«Если», 1994 № 04 - Джудит Меррил

— А что это даст?

— Власть.

— Тогда к власти придут такие же люди, как лидер ЛДПР, только с другими лозунгами Нет, мы должны оставаться самими собой и опираться на разум.

— Политолог А.Л.Янов подсчитал, что в XX веке скорости развития и распада государств таковы, что «временной шанс» государства на переход от тоталитаризма к демократии составляет примерно десять лет. Если хаос перестройки растягивается на больший период, страна, по Янову, скатывается в средневековье.

— Я не верю в мистику. Почему десять лет, а не тринадцать? Каждый случай уникален. Кроме того, мы не можем скатиться в средневековье: сейчас стреляют не стрелами.

— Клаузевиц, кажется, предполагал, что изобретение скорострельного оружия — пулемета — сократит любую войну до 20 дней. Технология не имеет отношения…

— Имеет, потому что угроза уничтожения человечества возникла в середине нашего века. И ясно, что возврат к диктатуре в такой стране, как Россия, будет означать предельно агрессивное общество, которое к тому же не сможет контролировать собственные технологии. Нескольких Чернобылей вполне достаточно для планеты…Так что наше выживание — дело всего человечества.

Но, надеюсь, до худшего не дойдет. Еще никто не выиграл, никто не проиграл.

«Мания великих реформ бывает очень пагубна для народа, как бы ни казались хороши эти реформы в теоретическом отношении».

Густав Лебон. «Психология народов и масс».

Уильям Тэнн

НАЗАД НА ВОСТОК!

Пересекавшая Нью-Джерси магистраль словно испытывала лошадей на выносливость. Южнее Брунсвика выбоины пошли такой глубины, а камней да валунов прибавилось столько, что два всадника, опасаясь, как бы драгоценные животные не переломали ноги, поневоле перешли на медленную трусцу. Ферм в этой южной глуши, разумеется, не было и в помине, так что всадникам пришлось довольствоваться пайком из переметных сум, а прошедшую ночь они провели на бензоколонке, подвесив гамаки меж покосившихся и проржавевших стояков.

Тем не менее до сих пор из всех известных Джерри Франклину путей этот был самым лучшим и самым коротким. Магистраль входила в число правительственных трасс, завалы на ней расчищались каждые полгода. Им повезло: времени на дорогу потратили не так уж много, путники остались живы, и даже лошади не захромали. Так что, когда они уже почти добрались до цели и миновали треснувший пень с вырезанной на нем надписью «Выезд из Трентона», Джерри позволил себе на минуточку расслабиться. Отец и отцовы коллеги могли им гордиться. Он сам собою гордился.

Впрочем, уже в следующую минуту он снова подобрался, посуровел, тронул лошадь шпорами и, догнав спутника, молодого человека своего возраста, поехал с ним бок о бок.

— Протокол, — напомнил Джерри. — Я — главный. Так что держись позади меня.

Впрочем, придирки к нижним чинам ему претили. Но дело есть дело: если подчиненный чересчур возносится, его следует осадить. В конце концов это он, Джерри, сын — и при том старший сын — сенатора от Айдахо! Отец же Сэма Розерфорда всего-то заместитель государственного секретаря, а по материнской линии у Сэма в роду и вовсе обыкновенные почтовые служащие.

Сэм, извиняясь, кивнул, придержал лошадь и поотстал на положенную пару футов.

— Кое-то показалось странным, — оправдывался он. — Похоже, я видел передовой отряд, и провалиться мне на этом месте, если на них не шкуры бизонов!

— Семинолы не носят шкуры бизонов, Сэмми.

Забыл, чему тебя учили по политологии еще на втором курсе?

— Я политологию не учил, мистер Франклин, я вещь с инженерного. А всякая там возня в обломках истории не для меня. Но даже я знаю, что семинолы не носят бычьих шкур. Потому-что…

— Приглядывай-ка за вьючной лошадью, — посоветовал Джерри. — Переговоры — мое дело.

Сказав это, он не удержался и тронул затрепетавшими кончиками пальцев ладанку на груди. Внутри хранилось наделяющее его всеми полномочиями послание, отпечатанное на одном из последних бесценных официальных бланков правительственной канцелярии. (Неважно, что на обороте бланка много лет назад кто-то нацарапал записку — это ни на йоту не принижало официальный статус Джерри). Документ подписал лично Президент. Чернилами!

Иметь такую бумагу — не пустяк для человека с перспективой. Послание он, скорее всего, отдаст во время переговоров, но засвидетельствованные документом полномочия осядут в папках Капитолия. А когда отец умрет и он, Джерри, займет одно из двух мест от Айдахо, бывшие полномочия придадут ему достаточно веса, чтобы претендовать на членство в Комитете по ассигнованиям. Или, если уж на то пошло, почему бы не прямо в процедурном комитете? До сей поры ни один из сенаторов Франклинов не бывал членом Комитета по процедурным вопросам…

Всадники поняли, что добрались до окраин Трентона, когда миновали первые группки джерсийцев, работавших на расчистке дороги. Перепуганные люди бросали в их сторону быстрый взгляд и тут же снова склонялись в работе. Охраны не было видно: по-видимому, семинолы полагали, что сбежать никто не решится.

Всадники ехали уже среди городских руин, а на глаза так и не попался кто-нибудь из начальников. И тут Джерри Франклину пришла в голову иная мысль. По всему было видно, что город еще воюет, но где же тогда боевые отряды? Почти наверняка на другом конце Трентона обороняют реку Дела-вер: именно в том направлении новые правители Трентона могли ожидать нападения, но никак не с севера, где оставались всего лишь Соединенные Штаты Америки. Но если так, то против кого же тут держат оборону? По другому берегу Делавера, еще дальше на юг, никого, кроме тех же семинолов, нет. Неужели… Неужели семинолы наконец-то пошли войной друг на друга?

А может, прав Сэм Розерфорд? Фантастика: бизоньи шкуры в Трентоне! Да тут ни единой бычьей шкуры не должно быть ближе чем на сотню миль на запад, в Харрисбурге.

Однако когда они свернули на Стейт-стрит, Джерри аж губу прикусил от досады. Зоркость не подвела Сэма — очко в его пользу.

На широкой лужайке перед выпотрошенным зданием законодательного собрания штата разбросанные там и сям стояли десятки вигвамов. И высокие люди с бронзовой кожей, невозмутимо сидевшие или вышагивавшие меж вигвамами, были облачены в бизоньи шкуры. Не было нужды ворошить в памяти лекции по политологии и определять по раскраске лиц, кто перед ними: и без того было яснее ясного, что это вигвамы сиу.

Значит, информация, попавшая к правительству, оказалась неверной. Что ж, обычная история. Но сейчас неточность многое осложняла. Ошибка лишала его полномочий, ведь документ был адресован лично Оцеоле VIII, Повелителю всех семинолов…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});