Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что, если нет? – спрашивает доктор. – А вдруг вы правы?
Ромилли останавливается. Единственное, о чем она со вчерашнего утра думала, – это как бы успокоиться. «Тебе все это мерещится. Это не он». Как такое может быть? Реакция Адама лишь подтвердила, что у нее что-то не в порядке с головой. Но теперь, после заявления доктора Джонс, она смотрит на происходящее с другой стороны.
Та тем временем продолжает:
– Вы знаете это дело лучше кого-либо другого. Вы сами это пережили. Вы все видели своими собственными глазами. Что-то в этом новостном репортаже пробудило воспоминание – что-то, что скорее вас встревожило, чем вывело из себя. Вызвало решимость, а не истерику. В чем разница?
– Но… но… – заикается Ромилли. – Как такое может быть?
Джонс пожимает плечами.
– Вы же врач. Вы привыкли применять свой интеллект, исследуя симптомы. Выяснять причину. Копните немного глубже. И если все это ни о чем, то вы сами поймете, что нужно просто благополучно об этом забыть. Но если нет…
Она оставляет фразу незаконченной. Если это что-то значит… Если она права…
Тогда эта мысль слишком ужасна, чтобы ее вынести.
Раньше
Колени у него прижаты к груди, спина изогнута, голова упирается в колени. Он уже довольно давно пребывает в такой позе, хотя время здесь не имеет никакого значения. Вокруг кромешная тьма.
Его тоненькая футболка и шорты не спасают от холода. Ветер сквозняками проникает сквозь щель в двери, сквозь половицы и стенки. Он весь дрожит. Моча вокруг него пахнет отчаянием, ненавистью и поражением. Поначалу благословенное облегчение, быстро сменившееся тоскливым унынием.
Тупая ноющая боль, зародившаяся в пояснице, начинает понемногу распространяться дальше. Он меняет позу, пытаясь унять ее пульсацию, но при этом мышцы пронзает вспышка острой боли. Тело словно завязалось в тугие узлы, которые невозможно ослабить и которые заставляют его стискивать зубы. Он слишком долго пробыл в такой позе. Мышцы начинает сводить судорогой, и он массирует икры пальцами. Это не помогает. Только возможность потянуться, вырваться отсюда принесет какое-то облегчение.
Но он знает, что сопротивляться нельзя. Равно как протестовать или жаловаться. Тишина – его единственный друг. Тишина и слезы, стекающие по щекам. Он неловко меняет позу и вытирает их. Поплакать можно позже. Когда станет еще хуже. Потому что дело явно идет к худшему.
Он слышит стук. Два быстрых мягких удара во входную дверь, рядом с его шкафом. Затем шаги в тяжелых ботинках.
Дверь открывается; новый порыв холодного воздуха проникает внутрь, холодя кожу. Слышны голоса. Вначале отца, а потом другой, женский.
У него перехватывает дыхание. Он узнает этот голос – это его учительница из школы. Приятная дама с мягким голосом, от одежды которой пахнет летними лугами и радостью. Она здесь, в его доме. Но почему? Он с усилием подается к запертой дверце, стараясь не обращать внимания на новый прилив боли, пронзающий сведенные мышцы. Они разговаривают. И говорят о нем. Он не может расслышать все до последнего слова, но улавливает у нее в голосе беспокойство – он не был в школе, всё ли в порядке? Затем голос отца – такого тона он еще не слышал. Почти… доброго. Заботливого. Отец смеется, в ответ слышится хихиканье. Надежда сменяется отчаянием. Входная дверь закрывается. Это был не тот, кто мог бы его спасти. Это подтверждение: они одни. В аду.
Опять шаги, по полу снаружи. На сей раз они останавливаются. Шарканье. Он представляет, как его отец стоит за тоненькой деревянной дверцей и размышляет. Смотрит на часы.
Он слышит скрежет мебели по полу, сигнализирующий о том, что скоро его освободят. Но никакой свободы ему не светит. Настоящий ужас еще впереди.
Глава 14
Наконец оказавшись дома, Ромилли рада, что Фила здесь нет. Новое решение окончательно оформилось в голове: последовать совету доктора Джонс. Покопаться в том старом деле. Встретить свою паранойю лицом к лицу.
Сегодня у нее выходной, в больницу не надо. Заняться все равно больше нечем. Она открывает потолочный люк, опускает из него лесенку и достает с чердака пластиковый контейнер со старыми папками. Пыль и паутина оседают у нее на волосах. Спустившись вниз, ставит его на кухонный стол. Ящик Пандоры… Только открой его, и кто знает, какие воспоминания вырвутся наружу. Но доктор Джонс права. Теперь она – другой человек. Теперь она сильнее.
Два часа. Она отведет на это ровно два часа. Не больше. Ромилли собирается с духом, включает чайник, но тут замечает ключ, торчащий в замке задней двери. Дергает за ручку – дверь открыта – и ощущает дрожь беспокойства, тихо проклиная себя за то, что, уходя, не проверила дверь. Запирает ее, после чего, приготовив себе чашку чая, несет ее в свой кабинет. Потом идет за коробкой. Ставит ее на стул рядом с письменным столом.
Ее кабинет – самая маленькая комната, в самой глубине дома. Не больше кладовки – места хватает лишь для книжного стеллажа и письменного стола, – но Ром это всегда нравилось. Полки забиты медицинскими журналами и учебниками, папки и листки с заметками кучами свалены на полу.
Она открывает крышку контейнера. Стопка разномастных бумаг смотрит на нее оттуда в ответ. Все, что в свое время было собрано и убрано с глаз долой. И, перебирая листок за листком, Ромилли приступает к делу.
* * *
И только когда слышит, как хлопает входная дверь, а Фил окликает ее, она понимает, что прошло уже несколько часов. Так и не тронутый чай давно остыл. Обед пропущен и забыт.
– Ты тут? – опять кричит Фил, и она отрывается от коробки.
Ромилли оглядывается по сторонам. Бумаги теперь устилают не только поверхность письменного стола, но и пол. Фотографии. Пожелтевшие, хрупкие газетные вырезки. Ее дневник тех расплывчатых, запутанных дней, последовавших за преступлениями того человека. Никуда она так и не продвинулась.
– Я здесь! – неохотно кричит Ромилли, после чего слышит приближающиеся шаги. Ее бойфренд просовывает голову в дверь кабинета.
Одет он в серо-черный спортивный костюм, в который переоделся еще в больнице. Фил останавливается в дверях, слегка приоткрыв рот.
– Как прошел день? – спрашивает она у него, стараясь, чтобы это прозвучало как обычно.
– Все по-старому, – медленно отвечает он, после чего проходит в комнату, наклоняется и целует ее. От него пахнет шампунем; волосы у него слегка влажные после душа, который он принял после занятий в спортзале. Ромилли видит, как Фил смотрит на заметки, спешно нацарапанные
- Рассказы - Гилберт Честертон - Детектив
- Убийство в лабиринте - Robert van Gulik - Детектив
- Цифровая крепость - Дэн Браун - Триллер
- Ди Гун Ань – Знаменитые дела судьи Ди - Robert van Gulik - Детектив
- Человек-эхо - Сэм Холланд - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Призрак в храме - Robert van Gulik - Детектив
- Безумная Жажда 18+ - Игорь Некрасов - Попаданцы / Периодические издания / Триллер
- Ябеда - Сэм Хайес - Триллер
- Горящая колесница - Миюки Миябэ - Детектив
- Тени в холодных ивах - Анна Васильевна Дубчак - Детектив / Остросюжетные любовные романы