Лексио прислушался бы лучше, то смог бы различить шаги чиновников на пути к своим рабочим местам. Звук являлся частью знакомого фонового шума Башни, и это еще раз напоминало всем, что они занимают специальное место в огромной, великолепно настроенной машине Администратума. Конечно, Лексио едва замечал его. Он просто знал, какие тона должен слышать, и какой громкости они должны быть в любой момент рабочего дня. Сегодня шум звучал великолепно, и это немного успокаивало.

По мере того, как путь становился ближе и ближе к Залу пересмотра истории, его своды становились все более внушительными. Потолок начал уходить под небеса, а мощные столбы, поддерживающие своды, вырастали из пола и терялись где-то в вышине. К тому времени, когда коридор закончился в секторе префектов и достиг окраин района Историкус, он больше напоминал собор, с большим сводчатым потолком, взмывающим в невидимые высоты. Но Лексио никогда не смотрел вверх. Он узнал это место лишь по оживленному движению и убранному и отполированному чистому полу. Даже не осознавая почему, Лексио почувствовал, как напряжение спало с плеч, поскольку мозг осознал, что больше не надо быть настороже, выискивая, куда поставить ноги. Здесь не было следов, оставленных в пыли, только трещины в полу, которые следовало бы избегать.