Битва за водку - Сергей Троицкий

Слово «лаборатория» недвусмысленно говорит о том, что это рок-объединение представляет собой некое исследовательское учреждение, для которого свойственны поиск и смелый эксперимент, общение со старшими коллегами по жанру. Лаборатория означает и то, что на основе определённой методологии, уроков и опыта прошлого музыканты должны искать что-то новое.

«Эксперимента» в виде «Чуда-Юда», как видим, хватает. А вот с поиском и профессионализмом дела обстоят гораздо хуже. Поговорите с музыкантами – с ума сойти! Они уже всё знают, всё умеют. Получается, что лаборанты превзошли в умении учителей – музыкантов, посвятивших рок-музыке 15–20 лет.

Мы вовсе не призываем закрыть рок-лабораторию. Но события показывают, что настало время остановиться и трезво оценить сложившуюся ситуацию. Очевидно, настал момент, когда всем, кто заинтересован в развитии музыкального вкуса нашей молодёжи, пора перейти к активной помощи молодым музыкантам…

Боров возвращаетца. 1987 г.

Через неделю после «Фестиваля надежд» «Коррозия» снова возобновила репетиции в ДК швейной фабрики «Салют», где я числился электриком. В СССР нельзя было не работать на систему, но можно было числитца. Предположим, если городской садовод поселился у своей тётки в деревне на 15 соток и стал там фермерствовать, всё равно он числился тунеядцем. В любой момент его могли арестовать и насильно устроить на стройку БАМа. Поэтому, чтоб такого не произошло, большой процент населения где-то числился.

Чтобы в свободном полёте рубить металл, мне тоже приходилось числитца электриком 3-го разряда в ДК «Салют». Всю зарплату отдавать директору ДК и аццкой ведьме-еврейке, которой было 102 года. Она была руководителем музыкального кружка. С этой афёры я имел бесплатную репетиционную базу. Часть зарплаты я тратил на бухло, так как директор в этой комбинации был вне закона и, скрипя зубами, мирился с этим. Он разрешал нам репетировать три раза в неделю по три часа, при этом мы покупали за свой счёт беруши для старой ведьмы!

Вначале я не врубился, что «числитца» – это даже дико выгодный бизнес. Схема была такая. Заводишь две трудовые книжки, устраиваешься электриком, получаешь реп. базу. Потом берёшь справку и по совместительству устраиваешься сапожником, директору отдаёшь 75 % зарплаты. Потом снова берёшь справку и устраиваешься маляром, директору отдаёшь 75 % зарплаты. И так до бесконечности. Вощем, живёшь не тужишь – зарплата идёт, и всем выгодно. Вся работа заключаетца в том, чтобы пару дней в месяц объезжать бухгалтерии и поделитца деньгами…

В один из дней мне позвонил старый кент и гитарист Серёга Боров, его не было на горизонте полтора года. Он очень хотел вернутца в коллектив. Место было свободное, пришлось взять обратно.

После наркотического угара он выглядел довольно-таки бодрым. Серёга клятвенно обещал, что завязал с «клеем и ширевом-пыревом», а в будущем будет тока «лайт-трава» и бухло. Я ему поверил.

Тогда я уже сочинил ещё две убойные песни! Это «Абадонна» и «Фантом», который мы начали разучивать ещё с Ремешевским. Пальцы Борова, после наркозелья, пока ещё плохо гнулись и шевелились, поэтому играли без соляков. Наши тусовки я не афишировал и договорился с Ремешевским Кинг-Даймондом, что он за деньги отлабает ещё несколько концертов, а потом будет свободен. Но Димон вскоре устроил паскудный кидняк…

Всё шло нормально, и я стал забивать следующие сейшена. Человек из Воронежа не заставил себя долго ждать, он пообещал 3 концерта: оплату, дорогу, выпивку, проживание и 400 рублей (примерно 320 долларов за каждый концерт). Я ликовал! Вот оно понеслось! Первые гастроли! Это сообщение мы тут же отметили мощным бухловым угаром у нашего друга Чина, жившего рядом со мной в районе метро «Медведково».

В те времена не было ночных клубов, клуб был дома у Чина. Портвейн «777», «Монастырская изба», «Изабелла», лайт-трава, Heavy & Death Metal, танцы и любовь девушек в ванной комнате (по очереди). Одну суперклевую девку заманьячило до такой степени, что, врубившись в угар, она совершенно голая выбежала на мороз и напала на мента, который её тут же арестовал. Всю выпивку мы обычно покупали у тёти Марины в ночном магазине квартиры 113. Цена здесь была в два раза дороже, чем днём в гастрономе.

Комсомол-шоу в ДК МАИ

Утром мне позвонили из администрации ДК МАИ, предложили выступить на совместном концерте с лаурятами «Фестиваля надежд» группой «Легион». Ну что ж, с лаурятами, так с лаурятами. Как мы уже отмечали, ввиду происков филармонической мафии, некоторые ведущие группы Москвы сразу распались, прежде всего это «99 процентов», «Мартин» и т. д. Конкурентов не стало. Группу «Легион», «Тяжёлый день» и тому подобных мы вообще не воспринимали, попс Э.С.Т. рада с фузом…

ДК МАИ, после Горбухи, было одно из культовых рок-заведений вплоть до 2010-х годов. В старые времена там было очень легко проводить рекламные кампании, так как минимум 30 % пипла это были местные студенты. Повесил несколько афиш – и все студенты твои…

Как всегда, собралось дикое количество народа, а также множество свирепых комсомольцев-дружинников. Эти му*аки постоянно наезжали на фанатов металла, не разрешая им вставать с мест, а также орать и показывать «раков» и «коз». Комсюки постоянно врывались к нам в гримёрную, жадно ища наркотики и спиртное. Я высмотрел заместителя начальника комсомольцев Володю и предложил ему чисто по-русски хлобыстнуть стакан водяры. Парень оказался свой, из деревни и был тайный фанат металла.

За первым тостом последовал другой и третий, а дальше ему вдунули «паровоза», от которого его понесло на откровение:

– Б*я, ребята, вы, металлисты, – нормальные ребята, водку по-нашему глушите, и все мои ребята с нашего факультета тоже нормальные пацаны, я сам люблю рок. В общем, те, которые вас напрягают, комсюки ёб*ные – полные му*аки, перед начальством, суки, выслуживаются. Грозят, что нас из общаги выкинут, если мы им не будем помогать налаживать комсомольскую дисциплину. Суки, блин! Заставляют этой х*йней заниматься, у меня ваще времени на науку не остается, а я, между прочим, ракету изобрёл.

– Сначала на «паровозе» научись кататься! – С этими словами Виталик-техник вдунул парню еще «дымку» для ускорения.

– А ты знаешь, – в шутку сказал я, – только что в коридоре Виталик слышал, как этот Спиридонов клепал на тебя декану. Будто типа твои люди торговали из-под полы билетами и вас всех в понедельник исключат из института, а также выкинут на мороз с баулами.

– Б*я, убью суку!!! – заорал Володя и выбежал из гримёрки.

– Ребята, бей Спиридонова! – послышался голос из коридора.

Когда мы выскочили из гримёрной, в коридоре шёл нешуточный махач, раздавались дикие вопли и была дикая неразбериха. Тут же прибежали менты и всех свинтили. Больше всех орал Спиридонов:

– Отпустите, я же здесь навожу порядок!

– Видим мы, как ты наводишь порядок, – сказал мент, затаскивая его в машину.

В общей кутерьме техник Виталик проник в кассу и подрезал пачку тикетов, которые тут же были реализованы перед входом.

Нам самим предстояло устранять всяких му*аков со своего пути, а также добывать деньги, так как вороватая администрация ДК МАИ считала, что рок-ансамблю платить не обязательно, а прибыль можно оставить себе. Полчаса на морозе – и вот уже небольшой гешефт – 765 руб. Я отчинил Виталику 65 руб., а парням бонусом по тридцатке (6 батлов водяры – 2000 по-современному).

«Легион» уже заканчивал своё выступление, а подлеца вокалиста Ремешевского всё ещё не было. Я не знал, что делать! Ходил постоянно к служебному входу и периодически прикладывался к портвенюге, мобильников тогда не было. Нужно было что-то предпринимать.

В перерыве между песнями я упросил «Легион» сыграть ещё пару композиций и вручил текст песен Борову.

– Кроме тебя, петь некому, учи тексты, – сказал я и отхлебнул водки «Пшеничная».

Боров махнул тоже и тут же согласился стать вокалистом. На обратных сторонах афиш мы крупно переписали фломастером тексты песен, чтобы положить их на монитор и читать с листа. Одну вещь – «Чёрный корабль» – отдали Костику-басисту, на том и порешили. Я взбодрился! Где наша не пропадала?! Пустили «паровоз» и начали концерт.

Первой была сыграна песня «Абадонна» в инструментальной версии, по типу – интро. Это было сделано для того, чтобы публика не обалдела сразу и постепенно привыкла к тому, что на сцене нет Ремешевского Кинг-Даймонда, а есть новый гитарист-вокалист Боров. Когда мы стали играть вторую вещь и вдруг запел Боров, в зале произошло некое смятение и мелкое замешательство. Кто до этого не видел живьём «Коррозию» – были в угаре, а часть других орала: «Долой!», «Где Ремешевский?», «Давай нормального певца, давай Кинг-Даймонда». Но потом всё пошло зае*ись.

Вопли недовольных дико развеселили меня, и я стал как угорелый бегать по сцене и прыгать с постаментов. Где-то на шестой песне начался угар, фаны бросились к сцене, стали рубиться, слэмовать и петь наши песни: