Кровь ворона - Александр Прозоров

— То, может, и правда, мил человек. Дешево купил, дорого продал. Руки белы, а в золоте ходить станешь. Дык ведь за день ее не продашь. И за неделю не продашь. А коли не повезет, то и за месяц не расторгуешься. Товар редкий, дорогой. Куда я его дену?

— Тут куда-нибудь положишь…

— Ага… А свой товар где всё это время держать стану? Она у тебя какого размера, мил человек?

— Ну, — пожал плечами Середин. — На двух телегах помещается.

— От то-то и оно. Половину места займет. Ни повернуться, ни свой товар спрятать. А когда покупатель найдется — сама Макошь не угадает. Сам-то как торгуешь, много у тебя на нее охотников?

— Ищу…

— Дык, ищи. Али на кусочки порежь да шорнику на потники отдай. Цены большой он, сам понимаешь, не даст. Дык ведь ты много и не просишь.

— Жалко портить хорошую вещь…

— Это я понимаю, — взявшись за точильный камень, вернулся к косарю мастер. — Ты у купцов с восточным товаром поспрошай. Може, кто соблазнится добычу твою обратно в степь отвезти.

— Откуда знаешь, что добыча?

— Ты еще скажи, — крякнул от смеха мужик, — что в деревне соседской со двора ее стащил. Откель еще на Руси юрте взяться? Ты еще посмотри, в крови окажется. Так и вовсе никчемный товар выйдет. Токмо на потники и сгодится.

Об этом Середин как-то не подумал. Ведь и вправду немало людей на стоянке полегло, пока кочевье половецкое добивали. А ну, внутри кого зарезали? Глядишь, и вправду кровью залита окажется. Когда дуван дуванили, никто ведь ее не проверял…

— Ладно, и на том спасибо…

Он побрел дальше, уже не такой жизнерадостный. Купцам с восточных земель, получается, юрта не нужна, местным не нужна. Варягов спросить? Так они, когда с заработков к себе в Скандинавию возвращаются, в домах живут. Или на лодках, драккарах своих, обитают. А здесь, в княжеских дружинах — тоже на всем готовом. И зачем им, в таком разе, юрта?

— Отстань, пострел, пока ляхам не продал! — рявкнул Середин на занудливого мальчишку, который, дергая за рукав, призывал его попробовать гречишного меду. Тот сразу отстал — хотя, кто такие ляхи, наверняка не знал.

Олег миновал последние лавки, и вид при этом имел такой, что больше к нему никто не приставал. Улочка уперлась в пухлую Макошь с румяными, видно подведенными, щеками. У ног богини лежала корзинка, из которой два тощих пса что-то торопливо выедали. Похоже, здешний волхв остался без очередного прибытка. А может, сама Макошь решила жреца за нерадивую службу не награждать.

Ведун повернул налево, дошел до высокого частокола, из-за которого доносились пьяные голоса, отвернул направо — и увидел дальше по улице развевающийся синий штандарт, на котором раскинула крылья золотая птица, похожая на Феникса.

— Ты смотри… На ловца и зверь бежит! — Он направился к воротам, собранным из темных досок, толкнул створку и вошел внутрь.

Во дворе кипела обычная жизнь: под навесом перемалывали челюстями сено разномастные коняги, в хлеву недовольно мыкали коровы, которых то ли забыли выгнать на покрытое молодой травкой пастбище, то ли уже успели загнать обратно; подворники в грязных рубахах таскали на ременных рукоятях бадейки с водой. Десяток полуобнаженных мужчин играли железом: двое работали мечами против одинокого копейщика, пара билась друг против друга с щитами и топориками, еще несколько бородачей в войлочных поддоспешниках, с мечами на широких ремнях играли на крыльце в кости. Чуть дальше сидела на лавочке боярыня в длинном плаще, подбитом на рукавах горностаем с собольим воротником. На голове ее, закрепляя собранные в кичку каштановые волосы, поблескивала самоцветами золотая заколка. Разговаривала она с девицей в беличьей шубке, в руках у которой был большой лист бересты, а рядом стояла чернильница из коровьего шейного позвонка.

— А тебе чего надобно, смерд? — подняв на гостя голову, зевнул один из бородачей.

Олег открыл было рот — но тут боярыня повернула на вопрос голову, и он увидел светло-светло-голубые глаза, острый носик, тонкие алые губы, чуть выступающий вперед подбородок с темной ямочкой.

— Верея?! — еле шевеля губами, выдохнул Середин.

Щеки девушки прямо на глазах начали наливаться румянцем, брови чуть дернулись вверх.

— Чего, немой, что ли? — переспросил бородач.

— Сказывали люди, князь ваш шатер на торгу спрашивал, — негромко заговорил ведун, не отрывая глаз от девушки. — У меня юрта большая половецкая на продажу есть. Крепкая, хорошая, теплая. Я не жадный, много серебра не спрошу. Может статься, интересно это князю Рюрику? Спросите его, пусть ответит.

— Ничего не слышу, — поднялась Верея со скамейки, запахнула плащ. — Не тревожь князя, Боброк, я купца расспрошу. Токмо в дом войду, бо слаб он совсем голосом.

Величаво неся себя над землей, боярыня дошла до крыльца, поднялась по ступеням, толкнула дверь. Олег, сглотнув, двинулся следом. Они оказались в трапезной, пропахшей хмельным медом, как пивоварня. Девушка недовольно тряхнула головой:

— И тут ничего не услышишь!

Она повернула к лестнице, поднялась в коридор, небрежным жестом отведя в сторону скучающего у верхних ступеней дружинника, дошла до третьей двери, оглянулась на охранника:

— Хоть у меня в светелке никто не орет, поговорить можно.

Олег тоже покосился на ратника, вошел вслед за Вереей и притворил за собой створку.

— Что ты тут делаешь, ведун? — яростно, но еле слышно зашипела боярыня. — Опозорить меня решил?! Брак мой расстроитъ?!

— Какой брак? Кого расстроить?! — схватил ее за плечи Середин. — Я тебя больше года не видел! Ты сама откуда взялась? Что тут делаешь?

— Не твоя забота! Чего тебе надо?

— Разве ты не слышала? — усмехнулся Олег. — Юрту здешнему князю хочу продать…

Он привлек боярыню к себе и прильнул к столь желанным губам. Верея ответила, закинув руки ему за шею и обняв с неожиданной силой. Но едва только Олег отстранился, тут же прошептала:

— Уметайся отсюда немедленно! Кто-нибудь может что-нибудь помыслить.

— Кто? Чего?

— Дикарь безродный! Я боярыня наследная, я вот-вот за князя Керженецкого замуж выйду! Упаси Дидила, кто чего заподозрит. Убирайся немедля!

— А юрта? — Олег качнулся вперед и украл еще один мимолетный поцелуй.

Однако Верея тут же оттолкнула его прочь:

— Иди вон!

Середин до боли прикусил губу, но подчинился, не желая ломать планы девушки. Он вышел в коридор, с невозмутимым видом миновал стражника, выбрался на крыльцо и, не оглядываясь, направился к воротам.

— Боброк! — услышал он позади строгий женский голос. — Вели проследить за смердом сим. Желаю товар его осмотреть. Как с Младой закончу, то схожу, оценю. Может, и подойдет для планов наших.

На постоялом дворе Весяки боярыня появилась часа через три, когда солнце уже начало клониться к закату. Ее сопровождали трое угрюмых могучих ратников, способных одним своим видом у кого угодно отбить желание проверять прочность их кулаков и длину мечей. Сидящего на ступенях крыльца Олега Верея снисходительно поманила пальцем, кивнула:

— Где?

— Вон, две повозки у забора, — поднялся навстречу Середин.

— Так она не разобрана? — удивилась девушка.

— А где же я ее тут поставлю? — в свою очередь изумился Олег.

— Ладно, — после краткого колебания решила боярыня. — Гляньте на нее, какое впечатление будет, а я пока с хозяином переговорю.

Ратники повернули к возкам, почесывая в затылках, Верея же вошла в дом — и теперь настала очередь Олега показывать дорогу к своей светелке. И опять, едва за ними закрылась дверь, девушка оскалила зубы:

— Ты чего делаешь обманщик?! У меня только удачная партия наметилась, достойная моего рода, а тут ты лезешь! Я же запретила тебе даже близко ко мне приближаться, чтоб тебе пусто было!

— Милая, желанная, дорогая, единственная моя, — взял ее за руки Олег. — Чудесная моя девочка. Может, ты не заметила, что мы от твоей усадьбы верстах в двухстах, не менее? Я к тебе и не приближаюсь! Мы не у тебя в поместье. Я просто заехал в Рязань!

Он говорил всё тише и тише, одновременно наклоняясь вперед, пока не прикоснулся губами к ее лицу и не начал целовать глаза, брови, щеки.

— Подлый предатель… — еще тише ответила она, а Середин подхватил девушку на руки, положил на постель. Гулко стукнулись о пол туфли, и Верея еле слышно прошептала: — Не смей…

Полы мехового плаща расползлись. Олег запустил руки ей под сарафан — боярыня застонала, выгнулась дугой, и всё ее одеяние моментально оказалось поднято выше головы.

— Подлый обманщик, предатель, негодяй… — Верея замолчала, только найдя его губы, пнула воздух ногой. Середин выпрямился, рванул застежку ремня, содрал с себя рубаху, дернул завязку штанов. — Если они сейчас войдут, убьют на месте…

— Пусть. Мне без тебя не жить. Ты мне каждую ночь снилась. Я о тебе днем и ночью вспоминал, ты мне за каждым поворотом чудилась… — В эти мгновения он и сам верил своим словам.