Через три океана - Владимир Кравченко

Фельдшер образумился и больше не пьет. Зато теперь старший санитар уличен в пьянстве и спаивании товарищей... эфиром. То-то я все удивлялся, почему у меня так поразительно быстро испаряются эфир, гоффманские капли. Экий народ! Я все перетаскал к себе, и теперь моя маленькая каюта наполовину напоминает аптеку. Старшего санитара пришлось сменить. "Нет у меня помощников", - повторяют офицеры мою фразу, желая подразнить меня.

Относительно ухода еще ничего не известно; может быть, и завтра снимемся, а то задержимся надолго, получим какое-нибудь особое назначение. Не прикажут ли нам остаться при транспортах, которые скопились здесь и еще подойдут?

До Мадагаскара переход дней восемь. Где теперь Рожественский? Не ушел ли он с Мадагаскара? Куда? С ним мы еще не сносились, а только с Главным морским штабом. Беспокоим, запрашиваем Штаб о каждом пустяке и ждем ответа.

По слухам, японцы хозяйничают уже неподалеку и недавно где-то на Суматре потопили шесть громадных немецких транспортов в 10 000 тонн, с углем, признав за контрабанду[25] - не стесняются, однако. Не то, что мы. Может быть, скоро и сюда пожалуют; что же - милости просим. Надоела вся эта канитель. Под влиянием неизвестности, ужасающей жары публика уже "дошла до грунта", нервничает, ссорится. Да и то правда - жизнь-то уж больно нерадостная. Инженеры травятся на непорядки в машине, старший офицер ничего не может поделать с ужасающей грязью; каждый специалист бранится по своей специальности.

Дня не проходит, чтобы со скрежетом зубным не вспоминали строительства Невского завода.

Питьевая вода мутна, солона, с громадным количеством ржавого осадка и пренеприятным машинным привкусом. А в эту жару пьется особенно много.

Если так будет продолжаться, то нам угрожают новые эпидемические заболевания. В судовых баках весь день заваривается чай, для придания вкуса прибавляется красное вино. Лазаретные дистилляторы уже испортились и не дают дистиллированной воды.

Я давно перешел на командную порцию и консервы Малышева (щи с мясом и гречневой кашей) нахожу прямо восхитительными. За кают-компанейским столом по-прежнему самое разнообразное меню: консервированные ростбифы, битки, сосиски - нет ничего ужаснее - это буквально резина, приправленная всевозможными острыми соусами. Вместо воды мы пьем красное вино; дешевого не было, закупили дорогое. Стол обходится очень дорого, около ста рублей в месяц. Вот в общих чертах картина нашего житья-бытья.

Один из боцманов, запасной, заскучал и решил притвориться сумасшедшим, объявил себя губернатором, забегал по палубе, рыча, как дикий зверь. Попав затем в лазарет и видя, что я не собираюсь списывать его на родину, на другой же день чистосердечно во всем признался. Теперь он служит верой и правдой.

Да, от хорошей жизни не полетишь и не забегаешь губернатором по палубе. Скорее бы к Рожественскому, в его железные лапки. Не дай Бог долго стоять здесь: в этой жаре, под раскаленной железной палубой, без спуска на берег, того и гляди, вся команда перебесится.

Глава XXII.

Индийский океан

23 января. С Джибути мы уже простились, утром сегодня обогнули скалистый мыс Гвардафуй, выслали вперед на разведку вдоль берега миноносцы. "Резвый", вследствие основательных неисправностей оставленный в Джибути, возвращается обратно. Очень жаль его лихого командира X[26].

У южного берега Аденского залива нагнали два коммерческих парохода под английским флагом, идущих тем же курсом, что и мы, - один под самым берегом, другой мористее. Как только мы опередили их, они тотчас же изменили курс, повернули перпендикулярно к берегу и ушли по направлению к острову Сокотра, который от нас милях в 80. Не разведчики ли это, и не подстерегает ли у Сокотры наш злосчастный догоняюще-отстающий отряд Камимура? Если выйти из Сокотры 16-узловым ходом, к вечеру нас можно нагнать.

Теперь мы уже в водах Индийского океана. Грозный океан встретил нас мертвым штилем. Сонную гладь вод нарушают поминутно выскакивающие громадные рыбы: луна, меч, пила. У самого носа крейсера стаями взлетают испуганные мелкие рыбешки и долго летят над водой.

Все обрадованы нежданным сюрпризом - штилем. Надоест, ведь, постоянно выворачиваться вверх ногами. Впрочем, на "Изумруде" теперь, кажется, уже нет ни одного человека, который не привык бы ко всем родам качки.

Глава XXIII.

Рас-Гафун

25 января. Вчера поздно вечером вошли в пустынную бухту Рас-Гафун. Невысокие горы, желтые пески, бугры. "Изумруд" принимает уголь и воду с "Риона".

Во время отдыха я попробовал заняться рыбной ловлей и с досадой вытащил пять раз подряд противных прилипал, тотчас же присасывавшихся к палубе; длина их около аршина.

На плоской голове точно подметка от резиновой галоши с множеством клапанов. Больше ничего не удалось поймать. Интересно было наблюдать, как в прозрачной, изумрудной воде резвились стаи разнообразных, разноцветных рыбешек, поглубже ходили более крупные хищники.

От берега отделился челнок, прибыла какая-то чернокожая депутация. Зверские рожи, пучки дротиков, перьев, кожаные щиты. На корме сидел, очевидно, вождь, "рас", как их здесь величают. Они что-то кричали нам; быть может, требовали уплаты дани за стоянку в водах их территории, но нам было не до них: все были слишком заняты погрузкой угля. Убедившись, что никто не обращает внимания на его особу, вождь удалился, угрожающе потрясая дротиком. Не хотел бы я попасть к нему в лапы на берегу.

Глава XXIV.

Индийский океан

26 января. Перешли экватор. На этот раз мы изменили морским традициям и не устроили шутливой церемонии - маскарадного шествия в честь Нептуна, кончающегося поголовным купанием всех, впервые переходящих экватор. Не отомстил бы нам за это Нептун!

Глава XXV.

Дар-эс-Салам

28 января. Ночью вошли в бухту Дар-эс-Салам на восточном берегу Африки, недалеко от острова Занзибара. Здесь находится немецкая фактория.

Вошли благополучно, не ткнулись ни о какие рифы, которых здесь тьма. Вперед пустили свои миноносцы; они обследовали проход, осветили путь прожекторами. Приятно было увидеть утром, после голых выжженных солнцем равнин и скал Джибути, песков Рас-Гафуна дивную тропическую растительность, высокие кокосовые пальмы и т.п. Кругом - зеленеющие острова. Городка не видать.

Миноносец "Грозный" обошел все суда и забрал желавших съехать на берег офицеров. Удалось попасть и мне.

Подойдя к материку, мы открыли устье реки; поднявшись вверх, вошли в большое озеро, где увидали военные суда: одно бразильское, несколько германских и среди них крейсер "Герту", знакомый мне по стоянке в Таку в 1900 году. На нем развевался длинный, почти касавшийся воды вымпел - признак того, что судно после долгого заграничного плавания возвращается на родину.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});