Снесу крышу. Дорого (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

— Ай! Что ж вы так неосторожно! — воскликнула Даша, и Зайка потянулась к зеркалу в поисках размазанной туши. — Разве можно так о чужих людях говорить?

— Вали, вали отсюда, юродивая, — фыркнула Зайка и хрюкнула носом, как свинка.

— А тебе, звезда ушастая, — улыбнулась Несветаева отражению Зайки в зеркале, — не говорили, что вежливо нужно разговаривать с незнакомыми людьми. А то, знаешь, увлечешься, координацию потеряешь… Руки-ноги поломать можно. Зубы потерять… от встречи с суровой реальностью. У тебя, конечно, губы обладают повышенной амортизационной способностью…

— Угрожаешь? — скривила дутые губы Зайка, став похожей на Джокера из фильма.

— Я? — «поразилась» Даша. — Ни в коем случае. Просто предсказываю. Дар у меня такой. Предсказательский. И дар мой подсказывает, что валить отсюда нужно тебе, шубой накрывшись, селедка большеротая. Потому что с Пашенькой тебе всё равно больше ничего не обломится.

— Тебе, — «чвяк-чвяк» — что ли, обломится? — Зайка расхохоталась.

— Во-первых, мне. Ты думаешь, почему тебя среди дня высвистали? Потому что стояк кому-то присунуть нужно, а меня добиваться еще и добиваться. А ты, лядь продажная, сама дашь. И возьмешь. И снова дашь.

— Да как ты смеешь! — кулачок с акриловыми ногтями сжался.

— Не продажная? — уточнила Даша. — Бесценная? «На рынке корову, — она показала на себе ладонями размер пятый, — старик продавал, никто за корову цены не давал».

Нужно было добить. Несветаева видела, что терпение Зайки держится на тонкой ниточке, но нужно было, чтобы она сорвалась. По-настоящему. Какие у нее могут быть уязвимые точки?

«Ты что, думаешь, ты что-то значишь для своего отца? Да он даже слышать о тебе не захотел!»

— Ты что, всерьез думаешь, что твое мнение здесь на что-то повлияет? Только не говори, что видишь себя здесь хозяйкой. Что, всерьёз воображаешь себя мадам Поляковой? — с вкрадчивым сарказмом говорила Даша.

Губы девицы дрогнули. И ни единого «хачь»! Она что, действительно думала… О, боже! Это даже не смешно.

«Зачем тебе платье с рюшечками? Ты себя в зеркало видела? Ты же тощая как жердь. У тебя под этими рюшами ножки-спички торчать будут. И все будут смеяться»

— Может, уже и платье свадебное присмотрела? На кринолине, в стразах и бантиках, принцесса М-ценского розлива. А колечко с бриллиантом выбрала?

— З-заткнись! — прошипела Зайка.

«Кому ты нужна? Можно подумать, кто-то захочет на тебе жениться с твоим-то характером!»

— Нельзя же быть такой наивной дурой. Вроде уже не юная девушка. В «наколках» вся, — Даша показала на губы, — как вор в законе. Ты что не понимаешь? На таких, как ты, не женятся. Даже такие, как Поляков.

«Он тебя бросит, попользует и бросит. Думаешь, ему от тебя что-то, кроме постели нужно? Что ты еще можешь ему дать?»

— Таких, как ты, имеют раком у стола и выбрасывают, как гондон в мусорку. Потому что ты ничего не ст о ишь. Натурзаменитель мастурбатора, — скривила Даша губы. — И ты наивно полагаешь, что твое слово на что-то повлияет?

— Ну ты допрыгалась, с-сучка! — Зайка развернулась на своих каблуках, чуть не поскользнувшись на гладком кафеле туалета, и вылетела из туалета, как ведьма на метле, хлопнув дверью.

Даша фыркнула. «Мама поможет, мама подскажет».

Несветаева набралась праны в два больших вдоха. Она еще раз сполоснула руки. Обтерла их бумажным полотенцем. Потом тщательно сложила его уголок к уголку, перегнула. И так пять раз. Ничто не восстанавливает душевное (хотя слово «душевное», по Мнению Дарьи, с нею плохо сочеталось) равновесие, как рутинные занятия. Потом выбросила в ведро его в ведро и с деловым видом отправилась в бухгалтерию. А оттуда, с обещанной папкой документов на подпись, — обратно в кабинет директора.

Она постучалась.

…В крайнем случае, она просто провалит заказ. Может, оно и к лучшему. Неправильно как-то оно всё началось. И реагировала она на Полякова не так, как обычно. И заказчику много задолжать не успела. Ну переспит с ним пару раз — и будут в расчете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Устроится на работу, как все. Ведь когда-то она работала просто. И нормально получалось. Ее даже ценили. Не будет у нее стопочки денег. Будет скромнее в желаниях. И маме придется побыть скромнее в желаниях.

«Я столько лет тебя кормила, одевала, всё тебе покупала! А теперь я не могу работать. Что, бросишь меня, да? Подыхай, мама, от голода?»

Даша постучала еще раз.

— Войдите! — из-за двери раздался раздраженный голос Кощея.

Хозяин кабинета сидел в своем кресле, уложив руки на подлокотники. Зайка возвышалась за ним с победным видом. Вид же Кощея оставлял желать лучшего. Было видно, что ему неловко. Даже глаза отвел.

— Павел Константинович, — с умоляюще-извиняющейся улыбкой обратилась она к директору, — я буквально на секундочку — и убегаю. Галина Петровна очень просила вас этот счет подписать, а остальное ждет до завтра.

Несветаева жестом фокусника выхватила из папки бумажку, которую главбух действительно попросила подписать побыстрее. После Дашиного наводящего вопроса.

С довольным видом новичка, который написал контрольную на пять, она аккуратно плюхнула папку на край стола и уложила лист перед начальником.

Тот уставился на счет, но было заметно, что сосредоточиться ему удается с трудом.

— Кхе-кхе, — недовольно напомнила о себе Зайка.

…Сложнее всего Дарье дались не умение глядеть восхищенным взглядом или стонать, изображая страсть и бурный оргазм. Труднее всего оказалось менять задуманное поведение в зависимости от обстановки. Вовремя отказаться от намеченного, отступить. «Зайка» этого не умела.

Или просто была не способна правильно эту обстановку оценить.

Даша бы на ее месте прикинулась ветошью, а потом, когда они останутся одни, поплакалась в жилетку. Но Зайке нужно было непременно доказать свою значимость, показать свое место в иерархии. Здесь и сейчас, чтобы ткнуть носом в дерьмо зарвавшуюся соперницу. Тут Несветаева постаралась, конечно. Она умела бить по почкам.

Это у нее наследственное.

Поляков, поморщившись, отложил ручку.

— Даша, вы… разговаривали с Соней? — выдавил из себя он.

— Я? — недоуменно переспросила Даша. — Разговаривала?..

Хочешь раскрутить собеседника на откровенность, просто повторяй за ним его же слова.

— Да. Ну… вы ей, — чувствовалось, что директор чувствовал себя не в своей тарелке, — угрожали?

— Угрожала?.. — Даша мгновенно приняла официально-деловой вид, стерев улыбочку с лица: — Павел Константинович, мы можем обсудить этот вопрос наедине? Возможно, завтра, если вам…

— Нет, сейчас говори! — взвизгнула из-за кресла не Зайка Соня.

Поляков скривился.

Разве можно мужика так публично кастрировать? Даже если ты уверена, что можешь им крутить, как дирижёр палочкой, туда-сюда. Тем более что тут не лошок занюханный, а вполне себе успешный бизнесмен, строящий из себя альфу.

Он сделал жест открытой ладонью, приглашая к разговору.

— Может, я в бухгалтерии лучше буду сидеть? — спросила Даша. — Я понимаю, у вас свои порядки, вы у себя на фирме хозяин. Но мне бы не хотелось выслушивать подобные обвинения от ваших… девушек, только потому что они заподозрят меня в… нерабочих отношениях с руководством, — выдала она, как комсомолка перед гестапо.

Лицо Полякова чуть расслабилось, зато «Зайка» внезапно съехала с катушек и с воплем: «Ах ты сучка!», вцепилась Даше в волосы.

Вот такого Несветаева не планировала. На такую удачу она даже не надеялась. Она лишь испуганно отступила и закричала от боли, когда острые ногти впились в ее лицо.

…Кричать ей тоже пришлось учиться. Николай Владимирович не успокаивался, пока она не начинала кричать, и только потом бросался с извинениями и уверениями в большой и чистой любви.

— Соня! — словно сквозь вату, расслышала она голос Кощея. — Соня, успокойся! — голос приближался. — Соня, да что на тебя нашло?!