За тридевять планет - Георгий Попов

III

В первый день я не отходил далеко от корабля. Да, по правде сказать, я и не знал, куда и зачем идти. То сидел, то лежал, то бродил — и все это вблизи, почти рядом. Но и здесь, на этом пятачке, я обнаружил немало такого, что представляет интерес для науки.

Прежде всего я должен сказать, что почва на этой планете самая обыкновенная. Песок, песок… Трава зеленая, кое-где в ржавых крапинках, и удивительно шелковистая. Деревья тоже как деревья. От наших, земных, они отличаются лишь тем, что выше и толще гораздо, так сказать, кряжистее.

Березы попадаются метров сорока с лишним вышиной и прямые до самой верхушки. Листья на них тоже крупные и такие же резные и сердечком, как на наших.

Ползая по земле, я внимательно осматривал и кое-где разгребал поверхностный слой. И что же? Труд мой вознаградился сторицей! Я обнаружил старые березовые листья. Они пожухли, почти сопрели, но сохранили очертания, даже рубчики по краям.

Вряд ли стрит говорить, как я обрадовался этой находке. Ведь это была не просто находка, а целое открытие. Значит, думал я, березы и здесь меняют листья.

А если меняют, выходит, и здесь бывает зима. Иначе зачем березам менять листья! А зима — это снег и лед…

С одной стороны, конечно, красиво. А с другой… Нет уж, увольте, подумал я, на зиму я лучше переберусь на Землю-матушку, где у меня осталось теплое пальто с воротником из черной цигейки.

Сосны и того выше, то есть раза в полтора, не меньше. Земля усыпана иглами и шишками. Иглы были как иглы и кололись, а шишки — ну по кулаку каждая, честное слово. У нас такие шишки бывают только на кедрах, да и то не подряд. Я взял одну шишку и стал шелушить. Она была пустая. Наверно, выклевали птицы, какие-нибудь клесты, здешние клесты, разумеется.

Потом я поискал другую шишку, никем не тронутую, вышелушил несколько орехов и разгрыз их. Зерна оказались крупными и вполне съедобными. Я даже затрудняюсь, с чем их сравнить. По вкусу они напоминали наши кедровые орехи, только были еще жирнее и ароматнее. Зерна таяли во рту, как кусочки масла.

Я уже говорил, что первое, что я почувствовал, когда высунулся из корабля, был запах земляники. Здесь, внизу, этот запах был еще крепче и гуще. Поэтому, бродя туда-сюда, я смотрел в оба, надеясь найти и сами ягоды. И что же? Искать долго не пришлось. Гляжу — там, сям… Одна к одной.

Ну, скажу я вам, и земляника. «Тебе бы сюда, капитан!» — опять вспомнил я капитана Соколова, охочего до лесных ягод. Крупная, сочная, с янтарными глазками по бокам… Я сорвал несколько ягод — и все, горсть полная. Присев на корточки, я отправил в рот эту горсть, раздавил языком (не разжевал, а именно раздавил) и стал ждать последствий. Но никаких последствий не последовало, то есть я просто-напросто их не почувствовал, а значит, их и не было, этих последствий.

Отведав земляники, я осмелел и решил отойти немного подальше. Шел я медленно, короткими шажками, и поминутно оглядывался, чтобы не потерять корабль из виду. И чем дальше шел, тем больше нравилась мне эта планета. Лес отменный, птицы всякие…

В одном месте вдали блеснуло неширокое озеро. Я подошел к берегу и увидел поразительную картину. Вся гладь была усыпана утками. Кряквами и чирками.

Утки плавали и возле берега — протягивай руку и хватай. Я опустился на корточки и в самом деле протянул руку и стал звать, как это делают хозяйки: «Утя, утя, утя!» Увы, доверчивость здешних уток имеет свои пределы. Стоило мне протянуть руку и позвать: «Утя, утя, утя!» — как они захлопали крыльями и шарахнулись от берега.

Я обошел вокруг озера и убедился, что оно точь-вточь такое, какие и у нас на Земле бывают в сосновых борах. Только у нас озера заросли илом, купаться в них не то что нельзя, а противно как-то, того и гляди заразу какую-нибудь схватишь. А здесь дно песчаное, вода чистая и прозрачная видно, как рыбы ходят коcяками… Мне это страшно понравилось, и я пожалел, что не взял с собой удочки. Сесть бы сейчас на бережку, подумал я, забросить возле камышей с черными султанами, — глядишь, и поймал бы плитку пли чсбака.

И не успел я подумать об этом, как увидел кочку не кочку, а что-то похожее на кочку и на ней — гладко обструганную доску, уже потемневшую от времени.

Я осторожно, на цыпочках, подошел к той кочке и обнаружил на песке следы, похожие на человеческие. Поставил свою ступню рядом — она была раза в два шире и длиннее. Одно из двух, подумал я, или здесь живут лилипуты, или рыбачил малец лет десяти-двенадцати.

Значит, планета обитаемая, у меня на этот счет пропали всякие сомнения. Конечно, можно было предположить, что следы оставили пришельцы из космоса вроде меня, грешного, однако это показалось мало вероятным. Хотя сто тридцать миллиардов планет с высокоразвитой цивилизацией — это вам не шуточки, все-таки не каждый день иноземляне посещают именно эту планету. А судя по всему, следы свежие, кто-то сидел на кочке не далее как сегодня утром, и мял песок босыми ногами.

Я был настолько потрясен, что не знал, радоваться мне или печалиться. Вернулся обратно и, устроившись поудобнее возле какого-то кустика, задумался. К этому времени солнце поднялось довольно высоко, но от деревьев падали тени, и мне не было слишком жарко. Да и ветерок приятно холодил спину и грудь. Должно быть, это меня и подвело. Я уснул. Как так случилось, я и сам не знаю. Но факт остается фактом — я уснул, уснул, можно сказать, богатырским сном, когда и сны никакие не снятся, и с боку на бок не ворочается. А проснувшись и продрав глаза, вдруг заметил, что в воздухе разливается странный багровый свет. «Неужели вечер?» — подумал я, вскакивая на ноги. Да, так оно и было. Пока я спал, светило, то есть здешнее солнце, проделало привычный путь от одного горизонта до другого. Яркий и необыкновенно чистый закат пылал вполнеба.

— Что ни говори, а тебе, Эдя, повезло, — вслух сказал я и, вздрогнув, замер на месте.

В двух шагах от меня стояли громадные животные, которых я утром принял за коров. На самом деле это были не коровы, а лоси, во всяком случае, они были похожи на наших лосей.

— Те-те-те, — протянул я руку и зачмокал губами.

Самый крупный лось повел рогами-лопатами, переступил с ноги на ногу, однако вперед не подался ни на шаг.

— Что ж ты, дурень, — ласково сказал я, тоже не решаясь приблизиться к лосю. Единственное, что я сделал, — это повернулся лицом к опасности и попятился немного, так, самую малость. Делал я это не очень охотно, как читатель понимает. Ведь в случае, если бы лоси проявили агрессивные намерения, мне пришлось бы драпать без оглядки, а это не входило в мои расчеты.

В этот момент я разглядел лосей получше. Ну, скажу вам, настоящие великаны. Меня господь бог ростом не обидел, метр восемьдесят пять как-никак… А лоси были еще выше. Сначала мне показалось, что я карлик по сравнению с ними. Но, оправившись от страха, я решил, что принижать себя не следует. Пусть они себе великаны, это их дело, но и я не лыком шит. Сын Земли все-таки, цивилизованной планеты, это вам не хаханьки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});