Жизнь и мечта - Павел Ощепков

Исключительно обаятельный человек, с ясным взором, он понравился мне с netpsoro взгляда. С. И. Вавилов не стал расспрашивать о деталях задачи. Он с полуслова понял суть вопроса и начал рассуждать. На редкость хорошо зная историю техники, понимая роль и значение в развитии науки и техники выдвигаемых гипотез, он сразу же твердо встал на путь, подтверждающий правомерность постановки задачи об электромагнитном обнаружении цели. Он привел много доводов «за» и «против» и в конце концов заявил:

69

— Для меня этот путь кажется наиболее перспективным из всех возможных для решения задачи. Можно говорить об обнаружении самолетов по инфракрасному излучению выхлопных газов. Но, во-первых, такое излучение сильно поглощается облаками, и, во-вторых, его можно легко заэкранизировать от наблюдателя. Я думаю, что электромагнитные волны достаточно короткой длины эту задачу с успехом могут решить. Надо разработать широкую программу исследований, и тогда дело будет в наших руках.

Обладая исключительной способностью анализировать и синтезировать разрозненные сведения, Сергей Иванович тут же напомнил, что опыты Герца по генерированию и приему очень коротких электромагнитных волн — первый залог успеха. Герц умел не только получать, но и фокусировать такие волны за счет их способности отражаться от металлических поверхностей рефлекторов.

Вавилову как оптику это было очень хорошо понятно.

И когда я напомнил ему, что есть оптики, которые считают невозможным сформировать эти волны в виде узкого луча, Сергей Иванович ответил:

.— Это зависит от длины волны. Можно выбрать такие волны, что и разницы со световыми лучами в них не найдешь. Может быть, это будет сделано не так скоро, но это обязательно будет сделано. Я неисправимый оптимист в новых делах, и меня такие возражения не пугают.

А впрочем, можно собраться и обсудить все это. Я готов помочь вам в ваших начинаниях. Совещание, о котором говорил президент, можно собрать и у меня. Я готов провести его.

После этих слов, на 90% обеспечивающих мою миссию в Ленинграде, я и вышел от Сергея Ивановича.

Позднее много раз приходилось встречаться с Сергеем Ивановичем, и я всегда находил у него и понимание, и близкое участие в разрешении возникавших трудностей. Потом, когда он сделался президентом Академии наук СССР, он Однажды даже пожурил меня за то, что я стал считать его недосягаемым для себя. После одного из семинаров в Физическом институте Академий наук СССР, которым он руководил, он подошел и говорит:

— Как же это вы забываете старых друзей! А я вас очень хорошо помню, и не только по 33-му году, но и него сколькими годами позже, когда вы начинали свою вторую проблему — проблему бесподсветного ночного видения. Вы никогда не исчезали из моей памяти. А вот я, видимо, исчез из вашей.

Мне трудно было, конечно, объяснить ему все причины, с которыми было связано мое длительное отсутствие в поле его зрения. Но он понял меня и освободил от излишних объяснений.

После этого разговора у нас вновь установились тесные отношения, я получил карт-бланш на прямой разговор с ним, как с президентом, по любому интересующему меня вопросу. Как жаль, что его жизнь оборвалась так рано, в расцвете творческих сил. Нам не удалось с ним обсудить еще одну волнующую проблему, к которой, как я уверен, он отнесся бы как к лучшей мечте человечества.

После разговора с Сергеем Ивановичем Вавиловым я хотел повидаться с академиком Абрамом Федоровичем Иоффе и тем завершить свою поездку в Ленинград.

Однако Иоффе уезжал в это время на отдых в Гаспру и просил приехать к нему примерно через месяц-полтора.

Я выехал в Москву и доложил своему руководству в Управлении ПВО РККА о результатах поездки.

ВСТРЕЧА С АКАДЕМИКОМ А. Ф. ИОФФЕ И ДАЛЬНЕЙШИЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ШАГИ

Теперь решено было тем более развивать намеченные работы. Хотя идея совещания в Академии наук СССР также всеми поддерживалась.

В октябре 1933 г. был издан приказ об организации специального конструкторского бюро (СКВ). В связи с тем что к этому времени П. Е. Хорошилов, один из наиболее последовательных и стойких защитников идеи радиообнаружения, был переведен в Ленинград на должность начальника курсов усовершенствования командного состава ПВО, решено было организовать СКВ на территории этих курсов. Начальником СКВ был назначен я с одновременным исполнением обязанностей по экспертно-техническому сектору Управления ПВО РККА.

71

В задачу созданного бюро входила разработка общих схем системы радиообнаружения и специальных нестандартных узлов и деталей к ней. Бюро это успешно развивалось, и приказом от 7 октября 1934 г. на него была возложена разработка новой системы радиообнаружения панорамного типа под шифром «Электровизор». Описание такой панорамной системы было дано еще в объяснительной записке к плану научно-исследовательских работ на 1934 г., представленной 5 декабря 1933 г. в Межведомственную комиссию по научно-исследовательским работам при начальнике вооружения.

Год 1934-й начался с подготовки совещания в Академии наук СССР. В первые же дни января я встретился с Абрамом Федоровичем Иоффе. Он очень внимательно выслушал меня. Спросил о моих встречах с Сергеем Ивановичем Вавиловым и с президентом Академии наук Александром Петровичем Карпинским, от которого у меня к Иоффе было специальное письмо, и очень быстро перешел к подготовке предстоящего совещания.

Что касается основной идеи о возможности использования электромагнитных волн для дальнего обнаружения воздушных целей, то у него не было на этот счет никаких сомнений. Он, по-видимому, сам к этому времени многое уже продумал и поэтому говорил убежденно, уверенно. Единственно, в чем он несколько сомневался, — в возможности использования для этой цели очень коротких волн. Он считал, что мощность на таких волнах будет иметь мизерное значение и, кроме того, главный отраженный луч таких волн, по его мнению, пойдет в сторону от нас, а не на нас, так как на этих волнах должно резче проявиться явление оптического отражения. Луч, попадающий на крыло самолета, должен был примерно под таким же углом отразиться и уйти в сторону противника. На более длинных волнах (метр или несколько метров), по его мнению, такая система должна была бы работать лучше. Здесь должно наблюдаться диффузионное отражение.

Хотя встреча наша была лишь первой, Абрам Федорович вел себя так, как будто мы с ним были знакомы вечность. Он очень внимательно и подробно отвечал на все мои вопросы, старался сам расширять круг этих вопросов, с увлечением стремился заглянуть в завтрашний день новой техники, о которой говорил как о уже существующей. Он познакомил меня со своей семьей (квартира его тогда была расположена в том же здании, что и институт, и соединялась со служебным кабинетом), показал свою библиотеку, институт и лабораторию.

72

С особенно большой любовью отзывался о своем учителе Рентгене, у которого он проходил стажировку и выполнял магистерскую диссертацию.

Подходя к одной вакуумной установке, Абрам Федорович заметил, что ее подарил ему лично Рентген в день отъезда на родину. Установка представляла собой разборную вакуумную систему со стеклянным колпаком и отличалась тем, что все соединения ее были осуществлены при помощи пицеина, подогреваемого заложенными внутрь него электрическими спиралями. Все вводы в систему были сделаны на янтаре, что представляло большую ценность для измерения очень малых токов.

Вернувшись в кабинет, мы стали готовить список участников совещания. В первую очередь были названы, конечно, радисты и радиофизики: академик А. А. Чернышев, академик (в то время профессор) Н. Д. Папалекси, начальник радиотехнического факультета Военной электротехнической академии профессор A. А. Яковлев, профессор Д. А. Рожанский, научные сотрудники Ленинградского института Б. К. Шембель и B. В. Цимбалин. Из оптиков и физиков были приглашены академик С. И. Вавилов, академик (в то время профессор) А. А. Лебедев. Был приглашен специалист по акустике академик (в то время профессор) Н. Н. Андреев. В числе приглашенных были также профессор Ф. А. Миллер, профессор В. П. Линник, а также помощник директора Института телемеханики В. Н. Андреев и сотрудники Физико-технического института Академии наук СССР Ю. Б. Харитон, Н. Н. Семенов и Р. Р. Гаврух.

Перечисляя всех возможных участников предстоящего совещания, Абрам Федорович Иоффе указал на академика Л. И. Мандельштама (тогда профессора), но его в это время не оказалось в Ленинграде. Затем он упомянул еще об известном русском физике Б. Л. Розинге:

— Профессор Розинг был талантливым преподавателем Петербургского политехнического института. Он еще в 1907 г. работал над осуществлением системы телевидения с использованием катодно-лучевых трубок для быстрого воспроизведения изображений. Я думаю, мы обязательно придем к необходимости использования подобных систем в технике радиообнаружения.