ДНК для олигарха - Виктория Волкова

с балкона и тут же начинает лепетать как маленькая. — Э-э-э, Матвей… мы тут с Кристиной поболтали немного…

— Я все слышал, — резко обрывает он.

20. Кристина. Что ж тебе неймется?

— Иногда мне так хочется настучать вам по пустым репам! — Матвей возмущенно отчитывает сестру. — Голова нужна, чтобы в нее есть? Или шляпы носить? Даже на минуту задуматься не можете!

Из-за его плеча украдкой наблюдаю за обалдевшей и растерянной Аней. Девица переминается с ноги на ногу и смотрит на старшего брата жалостливо. Как дурочка. А вроде бы неглупая девчонка.

— Праздная жизнь превратила тебя в овощ на ножках, систер, — ругается Шершнев и добавляет, болезненно морщась. — Картофелина, блин! Твоя маман тоже… Ладно, — не скрывая горечи, машет рукой. — Ровно в семь ужин. Всем быть.

Кивком головы дает понять, что разговор закончен.

— По какому поводу? — неуверенно блеет Аня, снова покрываясь красными пятнами.

Может, не стоило так грубо с ней разговаривать?

— Там узнаешь, — кривится старший брат, не желая продолжать разговор, и предупреждает не терпящим возражений тоном. — За отсутствие — штраф.

— Матвей, — жалостливо тянет его сестра. Смотрит на него умоляюще. — У меня встреча в городе. Я не смогу…

— Как хочешь, — равнодушно передергивает он плечами и, шагнув к двери, широко распахивает ее. — Свободна, Аня.

За его широкой спиной виднеется холл. А там на диване сидят Лиза и Настя. Читают какую-то книгу и весело хихикают. Видимо, горничная увела мою дочку из комнаты, как только услышала начало беседы.

Спасибо, друг!

— Кристина, — окликает меня Матвей, как только мы остаемся одни.

— Что? — спрашиваю, боясь разрыдаться. Это пытка какая-то! Добрый полицейский. Злой полицейский.

Отворачиваюсь к окну, пытаясь справиться со слезами. Но бесполезно. По щекам стекают мокрые дорожки, а из горла рвется крик отчаяния.

— Кристина, — тихонько повторяет Шершнев. Обнимает за плечи. Притягивает к себе. Нежно проводит губами по моей шее. И каждое прикосновение оставляет огненный след. Так и с ума сойти недолго.

— Со мной ты в безопасности, — шепчет Матвей. Чувствую его дыхание на своей обожженной поцелуями коже. — Я приставлю к тебе дополнительную охрану.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю еле слышно. Все нервы напряжены до предела. Лишь не хватает какого-то пустяка для взрыва.

— Скажем так… Ты мне не безразлична, — выдыхает он так близко. Руки легко скользят по моей спине. Обвивают талию, гладят живот. — Перестань сопротивляться, девочка, — тихо приказывает Матвей. — Как только наш серпентарий поймет, что ты моя, быстро отстанут. Со мной они боятся связываться. Отец не мог им противостоять. Мой младший брат просто сбежал из дома. А я знаю магическую песню. Кобры под нее пляшут как миленькие.

— Песня? Какая?

Развернувшись, вглядываюсь в спокойное лицо. Насмешливая улыбка немного кривит рот, а в глазах пляшут веселые чертики. Шутит, что ли?

— Деньги, Крис. Бабосики. Кобры очень их любят. А распоряжаюсь ими я.

— Кем? — переспрашиваю, как дура.

— Кобрами, деньгами и всем миром. Не упорствуй, девочка. Все равно тебе меня не победить.

— Я не воюю, — говорю, всхлипывая. — Мне это не нужно, Матвей.

— Что же тогда? — приподняв мой подбородок большим пальцем, заглядывает в лицо.

— Не могу так быстро. Дай мне время. Пожалуйста, — прошу, пытаясь сорваться с крючка.

И этот жест… Такой противный. Будто хозяйский. Так, наверное, в гареме султан осматривает своих наложниц?

— Крис, милая, — ладонь Шершнева скользит по моей щеке. Вытирает слезы и устанавливает власть надо мной. — Боюсь, ты просишь слишком многого. Времени у нас с тобой как раз и не осталось. Понимаешь?

— Не совсем, — пытаюсь прочитать хоть какие-то эмоции на холеном лице.

Но Матвей спокоен, как удав… Тоже родом из серпентария!

— Сегодня объявим о помолвке и подпишем контракт. Завтра съездим в ЗАГС, оформим брак. И все. Живи спокойно. Не понимаю, что тебе неймется?

21. Матвей. Чем же ты меня взяла, девочка?

Незадолго до ужина переодеваюсь в голубые джинсы от Диор и белую рубашку.

Может, сейчас бы лучше подошел строгий костюм. Но мне больше нравится сочетание белого и голубого.

Нарядно и буднично одновременно.

Подхожу к огромному глобусу, стоящему у меня в кабинете. На автомате глажу лакированную  поверхность, безошибочно попадая куда-то в район Италии и Франции. Именно отсюда родом эта дорогая инкрустированная перламутром вещица. Абсолютно бесполезная и дорогая, как память о брате. Ромка прислал мне ее в подарок на юбилей, и несколько лет этот антикварный бар-глобус пылился в кладовой. Лишь после гибели брата мне стукнуло в голову достать этот чертов глобус и поставить рядом с рабочим столом.

Открыв изящную полую крышку, достаю бутылку вискаря и хрустальный стакан. И плеснув себе чуть больше, чем на два пальца, закрываю персональный Земной шар. Снова задумчиво провожу ладонью по тонкому дереву. Красивая работа какого-то итальянского мастера. Подарок совершенно не в духе моего брата. Но выбрано с умом. Почти профессионально. Каждый год вещица прибавляет в стоимости. Вот только я ее никогда не продам.

Покойся с миром, бро! Хоть мы мало общались в последние годы, но мне так грустно и одиноко без тебя, Ромыч!

Усевшись в кресло, невидящим взглядом смотрю на закат, пылающий над морем. Делаю глоток, другой. Янтарная жидкость обжигает горло и слизистую желудка.

Плевать!

Допивая оставшийся виски, пытаясь собраться с мыслями. Что-то меня развозит, как пацана на выпускном. Завтра свадьба. Конечно, можно было решить вопрос с Кристиной иначе. Никто не заставлял меня всовывать голову в петлю дурацкого брака. Я сам захотел присвоить эту женщину. Сделать ее своей.

А еще девочка. Дочка моего отца. Естественно, она должна носить нашу фамилию. Но кому я вру! Обладать Кристиной Ракитиной мне хочется больше.

Сжимаю в кулак свободную руку. В сердцах стучу по подлокотнику, заставляя себя думать связно. Не получается. Все мысли крутятся вокруг девицы, после долгих раздумий согласившейся выйти за меня замуж.

Красивая… Молодая…

Один недостаток. Папина бывшая. Но это я переживу. Одно непонятно. Какого она раздумывает над моим предложением? Рыдает, заламывает руки, как актриса немого кино. А к папе в койку прыгнула без особых размышлений. А я его вроде на тридцать лет младше.

Не урод. Бабы гроздьями вешаются. И состояние у меня больше чем у отца. Не так давно мне удалось обойти его и попасть в десятку самых влиятельных бизнесменов страны.

Тогда какого Кристина ломается? Ничего не пойму.

«А ты не слишком гонишь коней? Может, стоит остановиться? Подумать?» — ехидно интересуется внутренний голос. Пальцы безотчетно сжимаются до белых костяшек.

«Она нужна мне, — твержу самому себе. — Я хочу ее. Точка».

Какая разница,