Наследство Ушедших (СИ) - Артемьев Роман Г.

Так что мы не особо быстро, поглядывая назад, но и не задерживаясь, сбежали с места побоища.

— Кто это были? — уже свернув на соседнюю улицу и отдышавшись, спросил я.

— Отроки Кошкиных, — чуть помявших, признался Завид.

— И чего они от тебя хотели?

— Чтоб я ходить к ним перестал.

Дальше последовала прекрасная и сопливая история о случайном знакомстве с Забавой Тверимировной, юной боярышне из рода Кошкиных, поразившей моего друга в самое сердце. Судя по дифирамбам, Завид пропал. Он кружил вокруг боярского подворья, мечтая увидеть объект своей страсти, чем, разумеется, привлек внимание охраны. На первый раз его поймали, спросили, чего надо, и настоятельно посоветовали больше сюда не приходить. Даже не поколотили для острастки, то есть отнеслись очень дружелюбно.

Хорошего совета Завид не послушался. Тогда проучить его взялись местные отроки, от которых друг убежал. Так и шло: он ищет возможность хотя бы издалека полюбоваться на девушку, его ловят, он убегает. Надо полагать, старшие смотрели на этот цирк с наслаждением — особых развлечений ни в Березове, ни где-либо ещё нет. Побили Завида всего один раз, причем не сильно, скорее, символически.

— То есть отроков я зря лупцевал, — пришлось честно сделать неприятный вывод. — Хотя нет. Будут за языком следить.

— И словечком с ней не перемолвиться, — продолжал сокрушаться парень. — Ярослан сразу в морду двинуть норовит, едва рядом с ней завидит.

— Ярослан — это первый? Говорливый?

— Верно. Он теперь повсюду с Забавой ходит, глаз с неё не сводит… Гад!

Ревность ревностью, однако один момент из стандартного сюжета выбивается. Тверимир, если мне не изменяет память, нынешнему главе семейства Кошкиных приходится близкой родней, не то двоюродный брат, не то племянник. Почему за его дочерью присматривают отроки? Тем более сейчас, когда в городе полно людей, на Кошкиных обозленных. Даже в обычное время девушку из знатной семьи за пределами подворья сопровождает охрана, а если опасность реальна, то и дружинника приставить могут. Или вовсе в тереме запереть.

— И часто Забава из дома выходит?

— Не, почти всё время у себя в светелке сидит.

Правильно делает. Свою вину в беспорядках бояре Кошкин и Плоскинич признали, выплатили огромную виру пострадавшим (погорельцам, за убитую и раненую родню, городу и князю), то есть с точки зрения закона теперь чисты. Однако припоминать случившееся им будут долго. Возможно, к Завиду ещё потому отнеслись мягко, что сейчас им привлекать к себе внимание нельзя и лучше сидеть тихо, пока общественное мнение не успокоится.

Вечером подошел к отцу, тот, узнав о похождениях двоюродного племянника, выругался. Нам со столичными боярами бодаться не с руки, неважно, что они сейчас в ослабленном состоянии. Боярский род, особенно из числа крупнейших, «вятших», представляет собой очень серьёзную силу. Их, вероятно, потому и не изгнали из княжества, что прикинули последствия и решили дать возможность искупить вину. Практически все воины Кошкиных и Плоскиничей ушли на войну, мне это отец сказал, когда я начал вопросы задавать. С боярами очень крепкими узами связаны личные дружинники и их семьи, принесшие клятву на крови слуги, закупы-должники и много кто ещё. В случае изгнания княжество покинет толпа народа, около тысячи-полутора человек. Мастера уйдут, пахотные земли останутся без защиты, будут нарушены некоторые договора, и разорвутся связи с соседними землями… Все последствия просчитать невозможно.

Ничего страшного не произошло. Ну, глянулась отроку боярышня, попытался он за ней ухаживать, и его за назойливость охрана девушки малость проучила, а потом саму охрану малость проучили. Бывает. Отроки постоянно дерутся, более того, отроки должны драться. Немного хуже, если оказалась кровь пролита. Я сам не видел, вроде бы ни у кого из носа юшка не текла и открытых ран не было. Кровь имеет сакральное значение, за небольшую ранку могут стребовать, как за обиду. Но! Опять-таки, мы ещё не взрослые и суд к нам сурово не отнесется, вдобавок с небольшими повреждениями обращаться к целителю или просто жаловаться на них считается «западло», потом не отмоются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Правда, Кошкины могли оскорбиться. Как же, какой-то «худородный» осмелился подбивать клинья к девушке из их рода! Сейчас они ничего не сделают, это правда. Запомнят (власть имущие всегда злопамятные) и отомстят позднее. Надо оно нам — иметь во врагах влиятельных бояр? Нет, совершенно точно не надо.

Вот и Ратибор думал так же.

От идеи немедленно вызвать Завида и запретить ему нарезать круги вокруг подворья Кошкиных я его отговорил. Моей репутации умника вкупе с монотонным объяснением, что запрет ни к чему хорошему не приведет, хватило. Я убедил отца загрузить друга занятиями так, чтобы у того времени на глупости не оставалось, если же не подействует — отослать домой. Пусть ему мать мозги вправляет.

Глава 9

Описать темные леса сложно, спутать с обычными невозможно совсем. Вроде и растения мутировавшие, и животные бегают непривычные, нападая на людей, и клубки встречаются на каждом шагу, а все равно понимаешь — нет, лес пока что не темный. На грани, да, но ещё не переступил её. Атмосфера какая-то, что ли? Старцы измерения проводили и говорят, что воздух самый обычный и каких-либо нетипичных излучений нет.

Для знающих людей остановить распространение тьмы довольно легко. Всего-то надо последовательно уничтожать любые клубки на границе, начиная с самых маленьких. Проблема в том, что чем больше клубок, тем чаще у него встречаются защитники, привлеченные дармовыми ресурсами. Фактически, это симбиоз. Звери или растения питаются выделяемыми клубком веществами, подсаживаясь на них, как на наркотик, мутируют, защищают территорию и хозяина от враждебных набегов. Случается, старые, развитые клубки воюют между собой, посылая настоящие армии для устранения конкурента. Они не разумны, вести войну их заставляют инстинкты.

В славянских землях на переднем крае борьбы с тьмой, как правило, стоят порубежные сотни. Или пограничные, или окраинные, их по-разному называют, в зависимости от диалекта. Состоят сотни, как правило, из двадцати-тридцати семей, чьи мужчины, опоясанные воины, входят в реестр и обязуются «держать» конкретный участок леса примерно десять на десять километров, вычищая там признаки угрозы. Жизнь опасная, потому что отравиться легко, зверушки агрессивные бегают, иногда из темных лесов выходит орда, сметающая всё на своём пути. Пограничники обречены быть сильными бойцами — если, конечно, не хотят закончить жизнь в чужом желудке.

Участок нашего рода расположен на не самом опасном направлении. После того, как деды зачистили прилегающий кусок темного леса, уничтожив четыре крупнейших клубка, нашествий большой орды не случалось. Дед Пересвет рассказывал, на наём отряда вольников тогда пошли последние деньги, но оно того стоило — его дети, пока росли, с серьёзными чудовищами не сталкивались. Успели возмужать в относительно безопасных условиях. Сейчас, конечно, всякие твари из леса выходят, однако их есть, кому встретить. У соседей ситуация тяжелее, у них в прошлом и нынешнем поколениях люди гибли куда чаще нашего.

Мы возвращались домой. Мы — это я, отец и Завид.

Ратибор, поразмыслив, решил, что в Березове нам оставаться незачем, а вот причин навестить малую родину хватает. Событий за прошедшее время произошло много, о них следовало рассказать старейшинам рода. Мы, конечно, отправляли письма домой, но в письмах всего не напишешь. К тому же, проект постройки дороги на восток, с которым род связывал надежды на возвышение, временно приостановился, то есть в столице нам делать на данный момент нечего.

Ехали, разумеется, на телеге. Она у нас комфортабельная, с рессорами из особого вида дерева, толчки смягчаются до приемлемой силы, и зубы при езде не лязгают. При желании можно слезть и размяться, пробежавшись рядом с лениво плетущимся волом. Нормальным суточным переходом считается расстояние в тридцать пять километров, по хорошим дорогам сухим летом или зимой можно пройти все пятьдесят. Под хорошей дорогой подразумевается грунтовка из спрессованной заклинаниями до каменной твердости земли с канавами по обочинам. Понятное дело, таких немного, власти ежегодно подновляют только важнейшие, связывающие крупнейшие города княжества или основные торговые маршруты в иные земли. Всем остальным приходится довольствоваться чем похуже. Самое неприятное, если верхний слой дороги из-за дождей раскисает, превращаясь в непролазную грязь, тогда приходится вылезать из телеги, разгружать её и вытаскивать на руках. К счастью, мы по пути ни во что настолько жуткое не вляпались.