Антисоветская блокада и ее крушение - Валерий Александрович Шишкин

class="a">{142} Предлогом для указанных действий союзников послужило бездоказательное рассуждение о пресловутой «большевистской пропаганде». Во всех этих документах не было, однако, ни одного факта такой мифической «пропаганды», зато куда как реально выглядели вполне конкретные меры, предлагаемые нейтралам: прервать финансовые операции с Советской Россией, прекратить все отношения с ней и примкнуть к Антанте для борьбы с большевиками. Не менее реальны были и санкции, которыми угрожали империалистические круги Антанты правительствам нейтральных стран: политический и дипломатический остракизм, блокада, лишение продовольственной помощи.

На следующий день, 26 ноября, американский посланник в Норвегии был информирован министром иностранных дел о предстоящей встрече представителей Швеции, Дании и Норвегии в Копенгагене для выработки «общей позиции в отношении к большевикам».{143} Поскольку наиболее развитыми были отношения между Советским государством и Швецией, союзники предприняли специальный демарш именно перед правительством этой страны.

5 декабря американский представитель в Стокгольме Моррис в беседе с министром иностранных дел выразил недовольство в связи с наличием «большевистской пропаганды» в Швеции, которая отсюда разносится в США и другие союзные государства. В ответ министр поспешил заверить Морриса о готовности постепенно отозвать из Советской России всех шведских представителей и выразил надежду на то, что в самом ближайшем будущем удастся «избавиться от Воровского и его помощников». В донесении об этой беседе Моррис сообщил также, что аналогичные меры против большевизма следует ожидать и от Дании.{144}

Вскоре последовало соглашение между представителями Швеции, Норвегии и Дании о единовременном разрыве отношений с Советской Россией и высылке всех ее дипломатических и торговых работников из скандинавских стран. Первостепенную роль в организации разрыва отношений между Швецией и РСФСР, таким образом, играли именно США. М. М. Литвинов, оценивая впоследствии роль американской дипломатии в этом, писал: «С абсолютной точностью исторически установлено, что разрыв отношений с Советскими республиками со стороны Швеции был предпринят во исполнение общего плана тогдашних союзников и, в частности, определенного предложения американского правительства» (разрядка моя. — В. Ш.).{145}

Как развивались дальнейшие события, хорошо показано в докладе полпреда РСФСР в Швеции В. В. Воровского В. И. Ленину от 24 мая 1919 г. «О разрыве дипломатических отношений между скандинавскими странами и Россией». Советская миссия, учитывая заинтересованность торгово-промышленных кругов Швеции в коммерческих сношениях с Советской Россией, пыталась предотвратить разрыв, воздействуя «на экспортеров и импортеров, у которых в связи с оживившимся прошлой осенью товарообменом особенно разгорелись аппетиты». «Однако, — как отмечает далее Воровский, — интересы государств Согласия… оказались могущественнее, чем интересы шведских промышленников и шведских рабочих, среди которых уже началась безработица».{146} Через день после заверений, сделанных министром иностранных дел американскому представителю, последовали решительные шаги шведского правительства по ликвидации политических и экономических отношений с РСФСР. «В субботу 7 декабря, в час дня, — писал Воровский в докладе В. И. Ленину, — я был приглашен к министру иностранных дел, который заявил мне, что… шведское правительство вынуждено лишить меня права посылки курьеров и права шифра и «предполагает», что наша миссия покинет Швецию».{147} День спустя американский представитель в Стокгольме получил коммюнике о результатах этой беседы и информировал о ней госдепартамент, правительства Франции и Англии.

Аналогичные меры были предприняты в Дании. 27 декабря 1918 г. представитель РСФСР в Копенгагене Я. З. Суриц был уведомлен министром иностранных дел, что датское правительство решило порвать фактические связи с Советской Россией.{148}

21 января 1919 г. В. В. Воровский, как обычно, просматривал с утра шведские газеты. Даже скупые сообщения буржуазной печати показывали, насколько осложнилось международное положение Советской России. Зато львиная доля корреспонденций была посвящена только что открывшейся Парижской мирной конференции, где предполагалось решить «русский вопрос» путем организации вооруженной интервенции. Воровский хорошо понимал, что предстоящий неизбежный отъезд советского представительства из Швеции будет означать начало полной дипломатической и экономической изоляции Советского государства от внешнего мира. Разбирая почту, он вскрыл пакет со штемпелем шведского министерства иностранных дел и прочел следующее: «Так как пребывание Вашей миссии в Швеции значительно затянулось вследствие переговоров, предпринятых Королевским правительством для обеспечения Вам и Вашим соотечественникам безопасного и свободного проезда через Финляндию к вам на Родину, Королевское правительство считает, что оно имеет достаточно оснований требовать отъезда Вашей миссии без дальнейших проволочек».{149} После получения необходимых гарантий о выезде советских представителей из скандинавских стран через Финляндию весь состав торговых и дипломатических работников РСФСР в Стокгольме и Копенгагене, включая В. В. Воровского, Я. З. Сурица и находившегося в Швеции М. М. Литвинова, 30 января 1919 г. отбыл на родину.

Пароход, на котором они плыли, с трудом преодолевая начавшийся ледостав, наконец добрался до финляндского порта Або. Дальше советские представители по железной дороге доехали до Белоострова и на деревянном мостике через р. Сестру были переданы советским пограничникам. «Финский офицер взял список конвоируемых, — вспоминал английский журналист Артур Рэнсом, ехавший вместе с ними в Советскую Россию, — и прочел фамилии: Воровский, его жена и ребенок.». Затем он вызвал: «Литвинов». Одного за другим вызывал он всех русских, их было около тринадцати. Г-жа Воровская, которая… давно не была в России, горько плакала».{150} В январе 1919 г. из Москвы на родину выехал и последний шведский торговый представитель, который вел переговоры с М. Г. Вронским. Перед отъездом он говорил Г. В. Чичерину: «Если английское правительство на что-нибудь решается, оно это дело доводит до конца. Английское правительство решило наступать на Советскую Россию, следовательно, его войска будут в Москве через два месяца».{151} Этот торговый агент был плохим пророком, но с его отъездом Советская Россия на долгое время оказалась отрезанной от всего мира.

Как уже говорилось, в ноябре 1918 г. были прерваны всякие политические и экономические связи между РСФСР и Германией. Последняя, подписав перемирие с победителями, была поставлена под полный контроль союзных держав вплоть до заключения Версальского мирного договора. По условиям перемирия по отношению к ней на этот период сохранялась в силе торгово-экономическая блокада{152}, исключавшая возможность нормальных коммерческих сношений с Советским государством. Правительство созданной вскоре Веймарской республики, особенно в первые послевоенные месяцы, в международных вопросах следовало политической линии держав-победительниц, занимая подчиненное положение проигравшего войну государства. После же разрыва политических и торговых отношений с Советской Россией, предпринятого правительством Германии, началась повальная высылка советских представителей из других стран. Постепенно все более трудным становилось положение полпредства РСФСР в Швейцарии, и в ноябре 1918 г. Я. А. Берзину со всем персоналом было предложено покинуть эту страну.{153} Под давлением империалистических держав Антанты, несмотря на официальное согласие правительства Голландии принять советского полпреда В. Розина, он был задержан германскими властями в Берлине и отослан обратно. 6 ноября 1918 г.