Истории Сантея - Станислав Гримайло

Я вздохнул:

– Спасибо, Хранитель.

– Рад помочь, страж Кирилл.

И откуда он узнал мое имя?

* * *

Топая по усыпанной песком дорожке, я пришел к выводу, что нужно посетить Смотрителя и задать ему парочку интересных вопросов. Прихватить только оплату за книгу, и вперед.

Робкое солнце осветило хмурый Сантей, и улицы высокого потихоньку стали наполняться людом. Я решил не брать экипаж, по такой погоде грех не прогуляться. Но чем дальше отходил от Академии, тем меньше попадалось прохожих, пока не добрался до узкой улочки с единственной открытой лавкой. Точнее, распахнуты только ставни да приоткрыто большое окно, за которым хмурый хозяин, подслеповато щурясь на пустынную улицу, недовольно протирает белой тряпицей большую пивную кружку.

– Чего тебе, парень? – поинтересовался немолодой заросший мужик. С такой-то рожей в лавке торговать? Похоже, осень уже пробралась за толстые стены каменных домов…

– Отвару горячего и перекусить чего.

Мужик недоверчиво на меня зыркнул, всем видом намекая на выбор более достойного напитка и показывая кружку в лапищах во всех выгодных ракурсах. Не заметив интереса к демонстрации, печально вздохнул и выудил из недр лавки пиалу, плеснул в нее из огромного фыркающего заварника.

– Держи, – поставив на подоконник, как на стойку, пиалу с горячим отваром, бухнул рядом тарелку с печеньем.

Подхватив пиалу, я повернулся к лавке спиной и облокотился на стенку. Да, интригующее зрелище. Судя по всему, в доме напротив давно не стирали занавески, такие они пыльные, а в соседнем так вообще ставни лет десять не открываются, больно петли ржавые…

Справа донесся неясный шум, который стал нарастать. Прислушавшись, я различил стук копыт нескольких лошадей, мягкое повизгивание популярной в этом сезоне гиранской резины, какие-то азартные выкрики. Шум стал шириться, расти, и вскоре долетели обрывки отборной ругани и неясное шипение. Что там за тролльи танцы?

Неожиданно из-за плавного поворота улицы вылетела двойка лошадей, несущихся во всю прыть, тянущих за собой карету, подпрыгивающую на ухабах мостовой. Пара молодых парней, надежно устроившихся на крыше, азартно пульнула из пистолей и с руганью бросила разряженное оружие в люк кареты, а высунувшийся с моей стороны из окна орк запустил небольшой огненный шар назад. Пролетев мимо меня с шумом и гамом, карета скрылась за поворотом ниже по улице. Сверху вылетела еще одна карета, с восседающими на ней парнями с арбалетами, и, со свистом и улюлюканьем, скрылась за поворотом. Я обалдело уставился вслед пронесшимся экипажам.

– Как надоели эти благородные, – буркнул хозяин лавки за спиной и смачно выругался.

Мелькнула мысль: я страж или кто? Что это себе позволяют на улицах города буйные стрелки и маги? Вон угол дома опалили!

Голова от хлынувшего гнева прояснилась, я быстро прикинул план действий.

– Куда они едут?

– Туточки одна дорога. Слетит, небось, ось на выезде с площади Обрежной…

Развязав шнуровку на рубахе, вытащил свои цепочки. Одна, с небольшим медальоном, памятным подарком дяди, и вторая, с маленьким рубином связи.

– По Широкой, если бегом, как раз успеешь на Обрежную, – уловил я конец фразы пожилого лавочника.

Бросив серебрушку мужику, довольно кивнувшему, быстро уточнил:

– Куда?

– Вниз по улице, через пару домов налево. Там не ошибешься.

Я рванул в указанном направлении, на ходу сжав рубин на цепочке, выкрикнул: «Беспорядки на Обрежной! Срочно дежурный десяток!»

Широкой оказалась узкая улочка, точнее даже, подворотинка, в которую в темное время суток лучше не забредать. Торчащие тут и там выломанные камни мостовой, пробившиеся сквозь прорехи покореженные кустики, какой-то мусор… Быстро переставляя ноги и внимательно изучая полосу препятствий впереди, я, стараясь не сбить дыхание, понесся по улочке…

Широкая оказалась длинной. Когда, по внутренним часам, пробило пять минут такого бега и дыхание стало понемногу сбиваться, я, наконец, увидел свет в конце тоннеля – выход на Обрежную. И радостно прибавил ходу.

Вылетев на площадь, застал интереснейшую картину: первая карета, видимо, не выдержавшая безумной гонки и не вписавшаяся в поворот, оказалась прижата к крайнему дому, оставшись при этом практически целой. Лошадей немыслимым образом успели отцепить, и они, в сторонке, погрузили морды в канал протекающей через площадь речушки. Только их почему-то четыре… Повернув голову, обнаружил и вторую карету, застывшую на въезде. Внезапно над ней приподнялась пара голов и арбалетов, а я, сделав пару шагов, чтобы выступить с Широкой на площадь, поднял правую руку и громко выкрикнул:

– Именем города, стоять!

Стрелки раздосадованно повернулись в мою сторону. Внезапно я почувствовал себя под прицелом и понял, что стою на открытой мостовой, ближайшее укрытие в нескольких шагах сзади, а с двух сторон меня выцеливают разгоряченные погоней благородные… Сглотнув, я понял, что запустить магией в две стороны не успею…

С шумом и лязгом, спугнув с водопоя лошадей, на площадь из неприметного проулка ворвался десяток гвардейцев в полном облачении и хватающий воздух ртом знакомый некромант.

– Замрите, сучьи дети! – громогласно заревел здоровенный гвардеец.

Я впервые порадовался такой спорой реакции этих отъевшихся горлопанов…

По какой-то счастливой случайности никто из девяти богато разодетых молодчиков не получил серьезных ранений. Гвардейцы обезоружили благородных и согнали в две небольшие кучки.

Отдышавшийся маг подошел ко мне и сипло выдавил:

– Вижу, вы любите влипать в неприятности, адепт.

– Работа такая, – улыбнулся я в ответ.

Десятник гвардейцев подвел парня с аристократической физиономией и ссадиной на лбу, отчего весь лоск отпрыска показался нелепым макияжем.

– Мастер Лангол, вот заводила всей шумихи.

Некромант хмуро изучил юношу:

– Спокойно не сидится, граф Биртоко?

Молодой аристократ не обратил внимания на мага, а грозно уставился на меня:

– Ты был у лавки! Выходит, ты вызвал Гвардию… Простолюдин! – сплюнул напыщенный мальчишка.

– Щенок, – не остался я в долгу.

– Ах ты тварь! – заорал молодой граф, и, вывернувшись из рук гвардейца, попытался меня ударить.

«Чему их учат?» – подумал я, легко перехватив руку и автоматически припечатав парня. Тяжелым, крепким, верным ботинком…

* * *

Капитан изучал меня таким пристальным взглядом, будто я экспонат королевского музея. Вздохнув и, для порядка, переложив пару папок с одного края стола на другой, мрачно поинтересовался:

– Откуда ты такой…

– Мамы с папой, – не покривил я душой.

– Ты понимаешь, что после глупой погони, перестрелки, применения боевой магии эти олухи отделались ушибами и синяками. А от твоей выходки молодому графу понадобилась помощь целителя! Между прочим, лучший городской лекарь три сеанса назначил!

– Еще бы, – буркнул я, – этот пустомеля даже прыщ меньше чем за пару дней не вылечит. При такой стоимости одного сеанса…

– Разговорчики! – бухнул по столу пухлой рукой Капитан.

Я заткнулся. В самом-то деле – не портить же нервы старику? Чай не молодой.

– До тебя, похоже, не доходит, – грустно констатировал гном, – эти благородные… ничего и никогда не забывают!

– Пусть его, – отмахнулся я, – полезет – зубов недосчитается. Совсем уже эта молодежь оборзела. Устраивать погони и игры в войнушку на улицах города…

– Я тебя предупредил, – крякнул Капитан. – Надеюсь, у тебя хватит благоразумия в дальнейшем… Свободен!

Я не шелохнулся. Капитан, вытащив из завалов на столе бумажку, погрузился в чтение, старательно меня не замечая. Через пять минут, не выдержав, пробурчал:

– Чего?

– Премию бы…

– Какую, крон тебя раздери, премию! – рявкнул гном, за секунду из спокойной глыбы превратившийся в красный, пышущий слюной и желчью шар.

– Дык за задержание опасных преступников, сиречь разрушителей, изловленных в злодеяниях, могущих нанести непоправимый урон городскому недвижимому имуществу… – прикинулся простачком.

Физиономия начальства так побагровела, что мелькнула мысль: как бы удар не хватил. Но, выдохнув сквозь стиснутые зубы, Капитан утратил сходство с разъяренным быком, и я, дабы не упустить подходящее мгновенье, закончил:

– Кстати, смею вам напомнить, что, согласно статуту, в неурочное время выполнение прямых обязанностей премируется двойным тарифом…

Капитана перекосило, и, даже не будучи оракулом, дальнейшую реакцию взбешенного гнома легко предсказать. Так что, не став дожидаться бури, я рванул к двери, и уже закрывая ее за собой, уловил привычное:

– Во-о-о-н!!

Да, нелегкое это дело – премию выбивать. Иногда, бывает, нарушителей проще найти и поймать…

* * *

Сгустившаяся над Сантеем ночь принесла прохладу и тишину. Легкий ветерок, нежно лаская кожу, неспешно бродит по замершим улочкам, заглядывая в окна и норовя зайти к неосторожным хозяевам в гости. И только звук шагов троицы, мерно топающей по лабиринту дорожек, пронизывающих спальный квартал, беспокоит сонное царство.