Пикировщики - Павел Цупко

Родин так образно передавал разговор в экипаже, что слушатели смеялись, а он с увлечением продолжал:

- "Давай, говорю, проползем по крышам. У них пулеметы паршивые, не попадут, проскочим, и мы не только самолеты, погоны у немцев разглядим". "Можно! - соглашается Кузин. - Но мне самолеты нужны. Понимаешь? Как считать на большой скорости?" Резонно! "Тогда, - отвечаю, - потопали на трех тысячах метров, все разглядим. Противнику не до нас, у него по распорядку обед. Едва ли перестанут обедать из-за одного советского самолета!" - "А что? - оживился Жора. - Идея!" И пошли мы в Смоленск на... четырехстах метрах. Высота - из винтовки не промажешь! Но - летим. Подлетаем к аэродрому, смотрю: кругом "юнкерсы", "хейнкели" по два мотора, по четыре. Некоторые замаскированы, другие стоят открыто, только прилетели. Я включил аэрофотоаппарат, летим над серединой поля. Жду: сейчас начнут. Не стреляют! У взлетной полосы с флажком в руке солдат стоит, приглашает садиться. А на меня страх напал. Думаю: "Уже прицелились, вот сейчас врежут! Поминай, мама, как звали твоего любимого сыночка Василия Григорьевича!" И молюсь этому, как его... аллаху: "Пронеси! Жив буду, помолюсь за техника нашего Джамила Халимова!"

- Во-о! Врет! - хохочет Кузин. Он стоит здесь же. Лицо его расплылось в довольной улыбке. - Ты ж орал благим матом по телефону: "Смотри, что у них справа! Что слева!"

- То я с перепугу! Чтоб не так страшно было... Пролетели мы благополучно, ни одного выстрела! Думаю "Видно, и впрямь у немцев обед вкусный. Что удивляться? Добра было много, награбили и теперь жрут, не могут оторваться". Успокоился я и даю курс домой. А Жора вдруг поворачивает в обратную сторону. "Куда ты?" - кричу. А он: "Не рассмотрел, что у них на обед сегодня подали: кур или гусей?"

Хохочут летчики, хохочут техники, механики - все кто был на стоянке возле рассказчика. Тот продолжал:

- Я кричу ему: "Пропади пропадом те куры-гуси! Давай уноси ноги! Собьют не доставим даже того, что обнаружили!" Но Жора не слушает, опять заходит на аэродром и даже шасси выпустил, как на посадку.

- Ты ж сам предложил! А потом бомбы по стоянке самолетов бросил, тут и начали по нас из "эрликонов" палить!

- Расскажи лучше, на чем домой вернулись? От тех "эрликонов" в крыльях дыры такие, что человек пролезет!

- Что самолет? Долетел. Только Алексей Иванович отказался его ремонтировать. Списал на запчасти.

Алексей Иванович - инженер эскадрильи Лысенко, самый пожилой в полку, многим годится в отцы, - стоит тут же, посмеивается. Но, услышав неточность, запротестовал

- Нет, нет! На какие запчасти? В вашем самолете, товарищ старший лейтенант, места живого нет, все, как решето! Удивляюсь, как только вы долетели? Как остались живы?

Смех пропал. Юмор рассказчика не смог скрыть отчаянного положения, в котором оказались храбрые разведчики.

Объявили построение летного состава, и экипажи направились к землянке полкового КП.

Богомолов уже ждал. Золотистые лучи летнего солнца, проникая сквозь густую листву, освещали его стройную спортивную фигуру, поблескивавший на гимнастерке орден Красного Знамени, широкий волевой подбородок, высокий с залысинами лоб и гладко зачесанные назад светлые волосы.

Когда летчики замерли в строю, раздался сильный голос командира полка:

- Летим бомбить аэродром в Смоленске. Многие из вас бывали на нем, хорошо знают его сооружения. Это облегчит выполнение трудного задания. Полетим двумя группами. Головную поведу я, Григорьев - остальных. На цель зайдем с юго-запада со стороны солнца, чтобы затруднить зенитчикам вести прицельный огонь. Атака целей - одиночно с пикирования. Цели выбирать самостоятельно. При атаке не растягиваться, прикрывать друг друга. Выход после удара курсом на восток. Сбор групп на маршруте. Учтите, с нами будут взаимодействовать другие авиаполки и истребители. Будьте особенно внимательны. Вопросы ко мне?.. Штурман! - повернулся Богомолов к Серебряку. - Дайте свои указания...

3

Летом во второй половине дня воздух всегда неустойчив. От нагрева солнцем поверхности земли вверх устремляются теплые воздушные струи, вниз опускаются более холодные, но те и другие настолько мощные, что влекут за собой даже многотонные самолеты: их начинает болтать.

Болтанка сегодня была сильная, и Усенко все время приходилось быть начеку, чтобы удержать "семерку" в строю. Вспомнился родной Славянский индустриально-химический техникум и возникший среди учащихся спор о "воздушных ямах". Главным спорщиком, как всегда, был друг Ваня Еременко. Ваня утверждал, что ему доподлинно известно, что в атмосфере существуют невидимые ямы, вроде водоворотов на реке; аэроплан, попадая в них, проваливается. Он, Константин, тогда так и не смог объяснить Другу его заблуждения, хотя чертил ему схемы воздушных потоков, помещал в них летательные аппараты, доказывал. Еременко твердил одно:

"Ты пока еще только учлет аэроклуба, не летчик, не знаешь всех законов аэродинамики. Воздушные ямы есть!"

От воспоминания повеяло таким родным, что летчик растрогался: "Иван, милый, дорогой чудак мой! Три года прошло, как мы закончили техникум и расстались. Где ты сейчас? Жив ли?" Молодожены Еременко сразу после выпуска уехали на Урал. Первое время писали регулярно, и Усенко поздравил их с прибавлением семейства - рождением маленькой Оксаны. Потом Костя окончил авиашколу, уехал на границу, и переписка прервалась. Конечно, Иван теперь скорее всего на фронте - в этом Константин не сомневался. Может, Еременко тоже здесь, на Западном? Встретиться бы! Вот здорово!..

- Под нами Всходы! - вернул пилота к действительности голос Лопатина. Идем точно по маршруту.

В строю Усенко летел на обычном месте - справа от комэска, и ему хорошо были видны все самолеты. Их было пятнадцать - все, что осталось в действии. Часть машин ремонтировалась, многих уже не было. Поэтому группа Григорьева состояла из шести Пе-2. Впереди сборную девятку вел капитан Богомолов. Пикировщиков сопровождало пять "мигов". Но присутствие "телохранителей" почему-то вызывало одновременно чувство надежды и... тревоги. Ох и туго придется ястребкам, если навстречу им поднимутся два-три десятка "мессершмиттов"!

Бомбардировщики летели на большой высоте, и температура воздуха в кабинах постепенно понижалась. В безоблачном небе на юге, где за далью скрывалась Ельня, кустились кучевые облака. Густая знойная дымка скрадывала горизонт, и видимость не превышала десяти километров. Под самолетами находилась прифронтовая полоса, наполненная войсками, изрытая окопами и разными фортификационными сооружениями. Желтели поля спеющих хлебов, темнели пятна лесов. Небольшие деревни, попадавшиеся по маршруту, в большей части были уничтожены, На их местах чернели головешки, торчали закопченные печные трубы да развалины кирпичных зданий школ и церквей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});