Обреченное начало - Себастьян Жапризо

На пороге приемной ждала посетительница. Женщина лет тридцати, худая, бледная, с кругами под глазами. Увидев ее, сестра Клотильда внезапно забыла о том, что Дени не приходил уже целую неделю и что, возможно, он больше вообще не придет. Последние недели, когда она гладила мальчика по волосам, боясь услышать шаги в коридоре, опасаясь, что дверь класса может внезапно открыться и на пороге появится кто-то из монахинь, ее постоянно, все сильнее и сильнее, мучила одна и та же мысль. Одна и та же мысль беспрестанно преследовала ее и не отпускала — даже теперь, когда рядом не было того, кто являлся причиной этой мысли… У входа стояла Мадлен и ждала ее. Сестра Клотильда бросилась к ней, воодушевленная своим планом, обдумывая на ходу, как лучше выразить свою просьбу.

— Мадлен, какой сюрприз!

Подруга обняла ее, как прежде, прижавшись к ее щекам своими острыми скулами. Она не изменилась за год, за этот долгий бесконечный год.

— Как ты? — сказала Мадлен, увлекая сестру Клотильду на натертую воском скамью исповедальни. — Я приехала из Ниццы утром и первым делом пришла повидаться с тобой. Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?

— В порядке, в полном. Но расскажи о себе. Ты надолго в город?

— На два дня, — сказала Мадлен. — У меня важная, очень важная новость. Из-за нее я и приехала.

Она смеялась, теребила юбку, нервно моргала, словом, вела себя, как обычно.

— Ну что ж, — сказала сестра Клотильда, — держу пари, ты выходишь замуж.

— Как ты догадалась?

Мадлен была разочарована, что не удалось произвести ожидаемый эффект. Но тут же снова заулыбалась, протянула к подруге руки и слегка качнулась всем телом.

— Не могу ни минуты сидеть спокойно, — сказала она, — я так счастлива. Я изменилась? Я так счастлива. Я тебя с ним познакомлю, когда ты приедешь к нам. Ты ведь к нам приедешь? Я остаюсь в Ницце до свадьбы, а потом мы будем жить в Па-де-Кале. Я ведь не изменилась, правда? Ты неважно выглядишь. Ты не должна так себя изнурять. Ты знаешь, что неважно выглядишь?

— Я немного устала.

Но Мадлен уже не слушала. Она встала, сделала несколько порывистых шагов, потрогала какую-то подвернувшуюся под руки безделушку, подошла к сестре Клотильде, поцеловала ее.

— Сперва у меня будет девочка. Мне всегда хотелось девочку. Если бы ты знала, как я счастлива. Ты сможешь приехать на венчание? Без белого платья, но все равно, все будет прекрасно. Что у тебя произошло за этот год? Ты знаешь, я о тебе думала, когда мы все это решили. Ты — мой друг. Ты вспоминаешь о прошлом, о нашем городе, о монастыре? Мы с тобой были самыми близкими подругами на свете. Я так счастлива, что со мной все это произошло…

Неужели она только и могла теперь твердить, что счастлива, очень счастлива, постоянно счастлива?

— Ты, как ребенок, — сказала сестра Клотильда, усаживая Мадлен рядом, чтобы она хоть минуту посидела спокойно. — Ты слишком много говоришь, и я уже не понимаю, что ты хочешь сказать.

И тут к ней вернулась ее навязчивая мысль.

— Значит, ты будешь жить в Па-де-Кале?

— Да, да, да. Думаю, буду обожать это место. Жак инженер. Его направляют работать в Ланс. Мне наверняка там понравится. Он милый, если бы ты знала, до чего он милый. Я заказываю себе новые платья. Ты не знаешь здесь хорошую портниху? Господи, до чего я глупая! Я так счастлива, что голову потеряла. Ты приедешь повидаться до нашего отъезда? Я должна познакомить тебя с Жаком. Я уеду из Ниццы после свадьбы — в июне. Будешь крестной моей дочери? У меня сперва будет девочка. Согласишься быть ее крестной? Ты — моя лучшая подруга. Ну, а как ты? Как у тебя дела? Ты ничего о себе не рассказала. Послушай, умоляю тебя, не изнуряй себя так!

— У меня все в порядке, — сказала сестра Клотильда, — здесь все по-старому. Ничего не изменилось со времени моего приезда.

— Но ты хотя бы счастлива?

— Конечно, — сказала она. — Очень счастлива.

Мадлен покачала головой, поцеловала ее и вновь принялась болтать. Когда наконец она позволила подруге вставить слово, то выяснилось, что ей уже пора уходить. Но она придет завтра.

— Ты зайдешь ко мне? Эти два дня я буду жить в квартирке на улице Вуду. В той, где я жила в прошлом году. Я продам ее, когда выйду замуж.

— Продашь? — сказала сестра Клотильда.

«Нужно решиться: или сейчас, или никогда.

Нужно держаться естественно, найти правдоподобный предлог».

— Лучше сдай ее мне, — сказала она, стараясь предугадать реакцию подруги.

Выражение лица Мадлен так быстро менялось, что понять по нему что-либо было невозможно. Как тут угадаешь, о чем она думает?

— Сдать ее тебе? Что за мысль! Ну конечно, если ты хочешь. Зачем она тебе? Не представляю, что ты с ней будешь делать. И потом, там всего две комнаты, ну просто клетушки, и кухня. Все такое крошечное! В Лансе у нас будет дивная квартира. Ты увидишь, какой Жак милый. Он не знает, как мне угодить.

— Если ты оставляешь квартиру на улице Вуду, оставь ее мне, — настаивала сестра Клотильда. — Я буду платить за нее, ты же знаешь.

Мадлен пожала плечами, засмеялась.

— Да пожалуйста, — сказала она, — но зачем она тебе? Просто ума не приложу, зачем она тебе понадобилась?

Сестра Клотильда притянула Мадлен к себе.

— Я смогу давать там уроки, немножко подработать. Мне стыдно просить у родителей деньги на мелкие расходы.

Потом добавила:

— Ты знаешь, что я покупаю кучу книг? Их надо где-то хранить. Конечно, жить я там не буду, но когда мама приедет навестить меня из Лиона, ей будет, где остановиться. Я тогда смогу чаще ее видеть. Понимаешь? Для этого квартира мне и нужна. Прошу тебя.

Мадлен с улыбкой остановила ее жестом:

— Хорошо, хорошо. Возьми ее, и не будем больше об этом говорить. К тому же, мне не хочется устраивать себе лишние хлопоты, продавая ее. Не нужно было вообще ее покупать! Бери, если это доставит тебе удовольствие. Тебе это доставит удовольствие?

— Даже представить себе не можешь, какое! Ты моя лучшая подруга!

— Хорошо, хорошо, — сказала Мадлен. — Только там куча вещей, беспорядок. Ты же меня знаешь, я такая неряха.

— Не думай об этом. Я все уберу. Мне и нужна-то будет всего одна комната.

— Договорились. Там в шкафах куча всего. Оставляю тебе. Не захочешь — выброси. Я ужасная неряха. Помнишь, какая я была неряха в монастыре? Ой, пора бежать. Опаздываю.

Мадлен поцеловала подругу, взяла за руки:

— Ты придешь завтра? Приходи завтра вечером. Я буду ждать тебя, хорошо? Покажу тебе фасон платья, которое я надену на свадьбу.

Сестра Клотильда удержала ее, чтобы убедиться, что они договорились. Все получилось так легко и быстро…

— Решено. Решено. Приходи завтра, и я до отъезда отдам тебе ключ. Но скажи мне, сестра моя, у тебя не будет неприятностей с настоятельницей?

Откуда настоятельница про это узнает? Она умела теперь так хорошо лгать и скрывать правду.

— Нет, я все устрою, мама обо всем договорится.

— Хорошо, хорошо, — сказала Мадлен, вытаскивая сестру Клотильду за собой в коридор и снова целуя на пороге. — Жду тебя завтра, ладно? Я так рада тебя видеть. Всегда рада. Правда, мне очень повезло? Кажется, мне невероятно повезло. Скажи, как я выгляжу? Действительно, мне очень повезло.

— Ты очень хорошо выглядишь, — сказала сестра Клотильда, — у тебя очень счастливый вид.

Мадлен ушла, оглядываясь на каждом шагу и помахивая на прощанье рукой, а монахиня стояла у дверей, пытаясь скрыть свою радость, — в ушах у нее, затихая, звучали слова Мадлен о том, как она счастлива.

— Иди, Мадлен, ветреное дитя, потерявшее голову от счастья, иди.

«О, Дени, почему ты не приходишь? Ты появишься сегодня вечером? Ты знаешь, я ведь больше не стыжусь своей любви? Ты знаешь, что теперь у нас все будет хорошо, что все устроилось?»

Мадлен исчезла, а сестра Клотильда все стояла над собственной тенью, изломанной каменными ступенями лестницы, и думала о Дени, представляя, каким она увидит его в этой квартирке, скрытой от посторонних глаз, каким она хочет его увидеть… А если он не придет вечером? Вообще больше не придет? Тогда она сама пойдет к нему, да, сама пойдет, сегодня же. Она может подождать его у ворот школы. Она не станет сегодня проверять работы, только и всего. Да, она пойдет к нему, она увидит его сегодня вечером.

Можно ли унять дрожь в теле, идти размеренным шагом, когда сердце рвется от радости? Можно ли подавить крик, не упасть без чувств, думая обо всем этом? Одновременно она с удивлением поймала себя на непроизвольном жесте, которым поправила накидку, игриво высвободив прядь волос. Она увидит его сегодня вечером.

Когда Дени вышел из школы в шеренге учеников, первой, кого он увидел, была сестра Клотильда, стоявшая возле черных ворот, на фоне которых контрастно выделялось ее платье. Она была в трех десятках шагов от него, среди других ожидавших, их разделяло пространство двора, но Дени ощутил в ней такое же смятение, какое чувствовал в себе. Приближаясь к ней в шеренге, он отвел глаза, чтобы ненароком не лишиться чувств. По сигналу воспитателя ученики разбежались в стороны, крича и жестикулируя, радуясь возможности размяться после бесконечного учебного дня. Дени хотел, чтобы сейчас Дебокура не существовало, чтобы он умер, умер навеки и был закопан глубоко-глубоко под землей. Но новичок с мерзкой улыбочкой на своем фальшивом лице уже хлопал его по плечу.