Птица дивная - Кира Кольцова

– Не горячись, моя дорогая! Я здесь всего на два дня – по делам.

– Ну, так иди и делай свои дела! – опустив глаза, теряясь в словах, произнесла я.

– А я уже одно сделал и вполне собой доволен! – вальяжно, закуривая, произнес Вадим.

– Доволен? Может, ты мне расскажешь – откуда все это – мебель, паласы, утварь? Все это стоит больших денег! Я металась по кухне, открывая дверцы навесных шкафов, тумб. Заглянула в новый холодильник. – Не ты ли, расщедрился? Вот только не пойму я – с какого такого рожна, исключительные преференции? – все больше разжигая свое негодование, кричала я. – У меня не было денег на такую роскошь! Разве что на телевизор – да! А остальное?

Вадим встал и попытался меня успокоить и даже обнять…

– Да пусти ты! Мутная личность! Ни когда не верила в бескорыстие таких поступков! И в искренность такой вот заботы!

– Если я что-то могу – я делаю, а если я еще и хочу это сделать, то у того, кто против – нет шанса мне помешать! – ответил вкрадчиво Вадим, улыбаясь.

– Ладно, потом поговорим, – резко закончила я этот неприятный разговор. – Ага! Стол накрыли, тортик – как мило! Люд, а что в духовке? Очень хочется есть!

– Да тут я! – выходя из ванной, произнесла Людмила. – Вадим, сходи – покури! Сергея успокой. Избавь мою подругу от объяснений. Видишь – он не в себе.

– Мои милые девчонки! Я вас – обожаю! – с нездоровой радостью вскрикнул вдруг Вадим. – Все, я – ушел!

– Люд, представляешь, если бы на меня неделю назад не заполз таракан, и я чуть не наступила на крысу – ни чего бы этого не было! Забавно, правда?

Лицо подруги стало похоже на изображение улыбающейся матрешки. Застывшее, слегка, в густом шоке или тике – не знаю, с чем еще сравнить. – Потом все расскажешь, а то от этих двоих ни чего не удалось узнать. Странно все, как в сказке про Деда Мороза и послушную девочку, которая заслужила крутые подарки!

– Перестань!

– А че, перестань-то! Я говорю – как есть. Им – виднее! Всегда завидовала бабам, умеющим собирать вокруг себя мужиков со статусом!

– — – — —

Самолет уносил меня в огромное пространство бескрайнего неба. Вадим сделал мне постоянную бронь и я теперь могла улетать и прилетать когда хочу, а не ждать очереди. Странные люди и, наверное, не менее странная я. И что же они видят во мне такое, чего ни как не удается увидеть мне? Возмущена моя жизнь! Их поступки, слова…, оголили во мне что-то грандиозное и абсолютно женское – первородное! Разбудили меня, подняли из руин, подвели к зеркалу и указали на истину! В этом, в чем-то новом и непривычном, я чувствовала себя очень комфортно! Как будто бы свершилось, наконец-то то, что давно должно было свершиться! Суть, сидевшая, под толстым панцирем неуверенности и зажатости – в одночасье и стремительно, разрушила оболочку! Крылья расправились и совсем мне не мешали!

– — – — —

– Тужься! Ласточка моя, давай! Еще не много! Умничка! На вот, посмотри на свое сокровище! Вот она, Надюшка твоя! Как и просила…

Крик малышки прекратился сразу же, как положили ее мне на грудь заботливые руки акушерки. Ее глаза, добрые как у любящей матери, смотрели на нас с улыбкой.

– Я – мамочка! Я стала мамой! Это – чудо! Маленькая моя… Я обняла одной рукой руку акушерки, другой – малышку и заплакала. Радость бесконечная! Непостижимая! – Спасибо! Спасибо вам…

– Все хорошо моя милая. Все – хорошо. Отдыхай, родимая, а я пока заберу твое сокровище – тебе надо отдохнуть.

В палате больше не было ни кого. Меня это очень обрадовало – не надо стесняться ни кого.

– Тут тебе продуктов нанесли – в холодильник я все положила. Тетя Зина – пожилая акушерка, жалела всех рожениц и, как могла – старалась помочь, сочувствуя вслух женской доле – не простой. Она открыла занавеску, и палата наполнилась ярким солнечным светом. – Ангел мой, у меня ведь весь кабинет завален цветами и подарками. Тетя Зина покосилась на меня и с лисиным лукавством сделала паузу.

– Это мой муж! Он – приехал? Он обещал приехать! – обрадовалась я.

– Нет, это не твой муж, это – другой мужчина.

– Надо же, отец мой, наверное?

– Нет…

– Ну чего ты, не томи – говори, давай, пожалуйста! – повысив тон, сгорая от не терпения, произнесла я.

– Имени своего он не назвал. Видный такой – в форме – полковник, кажется. На вот, прочти, записка тебе от него.

– Вадим…, опять…, – взяв в руку записку, произнесла я и, не читая, убрала ее в верхний ящик тумбочки.

– Кто это, Вадим? – взволновано спросила акушерка, аккуратно отодвигая в сторону капельницу, на удобное расстояние.

– Теть Зин, я жду мужа – он обещал приехать, когда я рожу! Я очень его жду! Едет, наверное – путь ведь не близкий – поездом может – не знаю. Слезы комом застряли в горле. Не знаю почему. Я очень скучала по мужу и ждала, а любое упоминание о Вадиме было мне в данный момент – ненавистно.

– Что ж ты бьешься, как птица в клетке. Береги себя, девчонка ведь еще совсем, а со своими мужиками позже разберешься.

– Да какими мужиками! Прилип, как банный лист! Нет от него спасения! – закричала я и уткнулась в одеяло.

– Ну – ну…

…Комната в родительской квартире была для меня как клетка, в которой я чувствовала себя очень неуютно, как и прежде. Чувствовала себя обузой – неким возмутителем размеренности этого чужого для меня быта. Мой муж приезжал ненадолго, и опять уехал. Дела его – выровнялись, он – морально окреп, и казалось, успокоился. Гуляя с коляской, я вспоминала рассказ Вадима о сомнительном прошлом Сергея, его пристрастиях и прежней любви. После моего появления – в его жизни наступила светлая полоса. Теперь он стал семьянином – понятным для «органов» и командования. Банально – четко по схеме – все это не оставляло места для моих чувств. А были ли они нужны? Ему? Я до сих пор этого не знала. Впервые об этом задумалась, провожая его недавно домой. Задумалась глубоко, отстранившись от эмоций. Все же – нет! Он любит меня! А холодность его, сухость и высокомерие – это так, это – то, что я должна принять! Он такой – какой есть! И ласковым он тоже бывает, правда только тогда, когда выпьет…

Дочурке я посвятила все мое время и внимание. Это было спасением для меня от депрессии и хандры.

Незаметно пролетели два года. Некогда благополучный город – полигон, все более начинал походить на брошенный корабль, на котором каждый теперь выживал, как умел. Сергей все чаще стал приезжать домой нетрезвый. На фоне дефицита, проникшего в наш город и разброда, его ни сколько не волновала проблема, чем кормить семью и как. Безразличие ко мне становилось все более явным и привычным, а я в свою очередь, перестала искать оправдание его поведению, просто жила, растила дочь и заботилась о быте.

Серая масса тоски и одиночества в своей семье – рядом с мужем – угнетали меня все больше. Деньги исчезали, и я не знала – куда. Безденежье – не пугало меня, потому что я жила на стипендию, когда то, но пугало другое – неужели он снова начал играть в преферанс? Тогда все – пропало…

– Анжелика, ты дома? – Маринка, соседка моя, вошла ко мне, без стука, как обычно. – Сейчас Людмила подкатит, давай приготовим что-нибудь, а то пузо свело от голода. Ты одна? А где Сергей?

– Заходи, Марин! Сергей завтра вечером приедет. Иди, сама глянь! У меня, в холодильнике рыба жареная есть! Я – скоро, Надюню домываю! Через некоторое время, я опустила дочурку на пол, с трудом, отмыв ее от краски и зубной пасты. Она с веселым визгом убежала от меня в свою комнату, а я за ней. Сложили на полу кубики и книги, и я ее положила спать. Слушая нашу возню, Маринка накрывала на стол, выкладывая из пакета какую-то снедь.

– Слушай, ну что вы все время меня накормить хотите? Что, совсем плохо выгляжу? Я смеялась и жевала грушу, которую Маринка заставила меня съесть.

– Ну да, глянь на себя, совсем извелась и о чем ты думаешь все время? Вырастим мы твою дочурку, красавица будет, как и ты! Видела, какие у нее ресницы? До бровей! Ангелочек наш!

– Люблю ее больше жизни!

– Вот и люби – ее и хватит о муже грустить. Сейчас Людка подтянется – консилиум соберем, будем решать, что с тобой делать. Слышишь, замок звякнул – иди, встречай свою подругу. Людмила вошла тихо, на цыпочках, и так же бесшумно – закрыла за собой дверь. Оглядев меня, на ходу с ног до головы, она, с видом опытного вожака, повела меня в кухню – взяв уверенно за руку.

– Мы решили тебя отправить на работу. Хватит дома сидеть. Через два дня поедешь с нами на площадку, в управление, – резво присаживаясь к столу, произнесла Людмила.

– А Надюня? – застыв на месте от неожиданности такой, прошептала я.

– Не вопрос, все – решим! Единственная проблема тут – но то же решаемая – вложиться надо – взятку дать.