Плач - Кристофер Сэнсом

В следующей комнате тоже было изрядное число богато наряженных молодых людей: они сидели на сундуках или стояли вокруг, и им не было конца. Один из них препирался со стражником, стоявшим перед единственной внутренней дверью.

– Если я не увижусь со стюардом лорда Лайла, – горячо настаивал он, – случится беда, сэр! Он хочет меня видеть.

Охранник равнодушно отвернулся.

– Если он захочет, нам скажут. А до тех пор прекратите шум в помещении королевской охраны.

Тут подошли мы, и стражник с облегчением повернулся к нам. Сесил тихо сказал ему:

– Лорд Парр ждет вас внутри.

– Мне сказали. – Страж быстро осмотрел меня. – Никакого оружия? Кинжала?

– Разумеется, нет, – ответил я.

Я часто носил с собой кинжал, но знал, что в королевских дворцах оружие запрещено.

Без лишних слов здоровенный стражник открыл дверь ровно настолько, чтобы мы могли войти.

* * *

Впереди была широкая лестница, покрытая толстой тростниковой циновкой, приглушавшей шаги, когда мы поднимались. Я дивился украшениям на стенах – все кричало красками и замысловатыми деталями. Там были ярко раскрашенные щиты с изображением герба Тюдоров и геральдических зверей, на стенах между ними нарисованы переплетенные ветви с листьями, а большие участки покрывали резные панели – на дереве были искусно вырезаны и раскрашены в разные цвета складки занавеса. На ступенях через равные интервалы стояли стражники из гвардии телохранителей, бесстрастно глядя перед собой. Я понял, что мы приближаемся к королевским апартаментам на втором этаже. Мы покидали обычный мир.

Наверху лестницы нас ждал широкоплечий человек. Он был уже в возрасте и держал в руке трость. На нем был черный кафтан со значком королевы, а на шее – золотая цепь необычайного великолепия. Его седые, как и маленькая бородка, волосы покрывала усыпанная драгоценными камнями шапка; морщинистое лицо было бледным. Сесил низко поклонился, и я последовал его примеру.

– Сержант Шардлейк – лорд-канцлер королевы и ее дядя лорд Парр Хортонский, – представил нас друг другу мой спутник.

Лорд Парр кивнул ему и проговорил глубоким и чистым, несмотря на возраст, голосом:

– Спасибо, Уильям.

Сесил снова поклонился и отправился назад вниз по лестнице – аккуратная маленькая фигурка среди всего этого великолепия. Мимо нас молча проследовал слуга, тоже поспешивший вниз.

Лорд Уильям Парр посмотрел на меня пронзительными голубыми глазами. Я знал, что когда отец королевы безвременно умер, этот человек, его брат, стал главной опорой его вдове и детям. В дни своей молодости он был близок к королю и помог семейству Парров пробиться при дворе. Сейчас ему, наверное, было под семьдесят.

– Значит, вы и есть тот юрист, которого так ценит моя племянница, – проговорил он.

– Ее Величество очень добра, – ответил я.

– Мне известно, какую добрую службу вы ей сослужили до того, как она стала королевой. – Старый лорд серьезно посмотрел на меня. – А теперь она просит послужить ей снова. Может ли она рассчитывать на вашу полную и безусловную преданность?

– Целиком и полностью, – ответил я.

– Заранее предупреждаю: это грязное, тайное и опасное дело. – Парр глубоко вздохнул. – Вы узнаете кое-что такое, о чем смертельно опасно знать. Королева сказала мне, что вы предпочитаете жизнь частного лица, так что давайте будем откровенны. – Он посмотрел на меня долгим взглядом. – Теперь, когда я вас предупредил, готовы ли вы по-прежнему помочь ей?

Мой ответ последовал сразу же, без размышлений и колебаний:

– Готов.

– Почему? – спросил лорд Уильям. – Я знаю, вы не религиозный человек, хотя когда-то были. – В его голосе послышалась строгость. – Как и многие в наши дни, вы равнодушны к вопросам веры, вы из тех, кто закрывает глаза на них ради собственного спокойствия и безопасности.

Я глубоко вздохнул:

– Я хочу помочь королеве, потому что она добрейшая и благороднейшая леди из всех, кого я встречал, и никому не делала ничего, кроме добра.

– Вот как? – На лице лорда Парра неожиданно появилась сардоническая улыбка. Он опять бросил на меня долгий взгляд, а потом решительно кивнул: – Тогда идемте. В апартаменты королевы.

И он повел меня по узкому коридору мимо роскошной венецианской вазы на столе, покрытом красной турецкой тканью.

– Мы должны пройти через приемную короля, а потом через приемную королевы. Там будут молодые придворные, ожидающие возможности увидеться с высшими лицами королевства, – проговорил Уильям устало, а потом вдруг остановился и поднял руку.

Мы были около маленького узкого окна с тонким переплетом, открытого из-за жары. Парр быстро огляделся, не видит ли нас кто-нибудь, и после этого, положив руку мне на рукав, торопливо и настойчиво проговорил:

– Теперь быстро, пока есть возможность. Раз уж вам нужно понять всю ситуацию, вы должны это увидеть. Посмотрите сбоку в окно, он не знает, что его видно. Быстро!

Я взглянул в окно и увидел выложенный плитками двор. И там, на этом дворе, двое крепких гвардейцев в черных нарядах, поддерживая под руки, помогали идти огромной фигуре, облаченной в колышущийся желтый шелковый кафтан с легким меховым воротником. Потрясенный, я понял, что это король. Я видел Генриха VIII вблизи дважды – во время его великой поездки в Йорк в 1541 году, когда он был величественной фигурой, и в Портсмуте в прошлом году. Теперь я был потрясен его упадком: он непомерно разжирел и выглядел измученным болью. Тот, кого я увидел из окна, был развалиной человеческого существа. Его огромные ноги казались еще больше от повязок и бандажей и разъезжались, как у гигантского ребенка, при каждом мучительном шаге. От каждого движения необъятное тело правителя сотрясалось и колыхалось под кафтаном. Лицо его представляло собой сплошную массу жира: маленького рта и крошечных глаз было почти не видно за складками на щеках, а некогда крючковатый, как клюв, нос стал мясистым и бесформенным. На голове у короля не было шапки, и я увидел, что он почти совсем облысел, а оставшиеся волосы, как и редкая борода, совершенно поседели. Впрочем, лицо его было кирпично-красным и покрыто по́том от усилий при гулянии по маленькому дворику. Пока я смотрел, Его Величество вдруг нетерпеливым жестом поднял руки, отчего я инстинктивно отскочил от окна. Лорд Парр нахмурился и приложил палец к губам. Я снова выглянул, а король в этот момент заговорил тем не соответствующим его внешности визгливым голосом, который я запомнил по Йорку:

– Отпустите меня! Я и сам могу дойти до двери, покарай вас Бог!

Телохранители отошли в стороны, и Генрих сделал маленький неуклюжий шажок, но тут же остановился и закричал: