Волшебная дуэль - Анна Устинова

Почувствовав, что ее заметили, птица немедленно скрылась в чаще.

– Подумаешь, событие, – сказал Мишка. – А то мы раньше сорок не видели.

– Ох, в том-то и дело, что видели, – с печальной многозначительностью произнес Хранитель Домашнего Очага. – И как-то чересчур много видели последнее время. Мелькают и мелькают. Спасу от них нет. И на участок лезут. И в дом пытаются пробраться. Не нравится мне это. Ох, не нравится.

Глава ХIII

Избушку нельзя щекотать!

Взявшись за руки, семеро Темных под монотонное бормотание Татаночи закружились в хороводе вокруг медного таза. По зеркальной жидкости сперва прошла легкая рябь, затем волнение стало сильнее и, наконец, в тазу закипело. Теперь колдовское варево едва не выплескивалось из таза. Несколько раскаленных капель попало на ногу поэту-сатирику. Он дернулся от боли.

– Не размыкать цепь, негодяй! – рявкнула на него Татаноча. – Все испортишь.

Козлавр подчинился, внутренне прославляя себя за мужество и стойкость. Жидкость в тазу продолжала бурлить.

– Теперь всем сосредоточиться, – отдала новый приказ старшая ведьма. – Объединяем силы.

Все, по-прежнему держась за руки, придвинулись вплотную к тазу и пристально уставились на его содержимое. Кипение мало-помалу унялось.

– Получается, – радостно прошептал Ничмоглот.

– Тихо, – хором шикнули на него все три ведьмы.

Поверхность снова стала зеркально гладкой, только по ней носились в разные стороны разноцветные огоньки. Тата забормотала новое заклинание, и вот уже вся поверхность покрылась ровным светом, словно экран телевизора. Затем на экране появились очертания предметов. Сперва расплывчато, потом – все четче и четче, будто кто-то настраивал резкость.

– Комната какая-то, – пригляделся к изображению поэт-сатирик.

Ядвига пнула его костяной ногой под коленку передней левой ноги.

– Тысячу извинений, забылся, – проблеял Козлавр.

Картина в тазу тем временем изменилась. В комнату вошел человек и, подойдя к столу, стал что-то сосредоточенно искать.

– Вот теперь действительно получилось, – радостно сообщила Тата. – Это Сил Троевич.

Изображение подернулось рябью.

– Не отвлекаться, держать энергию, – приказала старшая ведьма.

– Ой, не могу, – взмолился Ничмоглот Берендеевич. – Меня защита его так и пробивает, так и пробивает.

– Потерпишь, не маленький, – сказала Ната. – Главное, мы сами его защиту пробили.

Изображение опять прояснилось. Пошарив на столе, маг тяжело опустился на лавку и поднес к самым глазам мятый листочек бумаги. Рука у него заметно дрожала. Какое-то время он читал. Затем поднялся, вытащил из застекленного шкафа несколько баночек и, разведя спиртовку, начал что-то толочь в ступе. Чувствовалось, что каждое движение дается чародею с трудом. Он поработал какое-то время, остановился, отложил пестик и обернулся. Губы его зашевелились.

– Тата, он вроде кого-то зовет, – сказала Луша.

Она не ошиблась. В комнату вошел Веспасиан. Сил Троевич опять начал говорить. Кот кивнул и, превратившись в человека, принялся толочь что-то в ступке, а чародей устало уселся на лавку.

Поверхность колдовского варева подернулась рябью, в тазу булькнуло, и изображение исчезло.

– Не расслабляться, – свирепо прорычала Татаноча.

– Так сил уже, милая, нету, – жалобно простонала Ягуля Янусовна.

– Еще немного, еще чуть-чуть, – нараспев произнесла Тата. – Хочу посмотреть, что этот Сил Троевич там себе наколдовывает.

– Да все одно не поймешь, – сказала Ядвига Янусовна, которая, подобно сестре, уже чувствовала себя на последнем издыхании. – Чересчур далеко.

– Если как следует поднапрячься, можно и приблизиться, – не отступала Тата. – Раз. Два. Три. Со-сре-до-то-чи-лись!

В избушке послышался тихий стон. Силы и энергия у всех Темных и впрямь были на исходе. В тазу вновь проявились Сил Троевич и Веспасиан. Кот пересыпал порошок из ступки в колбу и закрепил получившуюся смесь в штативе над спиртовкой. Некоторое время спустя он перелил готовое снадобье в фарфоровую чашку.

– Напрягаемся и приближаемся, – сдавленным от напряжения голосом проговорила Тата. – Я должна разглядеть этикетки на пузырьках.

Компания Темных застыла в неимоверном напряжении. Стол увеличился в размерах, однако все, что стояло на нем, по-прежнему оставалось не в фокусе.

– Не расслабляйтесь, не расслабляйтесь, – взывала к соратникам старшая ведьма. – Еще немного прибавили. Еще чуть-чуть крупного плана.

«Экран» мигнул. Крупный план получился и даже очень четкий. Однако совсем не пузырьков, а губ чародея, обрамленных бородой и усами. Губы жадно припали к фарфоровой чашке, которую вручил Силу Троевичу кот.

– Разворачиваем, разворачиваем, – режиссировала Татаноча.

Изображение поплыло. В этот момент избушка задрожала, как при землетрясении. «Экран» мигом погас. Медный таз вместе с компанией Темных взлетел в воздух, а затем все они шмякнулись на пол. Жидкость вылилась и со злобным шипением начала испаряться.

– Что у тебя тут происходит? – накинулась Татаноча на Ягулю.

– Эльфы, эльфы, – бросилась к двери Гуля. – Совсем, проклятые, избушку мою замучили!

Остальные следом за Бабой-ягой поспешили на улицу, но там было пусто, тихо и спокойно.

– Попрятались, – развела руками Гуля.

– Какие еще эльфы? Куда попрятались? Откуда они тут взялись? – затормошили ее сестры-ведьмы.

– Эльфы английские, – начала объяснять та. – Сказочник заслал группу на мой участок. Для акклиматизации.

– С какой стати? – удивилась Ядвига. – Что английским эльфам здесь делать?

– Мировое изменение климата, – продолжала объяснять сестра. – Расчеты показали: Гольфстрим меняет течение. Поэтому в Великобритании климат изменится. Что там настанет, точно не помню. То ли холод собачий, то ли жара адская. Но эльфам при любом раскладе не выжить. Поэтому им готовят запасной плацдарм в средней полосе России. Тут вообще никогда ничего не меняется. И вот эти паразиты эльфы наладились избушке моей пятки щекотать, а она щекотки боится. Сами видели, как дергается. Совсем, проклятущие, старушку мою замучили.

– Сказала бы раньше, я бы защиту от них поставила, – с досадой проговорила Татаноча. – А так колдовство испортили на самом интересном месте.

– Да мы все равно уже больше не могли, – вырвалось у Ничмоглота.

– Мочь можно и через «не могу», – отрезала Татаноча.

– Сестренка, но главное-то мы все равно увидели, – вкрадчиво обратилась к ней Луша. – Силы у чародея окаянного уже не те.

– Были бы те, мы бы с вами вообще ничего не увидели.

– Слабеет, – злорадно потерла руки Ядвига Янусовна.

– И, по-моему, болеет, – проблеял поэт-сатирик. – Видели? Лекарство пьет.

– Разглядеть бы еще какое лекарство, – задумчиво проговорила Тата. – Мы бы в два счета с ним справились.

Судьбы решительное нетЕсть окончательный ответ, —

проблеял Козлавр и протяжно, сладко зевнул.

– Пожалуй, в этом ты прав, – согласилась Татаноча и тоже зевнула. – Пошли-ка спать. А то ночь нам предстоит тяжелая.

Разлегшись по лавкам, все Темные моментально заснули. И избушка – тоже, стоя на одной ноге и подогнув вторую, прямо как фламинго. Внутри на разные лады громко храпели Темные, а избушка тихо посапывала и посвистывала печной трубой.

Глава ХIV

Снова ночь на Ивана Купалу

Тимка проснулся из-за того, что лежать в постели стало как-то ужасно неудобно. И к тому же дышать оказалось совершенно нечем, ибо его крепко прижали носом к самой стенке.

– Чугаев, ты что, в темноте кровати перепутал? – недовольно прошептал Тимофей и, выгнувшись, попытался спихнуть непрошеного соседа на пол.

Не тут-то было. Сосед даже не сдвинулся. Зато из противоположного угла комнаты тоже шепотом донеслось:

– По-моему, это не я, а ты, Ружин, перепутал. Брысь с моей кровати!

Тимка окончательно проснулся:

– Выходит, ты, Мишка, в своей лежишь?

– Естественно. На фига мне чужая, – обиженно откликнулся тот. – А вот тебя попрошу уйти.

У Тимки от ужаса выступил холодный пот, он сел и зажег ночник. Рядом с ним в кровати лежал… он сам. Точная копия. Только она, в отличие от него, спала.

– Фу-у, – облегченно выдохнул он. – Мишка, это наши иллюзии.

Чугаев подскочил как ужаленный.

– Тимка! Это значит, что мы проспали!

Тот полез под подушку и вытащил будильник, который спрятал, чтобы звон разбудил его, а не бабушку.

– Проклятие! Видно, когда иллюзия в постель ложилась, то кнопку прижала. Ну, ничего, Мишка. Мы, если и опоздаем, то совсем чуть-чуть. Давай скорей собираться.

Натянув на себя одежду, они осторожно вылезли в окно и понеслись в летних ночных сумерках к дому Сила Троевича. Возле ворот их поджидал недовольный Веспасиан.