Последнее убежище (СИ) - Кросс Александр

— Приятного аппетита. — парень замялся. — Или как там у вас принято говорить?

— Ты отдал мне фасоль. — едва слышно прошипел мужчина.

— Очень на это похоже. — Клинт недоумевал от поведения странного мужчины. — Это проблема?

— Это фасоль! — с явным восторгом прошипел тот.

— Мать его, да! — парень вскинул руки над головой. — Это фасоль!

Все вокруг застыли с ложками у рта. Кое кто выронил уже пустую тарелку из рук и выпучив глаза пялился на парня. Наверное, прерывать трапезу восхвалением фасоли не стоило. Клинт опустил вскинутые руки и принялся есть, глядя исподлобья на окружающих. Те поерзали на своих стульях и продолжили трапезу. Никто не решился вставить свой гневный комментарий, тарелка перед носом была куда дороже потраченного времени. Суп был не дурным, если не считать того что на послевкусии было немного горечи. Все могло исправить немного соли, но похоже соль здесь была под запретом вместе с чувством юмора. Все молча хлебали и старались не смотреть друг на друга.

— А что у вас тут не принято обсуждать прошедший день? — парень попытался затянуть рутинный разговор ни о чем.

— Мы едим. — сосед закинул очередную ложку в рот и старательно пытался не выловить фасоль, явно оставляя ее на десерт.

— Согласен. Я так понимаю тут не бывает представлений или всяких таких развлекательных штук, чтобы хоть немного развеется.

— Мы собрались есть. Нам нечего обсуждать. — серьезное лицо соседа стало еще более хмурым.

— Да брось. — Клинт пытался продавить беседу. — Как же обсуждения насоса? Я так не работал руками с четырнадцати лет, когда нашел снимки Эвилин Джой. Чуть член не сломал.

Сосед пошевелил уголком рта и тут же вернул лицу каменную серьезность. Парень поднял голову и не боясь осмотрел каждый угол у потолка. Никаких датчиков движения, биосенсоров и камер не было. Почему люди настолько зажаты во время приема пищи было непонятно. Обычно люди теряются в чужой компании и стараются лишний раз не раскрывать рта. Но здесь же они сидят два года плечом к плечу и пережили невероятные страдания. Смерти близких в открытом мире. Смерти близких в закрытом мире за гермодверью. Неужели никто не хочет сказать и слова?

— Заходит как-то ковбой в бар и заказывает рюмку виски. — Клинт выкрикнул фразу поверх голов. Все тут же замерли. — Бармен спрашивает ковбоя, что его расстроило? Дело в том, отвечает тот, что я узнал, что мой племянник гей. На следующий день он заказывает уже две рюмки. Что в этот раз, спрашивает его бармен. Я узнал, что и мой сын гей, отвечает ему ковбой. На следующий день он заказывает три рюмки виски. Бармен не выдерживает и орет: да хоть кто-то в твоей чертовой семье любит женщин? — Клинт делает паузу и оглядывает ожидающих ответа людей, позабывших о супе. — И ковбой отвечает: Спроси это у моей жены!

Гробовое молчание пронзилось парой смешков. Несколько человек зажимали рты чтобы не разбрызгать остатки супа. Кто-то просто улыбался в сжатый кулак. Трапеза переставала напоминать поминки. Клинт растянулся в довольной улыбке. Первый шаг к нормальному общения был сделан. Как минимум он узнал, что у этих людей есть другие эмоции кроме страха и ненависти. Они на одну секунду стали похоже на самых обычных работяг, поднятых из шахты ради вкусного горячего обеда. Каждый со своими странностями, но все едины за одним столом.

Сосед что отложил пару фасолин на край тарелки наконец то добрался и до них. Пару сморщенных комочков залетели в рот и были раздавлены языком о нёбо. Мужчина замер в блаженстве запрокинув голову. Похоже такими вкусностями их тут не часто баловали. Жить в этом мире становилось все интереснее.

— Не так уж и плохо тут у вас ребятки! — Клинт улыбаясь встал из-за стола. — Вот только на такой еде далеко не уедешь. Кто из вас готов показать мне путь в хранилище с едой?

Все насупившись уткнулись взглядом в тарелке. Атмосфера юмора и веселья, возникшая на десять секунд, тут же испарилась. Еда все-таки была больной темой. Жить на одну тарелку и качать насос по три часа, было не лучшим времяпрепровождением. Странно что за это время кто-то еще способен стоять на ногах. Такими темпами люди должны были протянуть месяц максимум. Ученные рассчитали, что без воды человек живет три дня. А без еды, но с водой, около месяца. Но если в это уравнение добавить каплю еды и интенсивные нагрузки… Это сложно, но в любом случае человек останется в минусе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну так что скажите? — Клинт не терял надежду найти провожатого.

— Председатель решает, кому и что делать. — ответ послышался от соседа.

— Ну в таком случае мне нужно пойти к нему и спросить дорогу. Нужно же нам что-то есть в этой дыре. Я понимаю, что она стала вашим домом. Но такой дом мне совсем не нравится.

— Ты нарвешься, парень. — вновь ответил сосед по столу. — Председатель не любит, когда кто-то лезет не в свое дело.

— Как ни крути — это наше дело. — Клинт оставил тарелку на столе и отправился по знакомому маршруту, ведущему к двери Председателя.

Рассчитывать на что-то не приходилось, но это было куда лучше бездействия. Парень понимал, что за все время пребывания здесь эта толпа должна была перепробовать все возможные способы вскрыть двери в хранилище. И судя по скудному обеду ни один из них не дал должного результата. Газовый резак стал лучшим из них, но лишь для двух дверей. Для второй половины не хватило баллонов со пирохимической смесью. Желание сделать хоть что-то подгоняло, заставляя ноги перейти на быстрый шаг. За спиной никто не проронил ни слова. Все вылизывали свои тарелки.

Дверь в комнату Председателя преградил мордоворот каких поискать. Даже огромный с виду Фрэд казался сопляком по сравнению с ним. Или это все стероиды и стимуляторы, или где-то здесь имеется отличный спортзал с кучей тренажеров. С таким дядей все шутки были направленны только в твою сторону. Любая шутка что он не оценит может закончиться присчитыванием зубов в своих ладонях.

— Куда? — вопрос явно был риторическим, выбора в направлениях особо не было.

— Я к Председателю. У меня есть пару мыслей как вскрыть хранилище с едой. Пустишь?

— Нет. — немного мыслительного процесса на лице. — Он с женой.

— Совет да любовь, конечно. Но тебе не кажется, что когда народ голодает и кто-то предлагает решение, лучше прислушаться и не тратить время?

— Мне кажется что когда я досчитаю до трех — ты уйдешь. А иначе твои ноги окажутся в заднице. — громила оттопырил огромный палец. — Раз.

— Твоими пальцами можно людей избивать, какие огромные. Так может все-таки ваш начальник оторвется от супруги и уделит мне всего одну минуту?

— Два. — бесстрастное лицо здоровяка выражало явное недовольство.

— Ну ты то кушаешь в достатке, я погляжу. Сколько яиц за день съедаешь? Тридцать?

— Три. Тебе конец. — громила сделал шаг вперед заводя руку за голову для мощнейшего удара.

— Какого черта тут происходит? — в открытых дверях стоял Председатель. — Флинт, ты что не мог просто попросить гостя уйти?

— Я объяснил, что Вы с супругой, а он говорит: у меня есть методы вскрыть хранилище с едой. А я ему говорю: уходи пока ноги в задницу не запихнул. А он…

— То есть пришел человек и говорит: ребята, у меня есть пара идей как открыть хранилище чтобы все поели досыта. А ты ему: пошел к черту?

— Да, Председатель. — умственный процесс исчез с лица, на его месте появился испуг.

— Флинт, а ты помнишь тот шоколадный пудинг, который тебе нравился? — Председатель потер виски. — Ты хотел бы его снова попробовать?

— Да, Председатель. — здоровяк совсем поник.

— И этот парень пришел чтобы дать тебе такую возможность. Но ты решил его прогнать?

— Я ошибся? — щенячьи глаза готовы были наполнится слезами.

— Когда-то ты точно научишься расставлять приоритеты, Флинт. — Председатель повернулся к Клинту. — Что там у тебя?

— Здесь же есть какая-то лаборатория, с реактивами и прочей хренью. Я подумал, что возможно смогу найти что то, что сможет нам помочь.