Поиски красавицы Нанси (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - III) - Понсон Террайль

-Хотела -да, но хочет ли еще и теперь? Ведь королева, в то время когда хотела этого брака, рисовала себе принца Генриха замарашкой-пастухом, который растеряется в непривычной для него жизни французского двора, а потом станет послушным орудием в ее руках; теперь же она увидала, что Бурбоны гораздо опаснее Гизов, которых ее величество так боялась.

-Ты скажешь еще, пожалуй, что моя мать задумала расстроить мой брак с принцем!

-Ее величество сейчас же сделала бы это, если бы это было возможным. Но теперь дело зашло слишком далеко, брака с причцем Наваррским желают король и вы, принцесса. Но... но не думаете ли вы, ваше высочество, что сам принц захочет совершения брака, если до этого с его матерью что-нибудь случится здесь?

Принцесса вздрогнула еще сильнее и побледнела.

-Как знать? Может быть, ты и права,- задумчиво сказала она.- Во всяком случае, хорошо было бы ухитриться удалить Рене на эти дни...

-Едва ли и это поможет,- грустно ответила Нанси, покачивая головой.

Маргарита хотела ответить ей что-то резкое, но в этот момент в дверь постучали, и в комнату после разрешительного ответа принцессы вошел Крильон. Он передал принцессе приглашение короля сопровождать его величество на прогулку с наваррской королевой. Когда он повернулся, чтобы уйти, Маргарита остановила его:

-Постойте, герцог, вы мне нужны!

-Счастлив, ваше высочество, и готов служить! - ответил Крильон,

-Скажите, герцог, ведь недаром вас называют самым неустрашимым человеком во Франции? Я спрашиваю это потому, что у меня имеется для вас поручение, за которое, ручаюсь, никто не захочет взяться!

-О, в таком случае я заранее берусь за него! - воскликнул Крильон.

-Дело идет о Рене Флорентийце. Хотя он и дал клятву не покушаться на жизнь и спокойствие моего будущего супруга, но я не очень-то доверяю этой клятве...

-А я еще менее!

-Тем более что принц не упомянул в своем требовании о неприкосновенности близких ему лиц имени королевы Жанны, ну а Рене - такой человек, который решится на все. Вот я и хотела просить вас, не можете ли вы тайно арестовать его и продержать под замком в течение всего нескольких дней?

-А почему не всю жизнь? У меня в Авиньоне имеются надежный замок и надежные люди, из рук которых проклятому колдуну не вырваться до самой смерти!

-Нет, этого мне совершенно не нужно. Я хочу обезопасить себя и принца до свадьбы, а на другой день, когда мы уедем в Наварру, вы можете выпустить его.

-Великолепно, можете рассчитывать на меня, принцесса! Сегодня же вечером Рене будет в надежном месте, и я сделаю все, чтобы оградить безопасность принца и его близких!

-Конечно, ни король, ни королева ничего не узнают об этом?

-Решительно никто, кроме меня, не будет знать об этом, ваше высочество!

-Благодарю вас, герцог! - сказала Маргарита, протягивая Крильону руку.

Тот почтительно поцеловал ее и вышел.

XVIII

Королева Екатерина занималась важными государственными делами, когда лошадиный топот во дворе Лувра дал ей знать, что король возвращается с прогулки. Она подбежала к окну и увидела, что Карл IX вернулся один: королева Жанна и принцесса Маргарига остались во дворце Босежур. Тогда королева Екатерина поспешила навстречу сыну и спросила его:

-Ну, как же понравился Париж наваррской королеве, ваше величество?

-Королева в полном восторге,- ответил Карл IX.

-А церкви вы показали ей?

-Конечно!

-И дворцы?

-Тоже!

-А в модных лавках вы были с нею? - продолжала Екатерина.

-Господи, да я совершенно разорился на нее!

-Неужели? - улыбнулась королева.

-Да как же! Эта прогулка по Парижу стоила мне триста пистолей.

-Однако! Чего же вы накупили?

-Мало ли чего! Мы зашли к моему суконщику Русселю и накупили там материй.

-А потом?

-Потом мой ювелир Даникан ограбил меня на приличную сумму.

-Ого!

-Должен вам сказать, что королева Жанна каждый раз порывалась платить сама и хваталась за свой кошелек, но я, разумеется, не мог позволить ей это.

-Это было очень любезно с вашей стороны! - поощрительно заметила королева.

-А она хитра, как настоящая беарнка. Я уверен, что королева вовсе не собиралась платить из своих средств и всецело рассчитывала на мою щедрость, но тем не менее приличия она вполне соблюла! Вот я и разорился!

-Готова держать пари на что угодно, что мой бедный Рене не участвовал в разорении вашего величества,- сказала Екатерина улыбаясь.- Наверное, уж вы ничего у него не купили!

-Конечно ничего. Мы даже не были в той стороне, где он живет,- ответил Карл IX.- И это вполне понятно. Не говоря уже о том, что я ненавижу этого негодяя, ведь у меня имеется собственный поставщик, которого мне совершенно не к чему обижать.

-Я совсем забыла об этом,- ответила королева.- Значит, парфюмерию вы купили у Пьетро Довери?

-О да, и я ручаюсь, что у вашего Рене не нашлось бы такого очаровательного ящичка, какой мы только что купили у Довери!

-Вот как? А что было в этом ящичке?

-Надушенные перчатки.

-А!

-И даю вам слово, ваше величество, что редкоможно встретить такую неподражаемую работу!

-Ну а я готова ручаться, что и у Рене вы нашли бы чтонибудь в этом роде.

-Сомневаюсь,- сказал король и ушел, поцеловав руку матери.

Королева вернулась к себе и застала там Рене.

-Ах, бедный друг мой,- сказала она,- должно быть, и в самом деле у тебя нет такого роскошного товара, как у Довери. По крайней мере, король говорит, что купил там очаровательный ящичек с надушенными перчатками для королевы Жанны.

-Я знаю этот ящичек,- сказал Рене.

-Неужели?

-И ваше величество тоже знает его,- шепнул Флорентинец.

-Тише! - остановила она его.

-Ваше величество, может быть, соблаговолит заметить, какого цвета перчатки будут надеты у королевы Жанны сегодня вечером?

-Будь спокоен. Приходи к десяти часам, и я скажу тебе. К десяти часам Рене был уже у королевы.

-На королеве были коричневые перчатки,- сказала Екатерина Медичи.

-Значит, это не те,- заметил Рене.- Она еще не открывала ящичка.

-Ты думаешь?

-Ну конечно! Ведь первая пара перчаток светло-желтого цвета.

-Что же, подождем! - пробормотала королева.

Рене вышел из Лувра и направился к мосту Святого Михаила, не замечая, что за ним по пятам следует какой-то мужчина, плотно закутавшийся в плащ.

Это был герцог Крильон, решивший немедленно исполнить обещание, данное принцессе.

Он шел и думал: "Для этого дела мне не нужно никого, кроме Фангаса, моего конюшего!"

XIX

Рене тоже думал о своих делах.

"Мне не меньше королевы Екатерины хотелось бы, чтобы наваррская королева поскорее надела светло-желтую пару перчаток! - рассуждал он сам с собой.- Но мне кажется, что беспокоиться нечего: наверное, завтра она наденет их на придворный бал, чтобы показаться королю в его подарке. Поэтому я могу спокойно идти спать и позаботиться о своей ране, о которой я совершенно забыл".

Действительно, рана Рене была так легка и так хорошо перевязана, что все время, пока парфюмер королевы занимался своим злодейским делом, она не давала ему знать о себе. Теперь же она напомнила Флорентийцу о вчерашнем происшествии.

Рене обнажил кинжал и подумал: "Если вчерашняя фурия опять кинется на меня, то она уже не застанет меня врасплох!"

Но Рене опасался нападения совершенно напрасно: вплоть до дверей лавочки он не встретил ровно никого.

Тем не менее он подошел к лавочке далеко не спокойный: его взволновало то, что из окон дома не виднелось ни малейшего света, а ведь он предупредил дочь, что будет ночевать дома.

"Неужели и Паола, и Годольфин преспокойно улеглись спать?" - подумал он.

Флорентинец постучал в дверь, но никто не поспешил открыть ему.

-Годольфин! Паола! - крикнул Рене.

В ответ ему раздался слабый, еле слышный стон.

Рене с ужасом схватился за ручку двери: та, к его изумлению, сразу подалась: дверь магазина была не заперта, и теперь из глубины стоны неслись еще явственнее.

Флорентинец бросился по направлению к этим стонам, но чуть не упал, запнувшись за какой-то металлический предмет. Он поднял его и увидал, что это был подсвечник со свечой, фитиль которой еще не совсем остыл. Тогда Рене понял, что тут случилось какое-то несчастье. Он поспешил достать из кармана огниво, высек огонь и зажег свечку.

В магазине все было поставлено вверх дном, на пороге комнаты Паолы лежал какой-то человек, скрученный, словно колбаса.

Это был Годольфин.

Рене поспешил развязать его, освободил ему рот от засунутого туда кляпа и лихорадочно спросил:

-Где Паола?

-Похитили! - прохрипел Годольфин.

-Ноэ?

-Нет.

-Значит, принц Генрих?

-Нет. Ворвалась женщина с тремя оборванцами. Они связали меня, схватили Паолу и унесли прочь. Я слышал только, как один из оборванцев назвал женщину Фаринеттой. Больше я ничего не знаю.

Рене понял, что предположение королевы было верно: напавшая на него женщина была вдовой Гаскариля и, видя, что ее покушение не удалось, решила прибегнуть к иному способу мести.