Атомка - Франк Тилье

— Видеокассеты-восьмимиллиметровки? Фотографии? Зачем бы? У тебя ведь даже проектора нет, чтобы смотреть такое древнее видео… Сам-то ты сколько лет к ним не прикасался!

— Вот именно. Но я их обычно складываю определенным образом, а сейчас они лежат не так.

Люси пожала плечами и, не оставляя Франку времени на новые вопросы, протянула раскрытую на нужной странице газету за 2002 год:

— Сосредоточься-ка лучше на нашем деле. Посмотри тут, я обвела.

Шарко еще несколько минут смотрел на Люси, потом взял «Высокую трибуну» и стал читать вслух.

13 января 2002 г.

Двое суток назад, морозным утром, в озере Анси было обнаружено безжизненное тело Элен Леруа. Женщине было тридцать четыре года, она жила в двадцати километрах от озера, в Тоне, держала там сувенирную лавку. Пока полиция отказывается сообщить, каковы были обстоятельства смерти, но случайное утопление маловероятно: машину жертвы нашли возле ее дома. Каким образом Элен Леруа могла бы сама попасть к озеру? Может быть, ее похитили, потом утопили? Имеет ли новое дело отношение к прошлогоднему? Напомню, что в феврале 2001-го, меньше года назад, в озере Паладрю в аналогичных условиях было найдено тело Вероники Пармантье. На сегодняшний день тайна остается тайной.

Оливье Т.

Комиссар бросил газету на журнальный столик и быстро пробежал глазами заметку из хроники происшествий, которую читала Люси, сидя в машине перед Институтом судебной медицины. Ту, 2001 года. Потом Люси в двух словах пересказала ему объяснения Шене: насчет водопроводной воды в кишечнике и перевозки тела отравленной сероводородом женщины к озеру. Дочитав, Шарко повел головой в сторону двух газет из региона Прованс–Альпы–Лазурный Берег:

— И ты думаешь, что Кристоф Гамблен напал на след серийного убийцы, который действовал в двух соседних регионах?

— Угу, впечатление, во всяком случае, такое. Остается в этом убедиться. Возможно, полиция одного региона не была особо информирована о том, что делает полиция другого. И методы, которыми действовал преступник, за прошедший после первого «утопления» год могли слегка измениться. Еще… еще, возможно, судебникам не пришло в голову поискать в организме сероводород. К тому же десять лет назад не было обыкновения сопоставлять информацию из разных источников… — Она посмотрела на часы. — Ну что, ограничим себе время?

— До часу ночи. И ни минутой больше.

— Ладно. Час ночи.

Люси подтолкнула к Франку «Фигаро», придвинула к себе остальные газеты.

— Пойду быстренько приму душ и надену пижаму. А ты полистай «Фигаро». Газета не имеет отношения ко всем остальным, и Валери Дюпре никогда там не работала — Робийяр проверил. Тем не менее «Фигаро» обнаружили в папке с ее собственными статьями. У нее под кроватью. Такую вот маленькую личную коллекцию она собирала, если хочешь… Не представляю, что именно надо там искать, но уверена: что-нибудь да найдется. Кстати, смотри, что я обнаружила на второй полосе, — сказала она, протягивая Шарко фотокопию. — Вернее, на приклеенной к ней бумажке.

— «654 слева, 323 справа, 145 слева», — прочел комиссар. — Похоже на шифр замка. Вроде как у сейфа с колесиком…

— Я и сама так подумала. Но откуда вдруг сейф? Ни у нее, ни у Кристофа Гамблена не нашли никаких сейфов.

Люси собралась было в ванную, но Шарко ухватил ее за запястье и притянул к себе:

— Погоди минутку!

Он нежно поцеловал подругу, но она не расслабилась, не забылась в его объятиях. Шарко почувствовал в ней какое-то напряжение, какую-то зажатость, что ли, и, когда Люси сделала шаг в сторону, но еще достаточно было руку протянуть, чтобы обнять ее снова, Франк этого не сделал. Позволил ей уйти. Окунулся в работу.

Комиссар быстро, но внимательно прочитал одну за другой статьи в «Фигаро», потом перешел к хронике происшествий. Люси вернулась четверть часа спустя — влажные светлые волосы доходили ей до лопаток, от нее хорошо пахло, с ней всегда невероятно хорошо, она его маленькая звездочка… Шарко смотрел на Люси, и в нем росло желание — пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться и продолжать чтение. Они были вдвоем, свет был приглушен, но они не целовались, не смотрели телевизор и не думали о будущем. Скорее — тонули во мраке…

Люси заговорила первая. Она обвела черным фломастером заметку посреди страницы «Высокой трибуны» с хроникой происшествий, нахмурилась:

— У меня одна нашлась!

— Тоже со смертельным исходом?

— Да нет, не со смертельным, но могла бы подойти… Глянь, это просто поразительно.

Полицейский отложил «Фигаро», пробежал глазами заметку в «Высокой трибуне», озадаченный, потер подбородок. Люси выхватила у него из рук четвертый, последний номер газеты — выпуск региона Прованс–Альпы–Лазурный Берег, 2004 год — и стала лихорадочно ее листать. Бумага шуршала, глаза Люси перебегали от колонки к колонке, теперь, когда она знала, что́ ищет, не понадобилось и пяти минут, чтобы найти и обвести эту заметку тоже большим черным кругом.

Они с Шарко поняли друг друга с полувзгляда: Кристоф Гамблен действительно напал на след чего-то настолько же необъяснимого, насколько ужасающего.

— Вот и четвертый случай, — сказала Люси. — На этот раз дело было на озере Амбрен. Департамент Верхние Альпы, регион Прованс–Альпы–Лазурный Берег. 21 января 2004 года. Избавлю тебя от предисловия, там сплошное ля-ля… Вот, послушай!

Бригада медиков из службы скорой помощи города Амбрен прибыла на место происшествия через несколько минут после поступившего к медикам звонка с сообщением о том, что в озере утопленница. Тело плавало у самого берега, казалось безжизненным. И действительно, когда Лиз Ламбер, 35 лет, вытащили — а температура воды была, надо сказать, около 3 °C, — женщина не подавала никаких признаков жизни: сердце не билось, зрачки были расширены и не реагировали на свет. Но доктор Филипп Фонтес не спешил засвидетельствовать смерть, он, наоборот, попросил очень медленно согревать тело, ничего больше не предпринимая. По мнению врача, поскольку оно такое замерзшее, даже легкий массаж сердца мог бы наверняка спровоцировать смерть в случае, если бы утопленница на время ожила. И случилось чудо! Без малейшего вмешательства со стороны некоторое время спустя приборы зарегистрировали первые признаки электрической активности сердца Лиз. Сейчас молодая женщина проходит реабилитацию в медицинском центре Гапа[21], и жизнь ее уже вне опасности…

— …Ну и опять всяческое ля-ля: журналист, который все это написал, Александр Савен, на все лады восхваляет доктора «скорой». Даже фотография есть.

Шарко попытался подвести хоть какие-то итоги открытий:

— В две тысячи третьем было нечто подобное. Опять-таки регион Прованс–Альпы–Лазурный Берег, но департамент на этот раз другой: Альпы–Верхний Прованс. Озеро Волон. Девятое февраля. Дальше, по фактам, почти слово в слово: Амандину Перлуа, тридцати трех лет, заметили в почти заледеневшей воде, кто-то вызвал «скорую», тело было безжизненным, потом, словно по волшебству, ожило. Но автор заметки на этот раз не Александр Савен, кто-то там еще.

Взгляд Люси перебегал с одной заметки на другую. Шарко видел искорки возбуждения, сверкавшие в ее глазах. Он любил — господи, как любил! — и эту женщину тоже. Любил эту хищницу, идущую по следу добычи, такую непохожую на Люси в минуты нежности… Впрочем, в самый первый раз он на эту-то сторону ее личности и запал.

— Значит, что мы с тобой имеем? — спросила Люси. — В две тысячи первом и две тысячи втором — трупы в регионе Рона–Альпы. Женщины — местные, лыжницы со станции Гран-Ревар, были похищены из дому, отравлены сероводородом, перевезены и найдены мертвыми в озерах. В две тысячи третьем и две тысячи четвертом двум другим женщинам удалось избежать точно такой же смерти, и дело было в соседнем регионе. М-да, никто вроде бы и не пробовал сопоставить эти происшествия.

— Что ты хочешь? Разные регионы, разные департаменты… Да и журналисты разные. А ребята из Гренобля, должно быть, и не слышали об этих невероятных воскрешениях, поскольку речь не шла об убийствах и смерть не была зарегистрирована.

Шарко встал, взял в одном из шкафов большой дорожный атлас, открыл его, быстро нашел нужные карты и пометил карандашом соответствующие места. Места, где были найдены тела женщин: Шаравин, Анси, Волон и Амбрен. Города, где жили жертвы: Сессьё, Тон, Динь-ле-Бен, Амбрен.

— Между самыми отдаленными местами жительства «утопленниц» — больше ста километров. А обнаружены были эти женщины в озерах, самых близких к городам, где они жили.

Следующей точкой, которую комиссар отметил, стал Экс-ле-Бен — там по крайней мере две женщины из четырех катались на лыжах.

— Мы никуда не сдвинулись с гор, но, несмотря ни на что, мне кажется, как-то все распадается. Есть ли вообще связь между двумя делами об убийстве и двумя чудесными воскрешениями?