Магнатъ - Алексей Кулаков

– Хватает, но впритык. Вот только еще чуть-чуть, и придется залезть в швейцарскую кубышку. Черт, может и в самом деле пора подумать о собственном производстве банкнот?

* * *

Его высокоблагородие полковник Сокерин с утра был немного не в духе. Какой-то определенной причины для этого не было – разве что очередной приступ пречернейшей меланхолии? Да, определенно так. Надо сказать, оная с завидной регулярностью посещала почтеннейшего Георгия Ивановича с той самой несчастливой поры, как он покинул сияющие выси столицы и приехал в Тулу вообще, и Императорский тульский оружейный завод в частности. Конечно, служба есть служба, да и карьерные перспективы были весьма неплохие (до генеральских лампасов, фигурально говоря, уже было рукой подать) – но боже ж ты мой, как уныло и серо в этой имперской провинции!

– У-ууууу!!!

Полковник непроизвольно вздрогнул, едва не разлив свой утренний кофе.

– Чтоб тебя!..

Проклятый заводской гудок стоял как раз напротив единственного оконца его небольшого «кабинета», так что привыкнуть к его густому вою-реву было весьма затруднительно. Собственно, он так к нему и не привык. С раздражением отставив небольшую чашку с коричневой гущей на дне, чиновник военного ведомства надел фуражку, и покинул клетушку-кабинет – его ждал обход заводских цехов. Конечно, особой необходимости совершать такой утренний моцион вроде бы и не было… С другой стороны, если мастеровщина и всячески ей потакающие инженеры, вроде тех же братьев Мосиных, почувствуют только лишь намек на то, что надзор за ними ослаб – тут же потеряют свое и так невеликое рвение. В свою очередь, это автоматически отодвинет столь желанное возвращение в Санкт-Петербург, ибо пока не начнется валовое производство винтовок, следующего назначения (а вместе с ним и должности с чином) ему не видать.

Так он и ходил по низеньким полутемным цехам, требовательным взором и редкими, но неизменно ценными указаниями блюдя государственный интерес – и собирался делать это и дальше (потому что Офицерское собрание открывалось после пяти вечера, а местные театральные постановки вызывали в нем исключительно жалость). Если бы только не заметил непонятную суету, происходящую на заводском стрельбище. Точнее сказать, что он ее даже и не заметил, а просто-напросто взял и услышал – строенные щелчки выстрелов, временами переходящие в настоящую пулеметную канонаду, на десять-пятнадцать выстрелов зараз. Об каких-либо испытаниях пулеметов его не извещали, а посему требовалось немедленно разобраться – кто, что, и на каком основании!.. Стоило только ему обогнуть саженной высоты вал земли на границе стрельбища, и пройти небольшую будочку с отсутствующим (очередной непорядок!) сторожем насквозь, как все ожидания-предположения тут же подтвердились. На широком поле присутствовали мастеровые опытного производства, оба Мосиных, Сергей и Митрофан, и что самое возмутительное – присутствовали они не просто так, а в компании из трех незнакомых чиновников, и целой дюжины еще более незнакомых мужчин абсолютно цивильного вида. То есть, личностей, на императорском оружейном заводе априори посторонних! Не успел он сделать еще несколько шагов, как один из штатских штафирок, затянутый в вицмундир чиновника восьмого класса, довольно ловко прижал к плечу карабин непонятного вида, чуть-чуть подался вперед – и разразился длиннющей очередью, звучавшей просто бесконечно долго. Мишень, принявшая на себя весь этот свинцовый шквал, заметно покосилась, а чиновник что-то сделал со своим ручным пулеметом, и опять чуть подался вперед.

– Прошу прощения, ваше высокоблагородие, но дальше проход закрыт.

– Что?

Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду…

Громыхающий лай неизвестного доселе оружия заметно сбил с толку полковника – пожалуй, только этим и можно было объяснить охватившее его недоумение пополам с оторопью. Его что, не пускали дальше? Его?!..

– С дороги!

– Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проход закрыт.

– Та-ак! Кто дал такое распоряжение?

Один из пары солдат-отставников (а такие вещи Сокерин подмечал влет – одна только выправка чего стоила!) слегка удивленно пожал плечами, при этом даже и не думая пропускать:

– Известно кто – начальство.

Подумав, что он, возможно, чего-то не знает, офицер-чиновник понизил тон и приказал:

– Так, голубчик, доложи-ка обо мне.

– Не велено.

– Что!?! А ну-ка в сторону. Живо!

– Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проход закрыт.

– Прочь!..

Щелк.

Молчаливый напарник общительного отставника (теперь в этом сомнений не было), взял и без каких-либо сомнений взвел курок пистолета. Небольшого. Никелированного. И что самое неприятное – направленного точно на левую ногу офицера Русской императорской армии.

– Назад.

Сказано было столь убедительно, что Георгий Иванович сразу поверил: будет упорствовать, непременно обзаведется дыркой в бедре. Может быть, даже и сквозной – если повезет. Сжав в бессильной злобе кулаки, чиновник военного ведомства сделал ровно один шаг назад, и вместо бесполезной ругани многообещающе посмотрел на будущих обитателей каторги – спускать такую неслыханную наглость каким-то там нижним чинам он не собирался. Меж тем, длинные очереди стихли, мишень лежала в пыли, а сам стрелок оживленно разговаривал сразу с двумя братьями разом, одновременно обтирая руки платком и довольно улыбаясь. Вот ему поднесли небольшую фляжку промочить горло, вот он пожал руку старшему и младшему Мосиным – а тем временем, за его спиной чудо-карабин бережно уложили в деревянный ящик. Прикрыли сверху укладкой с бумагами. Дополнили содержимое небольшим картонным тубусом. После чего закрыли наконец-то крышку, и торжественно передали деревянное хранилище пожилому господину весьма представительного вида. Видимо, на этом все дела незнакомцев на стрельбище были закончены, так как вся компания тут же собралась и направилась на выход – то есть туда, где тихо сатанел от сдерживаемых эмоций полковник Сокерин. Они подходили все ближе и ближе (причем братья Мосины и стрелок шли впереди всех – вернее даже, возглавляли это шествие), и вскоре стало возможным услышать их негромкий разговор. Причем, и его присутствие тоже явно заметили – но если Сергей и Митрофан Ивановичи поглядывали на одинокую фигуру со сдерживаемым, и едва-едва видимым злорадством, то их спутник вообще на него не смотрел. Вернее – смотрел, но исключительно как на пустое место.

– Что-то вроде сверхдальнобойной винтовки, калибром от девяти до двенадцати миллиметров. Вас это интересует?

– Несомненно.

– Рад. Что ж, ждите курьера, а пока…

Троица людей миновала незаметно расступившихся солдат-отставников, и Сокерин тут же дал выход своей злобе:

– Полковник, потрудитесь объяснить, что здесь происходит!

Председатель приемной комиссии оружейного завода остановился, сделав вид, что вот только сейчас и заметил своего давнего и последовательного, гхм, коллегу.

– Доброе утро, Георгий Иванович. Что вы имеете в виду?

– Во-первых, кто эти люди. Во-вторых, что они делают на территории завода! И в третьих!..

Сокерин прервался, проводив глазами того самого представительного господина, что с довольным видом уносил невзрачный деревянный ящичек. Постарался успокоиться и закончил гораздо спокойнее:

– Что именно уносят со стрельбища. Так же, попрошу объяснить, кто, и на каком основании приказал вот этим вот.

Полковник изящно-презрительным жестом ткнул рукой в сторону невозмутимо-бесстрастных отставников.

– Угрожая оружием, препятствовать представителю Военного ведомства исполнять свои обязанности.

Мосин слегка растерянно повел глазами по сторонам, но сказать ничего не успел:

– Сергей Иванович, не могли бы вы представить меня?..

– Кхм?.. Охотно. Князь Агренев, Александр Яковлевич. Чиновник для особых поручений при военном министре, с сопровождающими лицами.

– Благодарю. Что ж, на первый вопрос, я надеюсь, ответ получен.

Молодой аристократ вежливо улыбнулся.

– В данный момент я, и специалисты моей компании, собираемся проводить осмотр завода. Для предварительной оценки будущего фронта работ.

Звучавшая в голосе князя властность не предполагала ответных возражений или же вопросов – а тусклое золото глаз давило почище свинцовой плиты, заставляя почувствовать предательскую слабость.

– Со стрельбища унесли наш совместный с Сергеем Ивановичем проект. Его внешний вид, особенности конструкции и прочее, являются коммерческой тайной. Что касается угроз вам, да еще и оружием…

Давешняя «держиморда» тут же подошла поближе, неся на раскрытой ладони никелированный пистолет. Даже, скорее, пистолетик – особенно на фоне здоровенной лапищи, что его держала. Чиновник в вицмундире с петлицами военного ведомства еще раз улыбнулся, только на сей раз презрительно, не спеша достал из кармана портсигар, а из него – тоненький бежевый цилиндрик сигариллы.