Наемник - Брэдли Джордж

Найл со Стиигом спустились с капитанского мостика по ступенькам, неторопливо направившись к бушприту, а паук легко перемахнул через ограждение и в два счета очутился впереди них.

Всюду с озабоченными лицами сновали матросы в мешковатых робах.

Каждый занимался своим делом,- кто надраивал до ослепительного блеска металлические детали, кто скатывал в бухты прокопченные канаты, кто карабкался наверх, чтобы подтянуть паруса.

Никто не обращал внимания на Хуссу, словно каждый день во время вечного плавания «Дафны» по кораблю разгуливал здоровенный головастый паук.

Через несколько метров на пути Найла поджидало очередное испытание. Компьютер постоянно подсовывал ему ловушки, словно все время по-дружески лукаво проверяя возможности Найла.

На этот раз ему была приготовлена глубокая дыра, открытый люк, ведущий в трюм.

Когда они приближались, в центре палубы с грохотом откинулась мощная брусчатая крышка. Из недр «Дафны» вынырнул вихрастый матросик, сразу метнувшийся к корме, а прямо перед Найлом возник глубокий провал.

Ковылявший впереди Хуссу даже не заметил опасного места. Хотя туловищем пустынник не особенно удался, вместе с головой оно не превышало и полуметра, голенастые лапы вымахали просто огромными, – стоило ему только раскинуться от фальшборта к переборке, как кожистое серое брюхо просто проплыло над чернеющей квадратной дырой.

Найл, беседуя с «капитаном» корабля, почувствовал, что тот оттесняет его, словно подталкивает прямо на открытый люк. Ничего удивительного в этом не было, предстояла лишь очередная проверка силы воли.

Значит, необходимо было мгновенно сконцентрировать энергию и пройти по открытому провалу, как по доскам. Такое случалось и прежде, но в этот день сил оставалось слишком мало. Мгновение поколебавшись, утомленный Найл все-таки обогнул глубокий проем и на всякий случай миновал открытый люк сбоку, по узкой полосе палубы, мгновенно заслужив ироническую усмешку наставника.

Темные глубокие глаза, глядящие из-под густых белых бровей, насмешливо сверлили его, но Найл смог достойно выдержать и ответил прямым спокойным взглядом.

– Должен тебе откровенно признаться, дорогой друг… оказывается, даже за те десять лет, что ты появляешься здесь, компьютер Белой башни тебя еще не изучил, как следует. Я был о тебе немного лучшего мнения…- саркастическим, менторским тоном, протянул почтенный Стииг.- Почему ты испугался и отодвинулся в сторону?

– Должен тебе откровенно признаться, дорогой друг… я боялся сломать себе шею…- скопировал Найл насмешливую интонацию старца.

– Неужели ты до сих пор не знаешь свои возможности? Ты уже делал это…

Действительно, раньше Найл уже шагал в пропасть. Он ступал по воздуху в бездну, и не с какого-нибудь там безымянного утеса, а с Джомолунгмы, вознесшись по воле Стигмастера на самый высокий уступ в мире, где почти невозможно дышать от разряженного воздуха и лицо нестерпимо обжигает высотный ветер.

Но тогда пришлось долго внутренне готовиться. Машина умиротворения работала над сознанием до тех пор, пока он не смог представить собственную плоть средоточием благостного света.

Тело в тот момент все больше раскрепощалось, пока он не достиг желанной точки, когда смог заставить себя шагнуть в пустоту, почти прыгнуть в бездонную пропасть и ощутить под ногами пружинистую воздушную опору.

– Видишь ли, твоя «Дафна» создана настолько правдиво, что на этот раз я полностью поверил реальности,- сознался Найл.- Скрипят снасти и хлопают на ветру паруса, кричат чайки и поют песни матросы, все выглядит удивительно подлинным. Что же мешает компьютеру смоделировать настоящий вход в трюм, настолько глубокий, что нормальный человек не соберет костей, свалившись кубарем вниз?

– Даже если проем настоящий, а тебе нужно миновать его, поверь в себя! Забудь про страх и сомнение, освободи свой разум. Поверь и иди… Давай!!!

– Да, но тяжесть переживаний значительно ограничивает свободу ума,- горько вздохнул Найл, все-таки упрямо отдаляясь от открытого люка. Если признаться, сегодня я пришел за ответами на другие вопросы. Ты улыбаешься, а, значит, не подозреваешь о тех ужасах, которые творятся в городе и в округе?

– Почему я не могу улыбаться, когда где-то гибнут незнакомые мне люди? – искренне изумился его собеседник и равнодушно пожал плечами. Какое мне дело до всего этого? Людей так много… Пусть извергаются вулканы, трескаются площади, детей жрут крысы, что с этого?

– А, так ты прекрасно осведомлен обо всем?! – возмущенно взвился Найл.- Ты знаешь о постигших нас катастрофах, а нам предлагаешь сказочные сахарные картинки!

– Конечно. Я тоже хочу получать удовольствие! Не забывай, что компьютер многим отличается от человека… Помимо мыслительных органов, ты, например, можешь пополнять кладовые своей памяти еще и органами чувств. Твои глаза сообщают мозгу обо всех формах и красках, уши обо всех возможных звуках, ноздри обо всех запахах, кожа долго помнит о приятных объятиях молоденькой девицы… Мне это не дано…

– Что не дано? – не выдержал Найл.- Объятия девицы? Так пройди к бушприту, там рассекает волны голой грудью сочная деревянная красотка. Твоих способностей будет вполне достаточно, чтобы обнаженная молодица встрепенулась и вспорхнула к тебе на палубу…

– Меня не интересуют ни русалки, ни женщины,- равнодушно отмахнулся старец, словно не заметив колкого выпада. Назначение Стигмастера в том, чтобы собирать информацию. Белой башне давно все известно, она напичкана разной аппаратурой, самое простое, что можно представить, это цифровые линзы, импульсные микрофоны и сканеры для считывания человеческих мыслей… Да, здесь все зафиксировано. Если ты ждешь ужасов, могу тебе хоть сейчас показать, как Улф, Торг и Хролф, племянники-проказники, сварились заживо в твоем любимом озере… Но зачем мозолить глаза покойниками? Зачем твердить об этом? Мир уже доверху переполнен такими трудноустранимыми вещами, как горы трупов… Нужно жить в мире прекрасного! Лучше взгляните на эту морскую шельму… Какой красавец!

Почтенный Стииг закинул голову и с интересом проследил за грациозным полетом дельфина, как по приказу выпрыгнувшего из воды совсем рядом кораблем.

Подобно завзятому циркачу, дельфин завис в воздухе над палубой, блеснул влажным гладким телом в солнечных лучах и нырнул через противоположный борт так ловко, что на поверхности моря почти не осталось брызг.

Найл даже зубами скрипнул от бешенства, хотя сознание и подсказывало, что слепая ярость в этот момент просто бессмысленна, с таким же успехом можно было стараться заплевать молнию, испепелившую родной дом.

Подобное случалось не впервые, его всегда поражала и раздражала та бесстрастность, невозмутимое спокойствие, с которым искусственный разум относился к человеческому горю. Равнодушие, скользящее в отношении к проблемам реальных людей, граничило с жестокостью, но и это не вызывало у компьютера никакого беспокойства.

Почтенный Стииг даже не понимал, о чем идет речь, когда в его холодном сознании пытались высечь хоть каплю сострадания.

– Я появился сегодня здесь, чтобы понять происходящее! – сорвался Найл.- Ты же можешь дать мне ответы на конкретные вопросы! Что будет с нашим городом? Что ждет всех нас?.. Ты сможешь говорить серьезно или намерен дальше забавляться своими яркими безделушками, прыжками скачущих по волнам электронных призраков?

Мудрец не мог обижаться, если не являлся одушевленным существом. Видимо, в программе все же сработала какая-то защитная функция, потому что с лица, обрамленного седыми волосами, сползла доброжелательность и с холодной усмешкой он отозвался:

– Нужную помощь ты получишь! К твоим услугам вся библиотека. Садись за стол, читай, анализируй, обобщай… Ты даже научился использовать память своего любимого паука, поэтому без труда сможешь осилить все названия…

Не успели прозвучать последние слова, как свежий ветер умолк и упоительные морские ароматы сменились душной книжной пылью, осевшей за тысячелетия на самых древних манускриптах. В нос ударили спертые запахи переплетного клея и породистой кожи, обтягивающей самые ценные фолианты.

Стигмастер мгновенно перенес Найла и Хуссу в библиотеку Белой башни – шестиугольное помещение, каждая грань которого тянулась метров на пятьдесят. Перед их глазами вздымались на стометровую высоту стеллажи с массивными полками, набитыми до предела толстыми томами.

Бороздящая море баркентина, лохматые пальмы и лазурные берега в долю секунды обернулись бесчисленными душными ярусами, сохранявшими по экземпляру абсолютно каждой изданной на свете книги, написанной за многие тысячелетия разумной жизни до Великого Исхода.

Сотни триллионов пожелтевших листов бумаги, зажатых в тиски кожаных переплетов!