Соседские войны (СИ) - Чар София

Прочистив горло, я уже с интересом прислушалась, с горем пополам узнав этот голос. Да ну, Ирочка, ты тоже наконец-то догнала, с какой нечистью связалась? Впрочем, радовалась я рано – нечисть почти тотчас подала голос:

– Успокойся. Это чья-та глупая шутка.

– ДА?!

Уже не в силах сдерживать любопытства, я направилась к двери, осторожно заглянув в глазок, почти сразу заметила растрепанную Ирку в халате и… Хм…

Ну, в некоторых ракурсах и без рубашки, а особенно когда молчал, Воронов был еще очень даже ничего.

– Да! В этом доме психика не только у моей соседки страдает.

Все, передумала, он одинаково паршивая сволочь. Только Ирка после этих слов вдруг встрепенулась и бросилась… Ну, нет! К моей двери, надавив на кнопку звонка.

– Маша, Машенька, открой!

Удивленно хмыкнув, я недолго колебалась. Интересно ведь было, отчего это храбрая Ирочка так перетрухнула, что и о ведре помоев забыла. Замок, разнообразия ради решив не кочевряжиться, открылся сразу. В конце концов, «Машенькой» у этой очаровательной блонди я не была никогда.

Стоило открыться двери, как Ирка почти ввалилась в прихожую.

– Машенька!..

– Что случилось? – осторожно уточнила я, на всякий случай посторонившись.

Судя по ошалевшему взгляду блонди, испуганна она была не на шутку и адекватно соображать не могла.

И, если бы я не слышала предшествующего этому разговора, решила бы, что смертельно испугал ее именно Воронов. По крайней мере, мне его мрачный взгляд уверенности в том, что он не собирается никого убивать, не внушал.

– Ой, Маша, там… Там призрак! – ткнув пальцем в сторону квартиры, вскрикнула Ирка.

В этот момент я даже пожалела, что не могу увидеть себя со стороны. Но судя по тому, как усмехнулся Воронов, выражение лица у меня было на редкость… Говорящее.

– Эм… Призрак? – на всякий случай уточнила я и покосилась на Воронова.

А кто его знает, вдруг он во время ремонта кого из рабочих где-то под плинтусом захоронил?

– Кошка пакет таскала, и какой-то кретин простыней перед окном помахал. – процедил мужчина.

– Да, на третьем этаже? Вот во всех кино так всегда: не призрак, не призрак, а потом…

А потом, судя по выражению лица все того же Воронова, Ирочку ждал торжественный разрыв несостоявшихся отношений. А кто же тебе, птичка, виноват! Разнообразия ради попробуй поискать бабу по мозгам, а не… Физиологическим выпуклостям.

Между тем Ирка успокаиваться не спешила, вцепившись уже в мою руку.

– Машенька, прошу, не выгоняй, можно я у тебя переночую. Архипчик, вынеси мне мои вещи, и…

И договорить ей Воронов не дал. С каждым словом все больше мрачнея, мужчина только терпеливо вздохнул и отступил в сторону, кивнув головой в сторону своей квартиры.

– Бери и иди куда хочешь!

– Нет! – вскрикнув, точно из квартиры напротив на нее должен был сразу же выскочить призрак, добрая девочка Ира от всей души толкнула меня вперед. – Машенька вот поможет, она хорошая!..

О, да, я просто невероятно хорошая. Особенно в полночь на лестничной площадке в одном тапке. Впрочем, ладно, справедливости ради, одним тапочком богата была не только я, но и Воронов. Вот оно, соседское единодушие! Вдруг к старости и вовсе закадычными друзьями станем?

– Прекрасно, после ее визита мне точно придется вызывать священника.

Не станем.

– Ага, перед продажей квартиры очистить от собратьев.

– Не поможет, новые налезут! – мгновенно парировал Воронов, смерив меня уничтожительным взглядом, прежде чем посторониться и пропустить в квартиру.

Ну, вот и черт меня дернул открыть дверь? Прикинулась бы спящей, и пусть хоть польку-бабочку мне с бубном пляшут. Все, что мне оставалось теперь – вздохнуть и направиться вперед.

«Надеюсь, Ворон не доведет блонди до инфаркта» – только и успела я мрачно подумать, прежде чем ощутила, как сердце ухнуло куда-то вниз.

В уже так хорошо мне известной гостиной не было штор и не горел свет, равно как и во всей квартире Воронова. И оттого то, что я увидела, было еще более жутким.

– Срань господня…

Чувствуя, как подкашиваются колени, я отступила на шаг, наткнулась на Воронова и так и замерла.

Сразу за окном, чуть покачиваясь, завислочто-то.Страшная светящаяся зеленоватым фигура, что медленно вскинула руки, стоило нам войти.

Мама, роди меня обратно…

Между темчто-тоснова качнулось и ударилось о стекло, пока я вжималась в замершего позади Воронова как в единственное спасение.

– Что там Ирка о священнике говорила? – тихо-тихо, разом потеряв и голос, и возможность стоять без опоры, прошептала я.

– Вызывать… – отчего-то тоже шепотом ответил Воронов.

Между тем страшная фигура за окном вдруг дернулась, вызывая бешеный кульбит моего несчастного сердечка и медленно опустилась ниже, пока вовсе не уплыла вниз. Какое-то мгновение ни я, ни Воронов не двигались, на минутку став самыми единодушными соседями в мире.

В этот момент мне было не до ссор и колкостей. Призрак! Чертов светящийся призрак возле нашего дома!

Что-то в этой мысли мне не давало покоя, что-то очень знакомое.

Светящийся в темноте…

– Да чтобы вам жить еще лет триста и двести ползать! – чувствуя, что еще немного, и я взорвусь от негодования, разом сместившего страх, я просто бросилась к окну.

Вот в этот конкретный момент мне не было дела ни до чего. Было только одно желание: на долгие годы подвергнуться анафеме бабушкинского коммитета, придушив деда Никифора. Взобравшись на подоконник, я попыталась посмотреть вниз, но угол обзора не позволял увидеть, что происходило у окна этажом ниже.

– Второе окно открывается? – уже не испуганно, а с какой-то долей азарта поинтересовалась я.

Воронов не ответил, молча направившись ко второму окну. По тому, как быстро и решительно он сдвинул с дороги столик я пришла к двойственному выводу: окно открывалось, и соображал мужчина все же быстрее Ирки. Совсем не желая оставаться в стороне от раскрытия преступления века, я наощупь попыталась пробраться поближе к второму окну. Но как не спешила, к щелчку и сочному «Вашу ж мать!» не успела.

– И кому в голову это взбрело? – мрачно поинтересовался Воронов, наполовину высунувшись из окна.

На мгновение испытав желание ткнуть мужчину под ребра, я, плюнув на все, взобралась на подоконник с другой стороны, выглянув на улицу поверх головы Воронова. Да, не ошиблась. Внизу, на пушистом кустарнике любимой всеми нашими бабулями спиреи, которую те охраняли с рвением церберов, раскинулся «призрак».

Впрочем, сейчас эта светящаяся простыня на, я подозреваю, деревянной крестовине выглядела не так устрашающе, как измятые ветки кустарника. Даже мне, стороне пострадавшей от этого произвола, стало немного жутковато от того, что сделает пенсионная гвардия с виновником такого несчастья.

– Не волнуйся, утром ему будет плохо и от любимой супруги, и от товарок любимой супруги… – с некоторым злорадством заметила я.

Нет, я не имела ничего против наших соседей сверху, а конкретного виновника даже уважала, но за мои седые волосы пусть ему немного да потреплют нервы.

– Я так понимаю, издеваться надо мной в этом доме решили все? – мрачно осведомился Воронов.

Ох, знал бы ты, как сильно мне хочется сказать «да», но, учитывая мою неустойчивую позицию у открытого окна – не рискнула. Даже если выживу, окончательно измятую спирею мне не простят. Захоронят под ней же для удобрения и в назидание младшему поколению.

– Нет, в идеале ты вообще не должен был это заметить. Это пугало.

Приподняв бровь, мужчина снова взглянул вниз.

– Для жильцов?

– Для ворон! – фыркнула я, все же спускаясь с подоконника.

А что? Зато теперь точно могу сказать его создателю, что пугало действенное, раз повергло в шок даже такую паскудную птицу, как эта. Впрочем, понимая, что мой ответ мужчину не успокоил, пришлось продолжить:

– Дед Никифор, сосед ваш сверху, увидел моего Ворона. Когда я его только принесла, он у меня ночью немного светился. Я рассказала о люминесцентных красках, и он решил сделать пугало на дачу – выкрасить простыню. Но, видимо, Варвара Борисовна оказалась не в восторге и спускать творение пришлось скрытно, чтобы она не заметила и не высказала свой «не восторг» уже радикально. Он часто так делает.