Гнозис. Том третий. Эзотерический цикл. Опыт комментария к эзотерическому учению восточной церкви - Борис Муравьев

Итак, обратимся к Писанию, чтобы извлечь из него по возможности все, что можно его посредством узнать о Воскресении.

(2)

Под «воскресением» в Библии понимается предшествующее Судному Дню восстановление человеческих тел для воссоединейия их с душами, которые они некогда облачали.

Сопутствующие пророчествам о Воскресении те или иные его описания можно найти в разных книгах Ветхого Завета (Иов 19: 25—27; Иез 37: 1—14); сам сюжет нередко привлекал религиозных живописцев — на их картинах люди во плоти предстают перед Верховным Судией, вершащим их окончательную участь. Такое образное представление, в сопровождении тех или иных уточняющих деталей, вполне вписывается в различные толкования этой темы и само по себе ничуть не противоречиво. Как искра Божества, душа бессмертна, т. е. выше самой необходимости воскрешения. Напротив, логично предположить возможность и необходимость возвращения к жизни нашей плоти, какой она представляется нашим органам чувств. У древних иудеев был, впрочем, несколько иной взгляд на эту проблему. Саддукеи, например, вообще не верили в воскресение: для них, как для доморощенных рационалистов2 , было несомненно, что вместе с телом умирает и душа. Примечательно, что такую точку зрения даже правоверные иудеи не считали ересью; саддукеев не только допускали в синагоги, но и возводили в жреческий сан.

В понимании же тех, кто не разделял воззрений саддукеев, воскресение являлось естественным и неизбежным следствием бессмертия души. Но это мнение не было общепринятым, а потому не воспринималось как наделенное статусом догмы.

1 О «роли» каждого в жизни как «фильме» см. т. I, гл. XXI, §§ 9—15. —Прим. ред.

2 Иосиф Флавий. «Иуд. война». II, VIII, 14; «Иуд. древн.». XVIII, I, 4. Для современного читателя должно быть вполне очевидно, что спор между саддукеямии фарисеямипо поводу бессмертия души самим своим возникновением обязан смешению понятий — в ту эпоху еще смутных и не выкристаллизовавшихся, истолковываемых и используемых, как правило, совершенно произвольно. В контексте затронутой темы ее здесь толкование можно свести в общемк следующему: душа- Личность, достигаяВторого Рождения еще в этой жизни, умирает вместе в телом; а живая, или бессмертная Душа, — божественная искра в человеке, его Истинное Я как истоки основа его Индивидуальности, — остаетсянеизменнойипосле смерти физического тела, поскольку она изначально бессмертна.

Вообще ко времени пришествия Христа вопрос о воскресении души рассматривался иудеями скорее как предмет схоластического спора, а не как реальная проблема, имеющая вполне практическое значение.

(3)

При таком-то общем состоянии умов саддукеи, как упоминается в Евангелии, просто не могли не задать Христу каверзный вопрос, рассчитывая поставить Его в тупик: чьей женой станет после воскресения вдова шести братьев, вышедшая замуж за седьмого? Христос дал исчерпывающий ответ, всего лишь указав, что у единой реальности — два аспекта:

« "Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией; ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божий на небесах. А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом:

'Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова'? Бог не есть Бог мертвых, но живых ".

И слышав народ дивился учению Его» (М$ 22: 23—33; Мк12: 18—27; Лк20: 27—40)1.

При таком толковании затронутая здесь тема приобретает совершенно иной смысл.

При том, что в Евангелии содержится множество упоминаний о всеобщем Воскресении как несомненном и самоочевидном (Мф 24: 31; 25: 32, 33, 46; Мк 13: 27; Лк 14: 14; Ин 5: 28—29; 6: 39—40, 44), в нем вводится также нечто принципиально новое сравнительно с Ветхим Заветом: понятие индивидуального воскресения мертвых. В древнейших книгах такого рода воскресение не только не упоминается, — в них не редкость идея явно противоположная: человек падет и уже не встанет (Иов 14: 12; Пс 40: 9; 42: 17; Амос 8: 14).

И однако же в Евангелии от Иоанна, в эпизоде с воскрешением Лазаря, приводится совершенно однозначное утверждение Христа: «Я есмъ воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Ин 11: 25).

То есть речь идет именно об индивидуальном воскресении — возвращении к жизни через воссоединение души с телом, с которым она после смерти была разлучена.

Как очевидно из слов Христа, воскресение предполагает возвращение жизни в ту самую плоть, которую она покинула. Воскресший Спаситель настоял на

проверке истинности Его воскресения, потребовав от апостолов: «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк 24: 39), а усомнившемуся Фоме вообще предложил «вложить персты» в Его раны (Ин 20: 27). Его плоть вновь ожила, когда воссоединилась с душой. По словам св. Павла, Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших, став прототипом воскресшего, как Адам — прототипом обреченного смерти. Наступит день, когда человеческая плоть разделит судьбу плоти Христовой (I Кор 15: 20—28).

В то время как, напомним, такого рода воскресение для иудеев превышало всякое разумение, у христиан, напротив, в нем не было ни малейших сомнений: «Бог животворит живых и называет несуществующее, как существующее» (Рим 4: 17). Христиане жили твердой верой в то, что «воскресивший Христа из мертвых оживит и наши смертные тела Духом Своим, живущим в нас» (Рим 8' 11).

Эти тексты послужили поводом к возникновению следующей богословской теории. Известно, что на протяжении всей земной жизни человека элементы его тела постоянно обновляются. Более чем вероятно, что в теле старика не осталось ни одной из тех частиц, которые составляли его тело в младенчестве. И однако это то же самое тело, поскольку его оживляет все та же душа, организующая его элементы в единое целое. Из каких бы элементов ни состояло воскресшее тело, его идентичность будет обеспечена наличием в нем души; испытав то преображение, которое описывает св. Павел, тело будет в точности таким же, каким оно было при земной жизни, подобно тому как тело состарившегося тождественно в некоем главном тому, каким оно было в его младенчестве. Именно такого рода тождество подразумевают слова св. Павла: «сеется в тлении, восстает в нетле-кми...»(1Кор 15:42—44).

Выражаясь современным языком, это тело будет обладать вполне определенными признаками духовного, а именно нетленностью и подвижностью (I Кор 15: 36—44), необходимость которых логически следует из самой идеи такого воскресения.

(4)

Подытожим и проанализируем теперь все, что можно почерпнуть из священных текстов и богословских трудов относительно воскресения в его различных аспектах.

В тот период человеческой истории, который именуется Циклом Отца, эта проблема почти не затрагивалась. В Ветхом Завете она обсуждается только в теоретическом плане, отодвигаемая в необозримое будущее, принимая смутный образ Страшного Суда. Как мы уже отмечали, ни у кого не вызывало сомнений, что человек уснет и не проснется.

В наступившем затем Цикле Сына Христос, вернув к жизни Лазаря, воплотил идею воскресения в уже вполне конкретную реальность, Собственным вое-

кресением доказав затем принципиальную возможность индивидуального воскресения. О воскресении такого рода также неоднократно упоминает св. Иоанн, еще не связывая его, впрочем, с воскресением всеобщим. Поскольку в Цикле Сына эта проблема еще не была вполне актуальной, в Евангелии о ней говорится в самом общем смысле. Ветхозаветная тема Страшного Суда иногда всплывает и в Новом Завете: когда-нибудь (когда именно — не уточняется) мертвые воскреснут: все праведные — или вообще все «сущие в гробах» — вновь облачатся в свои тела и будут призваны на Суд Божий. Но наряду с этой темой возникает новая. Коллективное воскресение связывают, как правило, с Пришествием Христа, которое, в свою очередь, отмечает начало Цикла Святого Духа.

Сама тема Пришествия Сына Человеческого, одна из центральных в Новом Завете, требует обстоятельного комментария. Именно ей, в частности, целиком посвящена 24-я глава Евангелия от Матфея, причем некоторые из содержащихся здесь высказываний отличаются несомненной определенностью — например, такие слова Христа:

«И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф 24: 14).

Здесь идет речь о «конце "Света"»1. Кажется, вполне очевидно, что к настоящему времени человечество достигло решающего, поворотного пункта в своей истории и что скоро будет дописана одна из глав эволюции нашей планеты, — эволюции органической жизни с человечеством во главе. В пользу такого предположения говорят многие достаточно веские доводы; некоторые из них мы ранее анализировали. Оно подтверждается и развитием позитивной науки, — в частности, самими темпами этого развития. Кроме того, мы можем констатировать, что проповедь Евангелия, мало-помалу распространявшаяся с начала нашей эры, к середине XX века коснулась в той или иной степени почти каждой нации. Сегодня на Земле весьма трудно сыскать человека, который вообще ничего бы не знал или по крайней мере не слышал о Христе и Его деяниях. Поскольку это условие, можно считать, уже реализовано, мы вправе предположить, что в евангельском смысле конец старого «Мира»2 уже наступил, — что Сын Человеческий близко, при дверях (Мф 24: 33).