Хирург. Бегун. Беглец - Юрий Волгин

— А что изменится от твоего вмешательства?

— Во-первых, они будут под надзором МКГ. Во-вторых, мы дадим им столько информации, сколько нужно для того, чтобы бороться с Легионом. По своему опыту скажу, что коллективный дух борьбы объединяет людей, мало кто решается уйти из общины или стать странником, как ты. Общий враг объединяет, сплачивает людей.

— Вы заставите их бояться и используете страх…

— Так опасность-то реальная! — Кир покачал головой.

— Я мог бы всю жизнь прожить и ничего не узнать об этом. И они тоже.

— Но ты узнал. И они узнают, когда слизняк вопьется кому-нибудь из них в задницу или когда невесть откуда взявшийся Легион начнет пожирать людей семьями, уничтожая дома, и дворы, и еще не родившихся детей. На чьей ты стороне? Твой выбор в том, чтобы ехать по пустой дороге, наслаждаться холодной тушенкой и трахать проституток в хостелах? Тогда о чем нам разговаривать, странник!

Хирург поднес электронный ключ к замку, и дверь открылась. Он вошел внутрь дома и обернулся. Густав смотрел на него и думал. Он анализировал сложившуюся ситуацию, рассчитывая свои действия на несколько ходов вперед, как привык это делать раньше. Получалось, что хирург прав. По-своему, но прав.

Густав шагнул в полумрак подъезда. Дверь с железным грохотом захлопнулась, и эхо разнеслось по этажам. Пистолет странника по-прежнему лежал в коробке на полу.

Глава 11

На крыше дома гулял свирепый ветер. Хулиганя возле труб вентиляции — со свистом уходя внутрь них, он создавал воздушные завихрения из снега и пара, которые через неравные промежутки времени то появлялись, то исчезали.

Большую часть крыши занимала посадочная площадка. На ней под брезентом, закрепленным тросами, стоял летательный аппарат хирурга. Он его почему-то называл «Козотрепкой».

— Откуда взялось это название? — спросил Густав, помогая отвязывать брезент с одного края.

Брезент хрустел в руках от мороза, а жесткая бечевка не слушалась пальцев.

Хирург отодвинул вниз широкий шарф, который скрывал его лицо по глаза, и громко сказал, стараясь перекричать гудение ветра в вентиляторах:

— Когда я только получил его, то решил доставить сюда скот для нашей домашней фермы. Я поймал трех коз, связал им ноги и уложил их на полу. А когда подлетел к дому, оказалось, что несчастные животные заблевали весь салон.

Густав ухмыльнулся.

Они стянули брезент с аппарата. «Козотрепка» имела сходство с кашалотом, которого странник видел в детской книжке с картинками. Большое, как огромная капля, круглое тело-корпус и маленький хвост с рулевым управлением. По бокам два крыла с винтами.

— Быстрее! — крикнул хирург, распахивая дверь, и странник очутился внутри летательного аппарата.

Места тут имелось достаточно не только для трех коз, но еще и для пяти-шести человек. Аппарат был полностью герметичен, поэтому внутри него не было слышно воя ветра, то есть было совсем тихо. И Густаву даже показалось, что в салоне тепло, хотя с момента последнего запуска «Трепки» прошло больше суток.

Салон делился на три части — кабину летчика с двумя местами, пассажирский отсек с четырьмя сиденьями в ряд, некоторое пространство занимали ящики, в которых хирург хранил необходимый для работы инструмент. Оставшуюся часть занимала операционная, или — это уж когда как, раз на раз не приходился — полевая лаборатория. То есть то самое священное место, где Кир устанавливал в людей передатчики.

Согласно предписанию, операции всегда проходили где-то недалеко от места жительства лидера. Нельзя допустить, чтобы только что перенесший хирургическое вмешательство человек погиб от слабости или форс-мажора по пути домой. Оптимальным считалось удаление будущего носителя на пять километров, не более.

— Там стерильно, — сказал хирург, показывая на операционную, отделенную от пассажирского отсека мутным белым пластиком. — Поэтому не буду тебе ее показывать, придет время — сам увидишь. У меня есть точно такая же лаборатория в корабле на колесах. Та предназначена для летних вылазок на небольшие расстояния. Сейчас на колесном корабле передвигаться опасно, можно застрять на брюхе до весны.

— А где он сейчас находится?

— В подземном гараже. Там немного места, извини, было бы места больше, мы могли бы поставить туда и твой корабль.

— Ничего страшного, — сказал Густав.

— Давай прогреемся для начала, а потом запустим двигатель. Нам нужно успеть к точке назначения до вечера, до того как начнет темнеть. А темнеть зимой в России начинает рано. Если я все точно рассчитал, то мы поспеем вовремя.

— А вернемся когда?

— Когда закончим операцию. Она длится час, не больше, плюс время на приготовления и последующую реабилитацию. Вернемся к следующему утру, через сутки, я думаю, — ответил Кир.

Хирург занял кресло пилота и включил тумблеры неизвестного Густаву назначения. С нарастающим воем что-то загудело где-то на крыше. Как понял странник, это прогревались механизмы винтов перед запуском.

Странник улегся, вытянув ноги, на ряд из пассажирских сидений, длины которых хватило ему только до щиколоток, сдвинул куртку так, чтобы пистолет, наконец-то вернувшийся к своему хозяину, не давил больно в бок, и закрыл глаза.

Путь до Курска, города, в котором хирург обнаружил нового лидера, был не близким.

— Самая лучшая охота — это охота на человека, — сказал Кирилл, но слова его прозвучали глухо — странник погрузился в сон.

Ему почему-то приснился Марков, попавший одной ногой в волчий капкан. Старик пытался вырваться, и Густав спешил к нему, с чудовищной медлительностью переступая ногами и разрывая тягучий колючий воздух руками. И только когда старик, неестественно сложившись пополам, принялся, чавкая, перегрызать свою голень, странник понял, что видит все происходящее во сне.

Он позвал старика по имени. Марков поднял голову, и Густав увидел перемазанное кровью лицо. Лицо матери. Его мать облизнулась и высунула изо рта черный язык.

Густав проснулся от собственного крика.

Глава 12

В обязанности хирургов, помимо операций по установке передатчиков, входила слежка. Именно хирурги находили новых лидеров и определяли их пригодность в качестве носителей.

Весь процесс, от нахождения до инсталляции, занимал приблизительно месяц, большую часть которого составлял поиск.

Используя оставшуюся в рабочем состоянии систему спутников, завязанных на Луну, МКГ находила крупные общины в различных городах. Для этого вовсе не требовались людские ресурсы, потому что специальные программы-анализаторы самостоятельно отыскивали проходящие по различным признакам изменения, список которых был довольно обширным. Затем изучением этих общин начинал заниматься конкретный человек.

К счастью для «Гелиоса», определять формирование общины из космоса оказалось просто. Очень просто для городских типов, сложнее — для общин на колесах, то есть тех, что объединялись в группы из машин и колесили по дорогам год от года, не меняя замкнутого маршрута. Последняя традиционная особенность, к слову заметить, неизвестно откуда взявшаяся, позволяла рассчитывать траекторию их движения и подключать к кропотливой работе хирурга.

В случае же с городскими общинами требовалось лишь выдвижение хирурга на место.

Затем начиналась пресловутая слежка, ее Кир предпочитал нейтрально называть «анализом». Она тоже состояла из различных этапов, и наиболее важным из них являлась «проверка на вшивость», так как меченные Легионом общины с каждым годом находили все большее распространение. Этот этап требовал тонкого подхода и умного, наблюдательного, опытного человека. Чаще всего таким человеком являлся хирург.

Кирилл был именно таким хирургом. После стандартной базовой подготовки он мог с легкостью определить, человек перед ним или искусно выполненный дубляж, сотней возможных способов, но самым главным из них было наблюдение за скоростью движения человека.

Улитки Легиона копировали донора до мельчайших подробностей — до цвета родинок и длины волос в ушах. Но в итоге получалось существо, двигающееся чуть быстрее нормального человека. Чуть резче. Так получалось во многом благодаря тому, что с биологической точки зрения вновь построенный организм выходил за общепринятые на Земле рамки. У него были мышцы, но приказ им отдавал не мозг, а нечто другое, внеземное, субстанция Легиона. И мысли эти, воплощенные в реакции, проходили не по медлительным нервным окончаниям, а как-то иначе, возможно энергетически.

Если хирург обнаруживал подмену, он сообщал об этом в МКГ. Для маленьких общин это означало смертный приговор. В «Гелиосе» никто не желал разбираться с подменышами и выяснять, какое влияние они оказали, поэтому хирургу формально давали отмашку на убийство, и он планомерно вырезал всех людей, пока не оставалось ни одного подозрительного объекта. Способов для этого у обычного подготовленного специалиста было предостаточно. И все они, естественно, были исключительно технического характера, так как в МКГ еще не научились делать героев, у которых за плечами, помимо рюкзака, болтается в запасе десять жизней в виде трехмерных иконок.