Влюбиться в Париже - Лия Иванова

– Завтра мы сходим в Лувр, ты любишь картины? – Роман сидел за рулем своего авто, Мишель рядом, и они мчались по центру города к нему на квартиру.

– Я обожаю искусство! Мой любимый художник Сальвадор Дали, интересно он будет в Лувре?

– Вот завтра и узнаем, – с довольной улыбкой ответил ей Роман.

Они въехали на подземную стоянку.

Лифт поднял их на последний этаж. Мишель вошла внутрь квартиры и от изумления ахнула, у ее ног лежал весь Париж! Стены спереди не было, это была металлокаркасная застекленная конструкция, квартира непроизвольно увеличивается в два раза. Это была квартира-студия. С левой стороны была оборудована спальня, с огромной круглой кроватью, сбоку, зеркальный шкаф в полстены, отчего пространство комнаты увеличивается еще больше, а с другой стороны огромное окно с видом на город, спустившись на две ступени стоял белый рояль, посредине комнаты угловой кожаный белый диван, перед ним огромная плазма с домашним кинотеатром, справа опять надо было подняться на две ступеньке, и словно на пьедестале – кухня огромная, вся белая, столешница мраморная, посредине кухни мраморный белый стол.

– Квартирка маленькая, но со вкусом! – поскромничал Рома.

– Маленькая, да тут 100 кв. м., если не больше! Из этой квартиры трехкомнатную сделать можно! – глаза Мишель настолько округлились, что Рома не сдержал смех.

– Я сюда никогда никого не привожу, это мое личное пространство, здесь я отдыхаю, собираюсь с мыслями, обдумываю различные предложения. Я не знаю почему, но мне захотелось, чтобы ты здесь побывала…

– Ты играешь на рояле?

– Да! Музыка меня успокаивает. Какой у тебя любимый композитор?

– Моцарт, я обожаю его!

– Ну-ка, вспомню ли я что-нибудь из его произведений…

Квартиру заполнили прекрасные звуки классической музыки, на душе у Мишель стало спокойно и легко, она стала ловить себя на мысли, что в этом месте, она бы провела все свою жизнь. Стрелки часов, словно завидуя ее счастью, мчались вперед, близилось время к двенадцати ночи. Веки предательски опускались вниз, становились все тяжелее и тяжелее.

– Ты, наверное, устала, – с нежностью в голосе произнес Рома.

– Прогулка по воде немного меня вымотала.

– Тогда, иди, умывайся, я приготовлю тебе постель.

Ванная комната находилась в той же стороне где и спальня. В самом углу комнаты, рядом с зеркальным шкафом была дверь, она и была проходом в ванную.

Когда Мишель туда вошла, первая ее мысль, что это целый зал! Все обито деревом, справа по стенке раковина с тумбочками из красного дерева, посредине комнаты, как огромная колонна, за прозрачной дверью была финская сауна, а дальше – огромная джакузи. В углу этой комнаты была еще одна дверь, она была напротив раковины, там был туалет.

Мишель умылась, одела свою пижаму, вышла из ванны и остолбенела, перед ней стоял в одних только джинсах Рома.

– Ты, все? Ложись! Белье чистое, кровать удобная – с улыбкой смущения сказал Рома, увидев ее выходящей из ванны. – За меня не беспокойся, – словно читая ее мысли, – я буду спать на диване! Он большой и удобный!

Мишель легла в постель, она удобнее, чем в отеле, как приятно пахнет постельное белье.

Рома сел на краю кровати, хотел что-то сказать, подумал и все-таки решился.

– Я рад, что ты согласилась сюда переехать.

Только он приготовился вставать, чтоб пойти к себе на диван, как Мишель взяла его аккуратно за руку и тихо попросила:

– Не уходи. Останься. Ляг рядом, – она залилась краской. – Побудь со мной до тех пор, пока я не усну.

Рома ничего не ответил. Он кивнул головой и лег рядом поверх одеяла. Мишель отвернулась к окну, ее веки потихоньку закрывались, Рома обнял ее со спины. Она почувствовала его сильные руки, ей стало так комфортно, что она быстро провалилась в сон.

Он смотрел на нее несколько часов, смотрел и думал, какая же она красивая, нежная, спит, как ребенок, посапывая носиком. Он прикоснулся носом к ее холодной щеке, – у нее такая молодая, нежная кожа. Он нежно губами поцеловал ее щеку, уткнулся в шею, – запах ее тела дурманил, он действовал на него как наркотик, он хотел больше и больше вдохнуть этот аромат, и стал чувствовать, как засыпает, словно ему включили наркоз, теперь они оба спали, не думая ни о завтрашних заботах.

Глава 5

Мишель проснулась от нежного запаха цветов, звучала классическая спокойная музыка и щебетали птицы.

Она открыла глаза и первая мысль, которая пришла ей в голову: «Я в раю?»

Спальня была уставлена вазами с цветами, как-будто, Мишель проснулась в саду, цветов было, наверное более 50 видов, музыка ласкала ее слух, пение птиц доносилось из колонок, но было ощущение, что они прямо летают по комнате и щебечут, как в лесу. Это все необычно и романтично!

Мишель подняла голову от подушки. Рома сидел за пианино, он исполнял эту прекрасную композицию Моцарта. Она встала, тихо на цыпочках подошла к нему и села рядом. На ее глазах блестели слезы, это были слезы счастья и радости.

– Доброе утро, Мишель, – шепотом произнес Роман, – завтрак уже ждет.

– Доброе.

Рома повернул к ней голову.

– Когда, ты успел все это сделать?

– Сегодня утром, когда ты еще спала. Я ведь сказал тебе, что я сделаю все, чтоб ты влюбилась в этот город.

– Я давно этот город люблю, даже когда еще и не была здесь, меня всегда сюда тянуло – продолжала тихим голосом Мишель – Но я не в город влюбляюсь, я влюбляюсь в тебя – по ее щекам стали катиться медленно слезы. – Я представить теперь не могу, что будет, когда я уеду отсюда…

– Все будет хорошо, просто верь мне. – Он аккуратно взял своими пальцами ее подбородок, потянул к своим губам.

– Можно?

Мишель кивнула с закрытыми глазами, на щеках застыли слезы, он поцеловал каждую из них, потом нежно прикоснулся своими губами к ее губам.

Поцелуй был чувственным, долгим, но нежным, чувственным, девственным. Мишель чувствовала, как тает, ее душа словно вылетела из тела и парила высоко в небесах.

Вкус его губ, вкус поцелуя, – его не предать словами, о нем не написать ни в одной книжке, он незабываем – это, новое, приятное, манящее, одурманивающее.

Лувр был огромен, за один день этот музей невозможно обойти.

Они обошли самые основные залы. Мишель видела ту самую легендарную Мону Лизу, ее можно было узнать издалека.

– Впечатляет! – описала одним словом свой поход в Лувр Мишель.

– Теперь подарки и сувениры, – сказал Рома.

Они поехали по магазинам Парижа.

Ей хотелось что-то необычное, то, что не оставит ее близких равнодушными.

Ей надо было угодить трем людям, папе, Сандре и Нелли.

Она каждому купила сувениры Эйфелевой башни.

Сандре она купила набор духов по 50 мл от Кристиана Диора, Нелли шарфик от Ив Сен Лорана, а папе бутылку сухого красного вина 1950 года.

Вы спросите, откуда такие деньги? Конечно, все покупки оплачивал он и как бы она ни была против, сразу было понятно, ей не потянуть даже шарфик.

– Я хочу, чтобы этот город оставил только положительные воспоминания! – сказал на ее негодование Рома.

– Мне просто не по себе, если я не могу оплатить сама!

– Но ты сама в первый день знакомства сказала, что хочешь только настоящего!

– Если бы я знала сколько это стоит, я бы удовольствовалась французско-китайскими сувенирами, – с сарказмом сказала Мишель.

– Это мое решение. Если ты смущаешься, так передай своим родным, что эти подарки от меня!

– С какой стати, ты их даже не знаешь!

– Зато я, знаю тебя! Вино – это благодарность папе, что воспитал такую дочь, которая мне подарила 6 дней счастья.

– Выкрутился!

После его такой короткой речи, слов у Мишель сказать, что-то против не нашлось.

– Сейчас мы домой, переоденемся, и поедем отметим последний вечер в ресторане на Эйфелевой башни. Ты ведь ее не видела вблизи, только с воды! А это – символ Парижа!

Когда они зашли в комнату на кровати лежало длинное сиреневое платье, расшитое темно-синими камнями, придавая рисунок цветка распускавшегося от груди и спускаясь по обоим бокам, рядом лежали длинные перчатки в тон платья.

– Что это? – с изумленным видом спросила Мишель.

– Это тебе. Подарок от меня! Сегодня твой последний вечер в Париже и пусть он будет незабываемым. Ты должна выглядеть, как королева! Примерь, через пять минут сюда придет парикмахер – визажист.

Мишель не верила, что это все с ней. Она была потрясена! Платье, оно шикарное, Боже, оно стоит, целое состояние.

– Я не одену! Моей студенческой стипендии в жизни не хватит за это расплатиться!

– Оно твое! Рви его, пачкай, что хочешь делай, это от меня тебе на память!