Мои эльфы. Бунтарь, недотрога и госпожа следователь (СИ) - Жнец Анна

При виде меня, застывшей на пороге его мрачной обители, Сандарин вздрогнул, выронив из руки овсяное печенье, а потом сдернул с носа очки и торопливо затолкал их в верхний ящик рабочего стола.

— Что ты здесь делаешь? — проворчал он, так же нервно и суетливо пряча от моих глаз книгу, которую читал.

Мне почудилось или его острые скулы порозовели?

— Дело есть, — с умилением я воззрилась на стакан молока и миску, полную печенья, рядом с рукой Его Светлости. Даже злодеям-интриганам ничто человеческое не чуждо.

Проследив за моим взглядом, Галя недовольно фыркнул и заслонил этот трогательный натюрморт фолиантом с черепом на обложке.

— Какое дело?

Ворот его голубой туники был распахнут, а кусочек красивого рельефного торса — обнажен. На груди лежала растрепанная серебристая коса.

С тихим шорохом я закрыла за собой дверь. Пока я медленно шла к столу Сандарина, его взгляд скользил по моей фигуре, туго обтянутой смелым платьем. Никак не получалось понять, нравится ли колдуну то, что он видит. Его лицо оставалось бесстрастной маской.

Приблизившись, я опустила ладони на край темной лакированной столешницы.

— Завтра Его Высочество принц Марамир попросит у тебя моей руки.

Глаза Сандарина едва заметно округлились.

— Вы же знакомы всего несколько дней.

Теперь колдун смотрел на меня иначе. С интересом. Оценивающе. Так мужчины смотрят на женщину, пытаясь разгадать причину ее мистического успеха у противоположного пола. Взгляд Его Светлости словно говорил: «Ну надо же. Не ожидал. И что же в тебе такого особенного, Варвара, раз ты за трое суток свела наследного принца с ума?»

— Надеюсь, мне не надо напоминать суть нашего уговора? — Галя переплел длинные пальцы в массивных перстнях. — Ты должна затащить Его Высочество в постель, а не под венец.

— В моем мире мужчины с радостью прыгают в постель к женщине, а вот к алтарю ее ведут неохотно. У вас, похоже, наоборот.

Чувствуя себя коварной соблазнительницей, я наклонилась над столом, за которым сидел Сандарин, но колдун, к его чести, не опустил взгляд на мои свободные от корсета прелести — с насмешливым выражением он смотрел мне в глаза.

Уголок его губ изогнулся в сардонической улыбке.

— Ты нашла оружие. Используй.

Очевидно, он имел в виду мой экстравагантный наряд.

— Нравится?

В приступе женского кокетства я присела на краешек стола, позволив Сандарину любоваться глубоким вырезом на спине моего платья.

— Грубый метод, но действенный, — откинулся Галя в кресле. — Подходит для сопляков.

Вот как. Только для сопляков? А тебе, значит, не интересно?

— И для женщин, которым больше нечего предложить.

Что?

Это он меня так завуалировано оскорбил?

Задетая, я поднялась на ноги и уже без малейшей игривости в голосе сказала:

— Когда Марамир придет просить моей руки, откажи.

Глава 13. Порция остроухих нравоучений

Когда во время ужина Его Светлость упомянул о своей воспитаннице, Айнан опрокинул на себя бокал вина. Все за столом тут же на него уставились. На голубой тунике принца расцвело влажное пятно, на щеках — густой румянец.

— Извините, — с глубоким чувством неловкости Айнан принялся вытирать салфеткой безнадежно испорченную одежду. В ушах звенела только что услышанная фраза: «…любит читать, ближе к девяти хотела посетить библиотеку».

Краем глаза он заметил, как подобрался Марамир, словно гончий пес, взявший след. Мар опустил вилку рядом со своей тарелкой и до конца вечера не притронулся к еде.

Кусок не лез в горло и Айнану. Он бесконечно, раз за разом, прокручивал в голове одни и те же мысли.

«Очень щедро».

«Вам есть чем гордиться».

Она кому-нибудь рассказала об этом конфузе? Как часто вспоминала увиденное? Что при этом думала?

Сразу после ужина Мар сбежал, и Айнан догадывался, куда. Глаза его братца горели лихорадочным блеском, и оставалось только надеяться, что наследный принц не натворит глупостей.

Не понимая причин своего раздражения, Айнан вернулся к себе и вскоре обнаружил, что мечется в четырех стенах, как зверь в клетке. Он пытался читать, но отложил книгу в сторону уже через пять минут, так ни разу и не перелистнув страницу. Внутри росло, закручиваясь тугим узлом, нервное напряжение.

«Интересно, что сейчас делает Мар?»

«Он в библиотеке? С ней? Наедине?»

«О чем они говорят?»

«Прошло уже два часа».

Не выдержав, Айнан устремился в комнаты брата.

Марамир всегда запирал дверь в свои покои, даже несмотря на то, что со стороны коридора ее охраняли стражники, но сегодня сделать это забыл — слишком торопился. Странно взволнованный Айнан оглядел пустую спальню.

Почти полночь, а Мара нет.

Неужели до сих пор с Варной? Что могут мужчина и женщина так долго делать вместе? Вдвоем. Вдали от посторонних взглядов.

Айнан подождал немного и уже собрался уходить, как вдруг в дверях возник Марамир, и вид у него был подозрительно довольный. Айнан сразу насторожился.

— Ты где был все это время? В библиотеке?

Заметив брата, старший принц вскинул брови.

— Гулял. Надо было проветрить голову.

Уголки его губ дрожали, Мар с трудом давил радостную улыбку. При виде его счастливой физиономии раздражение Айнана только усилилось. Будто кто-то изнутри скреб когтями по ребрам.

— И с этой Варной не встречался?

— Встречался.

В этот раз сдержать улыбку не удалось, и она, лучезарная, торжествующая, растеклась до самых ушей. Раскинув руки, Марамир прямо как был, в обуви и уличной одежде, рухнул спиной на кровать.

С мечтательным выражением он произнес, глядя в потолок:

— Мы целовались.

— Что?

Лицо Айнана вытянулось. Призрачные когти заскребли по ребрам активнее.

— Но это тайна, — строго взглянул на него Марамир. — Не вздумай трепать языком. Мы с Варной скоро поженимся.

— Что? — снова потрясенно выдохнул Айнан. Ему показалось, что у него в животе ощерился острыми гранями ледяной кристалл. Внезапно он поймал себя на непреодолимом желании ужалить брата. Его довольный вид слишком уж бесил. — Ты собираешься жениться на девице, которая согласилась целоваться с тобой до брака?

— Да, — нахмурился Мар, опершись на локоть. — Что не так?

— И тебя не смущает ее… э-э-э… развязность? — Не в силах погасить растущую внутри злость, Айнан принялся ходить по комнате. Брат с кровати следил за его суетливым мельтешением. — Если она так быстро, едва тебя зная, решилась на поцелуй, то, скорее всего, и раньше этим занималась. С другими. В этой своей академии.

— Чем занималась? — напрягся Марамир. Его аккуратные брови, слишком темные для блондина, сошлись на переносице. На лбу пролегла вертикальная морщинка.

— Целовалась с мужчинами.

Мар резко сел на постели, и Айнан продолжил, сердито печатая шаг:

— И не только целовалась, но и обнималась, а возможно, творила что-то еще более непотребное.

— Что? — впился в него взглядом Марамир.

Айнан пожал плечами.

— Я не знаю. Что, если она уже отдала кому-то свою честь? А ты возьмешь ее замуж. Попорченную.

Руки старшего принца сжались в кулаки. Он больше не выглядел расслабленно-благодушным, и Айнан почувствовал удовлетворение. Но и зуд досады не исчез. Собственные слова заставили его разозлиться еще сильнее.

Повисла напряженная тишина. Мар о чем-то сосредоточенно размышлял, сидя на кровати. Айнан опустился задницей на подоконник, и ночной воздух, проникая сквозь щели в раме, холодил его поясницу.

— Ты неправ, — сказал Марамир после затянувшегося молчания. — Она невинна, просто… Просто я ей очень понравился, а она смелая. Не такая, как наши местные гусыни. В конце концов, мы молоды и у всех у нас есть потребности. Даже у девушек.

— Какие еще потребности?

— Плотские, — Мар раздраженно дернул плечом и посмотрел на брата с вызовом. — В таком возрасте кровь кипит, а дурацкие традиции сажают нас на цепь.

Айнан осуждающе покачал головой: