Расследование продолжается - Григорий Брейгин

План операции был одобрен. Москва сообщила:

«В помощь выделяем трех опытных работников. Ждем приезда».

* * *

…Пассажирский поезд Караганда — Москва, постукивая на стрелках, набирал скорость.

Павел Семенович Кузьмин, которому поручили завершить операцию, тщательно продумывал мельчайшие детали предстоящего дела. Да, это встреча с матерыми волками.

…В квартире доктора Камнева царил полумрак. Мягкий свет торшера выхватил из темноты кусок стола, покрытый плюшевой скатертью, массивный буфет мореного дуба, старомодный диван с высокой резной спинкой. Иван Сергеевич Зенин сидел чересчур прямо, сжимая в руках коричневую потертую папку. Он был настороже. Старые московские «урки» свели его с этим человеком, покупающим все на свете, и собеседник сразу заинтересовался и прибором, и золотом. А в «политику» Ивану Сергеевичу не хотелось соваться. Там разговор по другому счету…

Правда, Иван Сергеевич уже сталкивался с такими людьми. В первые же месяцы войны, когда разбомбили гомельскую тюрьму, где он сидел… Он вырвался на волю, дождался немцев, предложил им свои услуги, стал осведомителем. В награду получил небольшой магазинчик на Колхозной улице. Но до сих пор он со страхом вспоминает пустые бесцветные глаза своего «шефа» — Фогеля. А когда после войны внезапно получил от него привет и приказания, то беспрекословно собрал вещички и уехал в Усть-Каменогорск. И вот теперь эта встреча. Они только начали осторожный, намеками, разговор, как в подъезде послышались пьяные голоса и в дверь кто-то требовательно постучал. Оба вскочили.

— Это я, Лева, открой!

— Доктор, — брезгливо поморщился собеседник Зенина и пошел открывать дверь.

В комнату ввалился смертельно пьяный человек лет тридцати, высокий, сухощавый. Шляпа еле держалась на короткой стрижке. Он хотел что-то сказать, но бессильно взмахнул рукой и чуть капризно заявил:

— Спать хочу.

Через несколько минут из соседней комнаты донесся храп владельца квартиры Льва Михайловича Камнева, зубного техника по профессии и прожигателя жизни по натуре.

За приличные деньги он разрешил «дяде Жоре» устраивать у себя дома встречи с нужными людьми. Да и Леве золото перепадало. И хотя с золотом не разрешали работать, но если люди желают… Правда, это будет стоить дорого, риск.

Однажды в трудную минуту «дядя Жора» выручил его деньгами. Потом еще раз. В один прекрасный день он попросил разрешения переночевать в пустующей квартире Камневых, в следующий раз привел с собой еще кого-то… А когда Лев попробовал проявить свою самостоятельность, ему пригрозили: оба сядем на «полированное дерево», и доктор сдался, махнул рукой, авось обойдется…

Он свалился и почти мгновенно заснул. Лева мог спать спокойно. Его охраняли надежно: дом был взят под наблюдение…

…Эти два человека не знали друг друга, никогда не встречались и не были знакомы. Оба вышли на улицу в одно и то же время, но из разных зданий. А вечер им уже предстояло провести вместе…

Полковник Знаменский рассказал Кузьмину.

— Мы давно следим за ретивым «дядей Жорой». Кому-то он уже пообещал золото. Надо брать с поличным. Вам, товарищ майор, будут помогать в этой операции наши сотрудники Юрий Черепанов, — он протянул руку в сторону невысокого худощавого офицера, — и Аркадий Бондаренко.

Со стула поднялся широкоплечий, коренастый крепыш со значком мастера спорта на пиджаке. План операции следующий…

…Лев Михайлович Камнев зевнул и, морщась, потер пальцами виски. До чего же болит голова! Зря вчера так переусердствовали в «Арагви». А здорово напугал этих двух «гостей», когда вернулся домой. Так им и надо. Подумаешь, купили за несчастную тысячу…

Продолжительный звонок в прихожей прервал мысли. Лева вздрогнул. С тех пор как он узнал, во что ему обошлись долги, Камнев все время чувствовал себя в подводной лодке, которая все ниже опускается на дно. Вот-вот волны ворвутся внутрь, раздавят…

Он вглядывался в каждого прохожего на улице, вздрагивал, услышав громкий голос, и почти физически ощущал на плече тяжелую руку человека в форме, который скажет:

— Гражданин, вы арестованы.

Еще один звонок. Кто там еще?

Вяло переставляя ноги, Камнев подошел к двери и откинул цепочку.

— Вы ставите коронки?

— Нет, только лечу зубы, — словно во сне ответил «доктор» и, посторонившись, пропустил посетителя.

— Мне нужен дядя Жора.

— А он здесь не живет.

— Знаю, и все-таки он мне нужен.

— По-моему, он говорил что-то о самоцветах, — неуверенно протянул Камнев, — ну да, конечно, в 5 часов он будет у магазина «Русские самоцветы».

Кузьмин небрежно кивнул хозяину квартиры и направился к выходу. Надо было спешить.

Павел Семенович прошел быстрым шагом три квартала и, незаметно оглянувшись, убедился, что Юрий Черепанов и Аркадий Бондаренко следуют за ним. Он поднял руку, и «Волга» с зеленым огоньком на ветровом стекле послушно остановилась.

— В Столешников переулок…

Машина плавно двинулась с места и помчалась, набирая скорость. На зеленоватом циферблате возле руля большая стрелка сдвинулась еще на одно деление. Без десяти минут пять…

Скрипнув тормозами, такси застыло возле Большого театра. Сзади остановилась еще одна машина. И пока шли мимо Петровского пассажа, майор успел сказать две-три фразы.

Зеркальная дверь нарядного магазина широко распахнулась.

Павел Семенович остановился возле сияющего самоцветами прилавка и стал осторожно разглядывать покупателей.

Зенина среди них не было. Кузьмин отлично заучил его «словесный портрет», мог бы узнать из тысячи людей. Кто же пришел на встречу? Взгляд скользнул по лицам людей. Здесь было немало иностранцев: приятно увезти сувенир русских мастеров из темно-зеленой яшмы или золотистого малахита…

«Место встречи выбрано удачно», — подумал майор. Взглянул на часы. Ровно пять. В магазин вошел Зенин. Он был в синей «болонье», легкая шляпа чуть сдвинута набок. В руках папка. Иван Сергеевич подошел к витрине, где лежали дешевые поделки, и попросил продавщицу достать неуклюжего черного медвежонка.

Рядом рассматривал сувениры высокий светловолосый мужчина в мешковатом костюме. Он перегнулся через прилавок, что-то спрашивая у продавщицы, и почти закрыл телом черную папку, потом небрежно зажал ее под мышкой и повернул к выходу.

В очереди возле кассы стоял капитан Черепанов. Увидев условный знак, он вышел на улицу вслед за человеком с папкой в руках.

Третий час Зенин водил за собой майора по Москве. Трудно сказать, почувствовал ли тот преследование или заметал следы на всякий случай, но Павлу Семеновичу пришлось проявить весь свой опыт, чтобы остаться незамеченным. Такой же сложный путь проделал и Аркадий Бондаренко, стараясь не выпустить майора Кузьмина из поля зрения.

Летний вечер вступал в столицу. Сумерки быстро заполняли просветы улиц и переулков.

Гонка была не напрасной. На встречу пожаловал «дядя Жора». Он сидел на скамейке возле небольшой закусочной и постукивал свернутой газетой по колену. Зенин буквально на несколько секунд присел на скамейку, изображая смертельно уставшего человека, что-то спросил у «дяди Жоры» и тотчас поднялся. Не успел Иван Сергеевич сделать несколько шагов, как его место занял майор Кузьмин.

— Советую вам не торопиться, — сказал он, — и не вздумайте выбрасывать золото…

В это время Аркадий Бондаренко догнал Ивана Сергеевича и взял его под руку.

Кузьмин видел, как резко рванулся в сторону Зенин, в руке тускло мелькнула сталь пистолета. Но выстрел не прозвучал: Аркадий перехватил его руку и заломил. Зенин застонал и бросил оружие…

В тот же вечер были арестованы Лев Камнев и Ольга Яснова, аферистка и наводчица. Она рассказала, как с поддельными документами приехали в Алма-Ату по адресу Степана Ивановича Лесняка. Ей повезло: Лесняк как раз был назначен начальником автоколонны в геологическую партию. С ним сумела выехать и Ольга. После убийства Клыкова, с которым Иван Сергеевич сыграл в «третий лишний», Ольга бежала в Москву. Но это не помогло. Был арестован и человек, в руки которого попал ценный прибор. Он его хранил на квартире, подыскивая подходящего покупателя. В его руках оказалась и папка, переданная Зениным. Там была крупная сумма денег — плата за золото…

…Кенес Имангазиевич подписал последнюю страницу и закрыл папку с надписью «Дело № 12/К». Выключил свет и вышел из кабинета. Шел двенадцатый час ночи. Сегодня в первый раз после ранения дежурил Анатолий Скворцов. Он сидел за столом и, склонив голову набок, писал письмо. Подполковник положил ему руку на плечо.

— Нельзя так увлекаться. На службе все-таки, — улыбнувшись, заметил Муканов. — Кому письмо пишешь, если не секрет?

Скворцов чуть покраснел, поднял глаза.