Великолепные гепарды - Александр Бушков

– Скажем, дружеское общение с ядовитыми змеями?

– Это еще цветочки… Итак, мы не знаем, чем вызван процесс превращения нормального ребенка в ретцелькинда, мы знаем лишь, что он настигает ребенка к пяти годам… При соблюдении некоторых условий. Если поместить ретцелькинда в группу нормальных детей – в девяноста трех процентах случаев его чудесные способности исчезают, а у семи процентов количество способностей сокращается до, какой-то одной, проявляющейся спорадически, слабо. Если же поместить в группу нормальных детей двух и более ретцелькиндов, максимум через две недели ретцелькиндами станут все остальные дети. Ставилось много экспериментов – за пределами города.

– И они позволяли… помещать себя?

– Ну, это обставлялось тонко – выезд родителей на жительство в другие города и так далее… Похоже, они ничего не заподозрили, это все-таки дети… Короче, говоря, один ретцелькинд подчиняется влиянию среды, два и более – перестраивают среду по своему образу и подобию. Эти выводы и привели к рождению проекта «Гаммельн» (я навострил уши) – вывезти отсюда всех до единого ретцелькиндов, понятно, вместе с родителями, в другие города нашей страны, Европы и всего мира, для вящей надежности по одному на город. Проект, конечно, требует гигантских затрат, но осуществить его нужно как можно скорее. Они ведь уничтожают материальные ценности! Второй по величине в Европе завод авиадвигателей безвозвратно разрушен. Мы лишились вычислительного центра. Не знаю, когда нам удастся пустить вновь нефтепромыслы – с оборудованием происходят пугающие метаморфозы, на пособие по безработице пришлось перевести несколько тысяч человек…

– Значит, вы уверены, что в появлении и поведении ретцелькиндов нет разумного, рационального начала?

– Ни малейшего. Гипотез выдвигалось множество. К сожалению, даже от людей, долгие годы полагавших себя атеистами, пришлось услышать тирады о происках дьявола или ниспосланном господом испытании. Но это – самые примитивные гипотезы. Выдвигалось множество более изящных, однако лично мне, как и многим другим, и они показались несостоятельными. Я бы принял следующие: некие неизвестные факторы, скажем, комбинация новооткрытых химических препаратов или комбинация излучений, коих в технотронном мире наберется великое множество, вызвали это своеобразное, оригинальное уродство, пагубно воздействовали на детский мозг…

– Логично, – сказал я. – Увы, эта гипотеза, мне кажется, не объясняет экспериментов с ретцелькиндами и средой… Верно?

– Верно.

– А ваша личная гипотеза? – спросил я. – Мне кажется, она у вас есть. В таком, как наш, случае у каждого появляется собственная гипотеза.

– Моя? – неуверенно улыбнулся он. – Знаете… Вы верите в высокоразвитые цивилизации, погибшие в давние времена в результате каких-то катаклизмов?

– Наслышан, – сказал я. – Но не уверен, что доказательств их существования достаточно.

– Это мой конек, – немного смущенно пояснил мэр. – Интересуюсь с детства, знаете ли… Так вот, я считаю: то, что мы наблюдаем, – своего рода вспышка атавизма. Почему это случилось именно у нас? А почему до сих пор рождаются порой волосатые или хвостатые дети? Неожиданно проснулись способности, которыми некогда обладала давно погибшая раса, – но, как мы убедились, никакой пользы это не принесло. История повторилась в виде фарса. Но трагического в этом фарсе больше, чем смешного. Миллиардные убытки – не посмеешься… Постарайтесь представить, каково нам здесь – каждый день ждать нового удара, не зная, с какой стороны он последует и что разрушит…

Послышались легкие шаги – секретарша принесла поднос с бутылкой коньяка и двумя пузатенькими рюмочками.

– Прошу, – мэр наполнил рюмки. – Честное слово, кажется, еще немного и я начну пить. Кое-кто уже начал…

Я встал и прошелся по кабинету. Подошел к высокому окну, смотрел на пустынную площадь, и думал, почему Святой Георгий так поступил со мной. Оказывается, все (точнее, почти все) исследовано, запротоколировано, заснято. Разработан даже план спасения от напасти. Для чего же я здесь? Исключительно для того, чтобы допросить Регара?

– Когда начнется операция «Гаммельн»? – спросил я.

– Никто из нас не знает. Руководство МСБ заявило, что для окончательного вердикта и подачи сигнала сюда прибудет их человек, особо доверенный и облеченный полномочиями, кто-то из членов Коллегии. С ООН согласовано. С тех пор мы пристально следим за теми визитерами, чье поведение внушает… э-э, некоторые надежды. У нас был некто Лонер, социолог, он внушал нам своим поведением некоторые надежды, но вскоре повел себя странно и уехал. Потом прибыл крупный журналист Некер, но вскоре стал пьянствовать и пустил себе пулю в лоб – из пистолета образца, состоящего на вооружении войск ООН и офицеров МСБ… Завтра ожидается фантаст Догарда – кто знает… Но еще раньше пожаловали вы, человек, которому усиленно протежирует комиссар Зипперлейн, начальник созданной при криминальной полиции группы «Болид», которой вменено в обязанность сотрудничать с МСБ в деле о здешних чудесах. В первый же день вы беседовали с покойным Некером, сегодня посетили тюрьму, наконец, только что имели беседу с полковником войск ООН Артаном, который взял вас с оружием, но вскоре отпустил…

– Артан вам позвонил?

– Нет. Селектор был включен, и я слышал, как вас брали.

– Играете в сыщика-вора?

– Приходится, – сказал он. – И кроме того… Видите ли, три года назад я в течение семи месяцев занимал довольно ответственный пост в аппарате Совета Безопасности ООН! Ушел из-за здоровья, чувствую себя более-менее сносно лишь здесь, у моря…

– Так-так-так… – сказал я. – Мы встречались в Совете?

– Да, – сказал он. – Не помню вашей фамилии, кажется, ее вообще не называли. Но помню, как вам вручали орден – за операцию «Жером-2». У меня хорошая память на лица, как у большинства юристов…

– У вас хорошая память. Простите за маскарад. – Я встал и щелкнул каблуками. – Полковник Кропачев, отдел кризисных ситуаций МСБ, член Коллегии…

Черт! Неужели я и есть тот, кто должен подать сигнал? Я – член Коллегии. Ими были и Некер с Лонером. В таком случае, поведение Святого Георгия легко можно объяснить. Меня послали сюда, умышленно снабдив крохами информации, – чтобы я собрал недостающую сам, чтобы свежим, непредвзятым взглядом осмотрел и оценил происходящее. Вроде бы все объяснялось, однако сомнения есть…

– Значит, вы – тот, кто должен… – начал мэр.

– Не исключено, – сказал я. – Я сам еще не знаю. Не удивляйтесь, в разведке так бывает. – Я отвернулся к окну. – Сложность нашей работы еще и в том…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});