Вынос мозга - Андрей Ломачинский

Кто же это мог быть? Беглые зеки, бичи, старатели, залётные гастролёры? Местные — рыбаки да охотники — на такое не пойдут, нравы Севера строгие. А может, это наши солдаты постарались?..

Но рассуждать некогда — похоже, повреждения внутренних органов серьёзные, срочно девушку на стол. Едва догадались стерильными тампонами смазы из заднего прохода и влагалища взять. И на счастье, фельдшер, который у них за лабораторию отвечал, дельный попался. Перед тем как положить этот материал в пробирки и поставить в холодильник, он тампонами мазнул по стёклышкам для микроскопии. Подписал, что откуда, — получились готовые микропрепараты, разве что не прокрашенные. Вот молодчина, здорово помог следствию!

Места глухие, следователю придётся на вертолёте сюда лететь. Поди знай, когда он явится, а тут ещё и погода нелётная...

Когда разрезали живот, по всей операционной завоняло фекалиями. Среди розовых кишок прятались коричневые колбаски — самая мерзкая находка для хирурга. Без разрыва кишечника такое в брюшную полость не попадёт. Причину нашли быстро — ректальная ампула, самый последний участок прямой кишки, разорвана по длине. Края раны рваные — явно такое возможно только в одном случае — если в задний проход забить что-то твёрдое, например палку. Да, настоящий садизм... Хирурги рассуждают, а их руки тем временем ловко вылавливают вышедшие из разрыва фекальные массы и бросают их в стоящий подле стола тазик на треноге. Вонь так и лезет под маски. Вот наконец последний кусок. Подбежавший санитар сразу уносит таз, воздух в операционной становится чище.

Меняются халаты и перчатки, кто-то по-быстрому пошёл перемываться — в дерьме измазался, стерильности, понятно, никакой. Теперь начинается самое сложное. Нет, не ушивание ампулы прямой кишки. Это тоже весьма мудреная процедура, требующая хорошей сноровки, твёрдых знаний и навыков. Но не от этого разрыва исходит главная опасность. Каловый перитонит, или воспаление брюшины, обсеменённой микрофлорой фекалий, — вот это враг номер один. Вначале заполнили брюшную полость физраствором, «прополоскали» в нём кишки, потом электроотсосом откачали. Затем залили раствором фурацилина, постарались промыть каждый закуток брюшной полости. Но удалить таким образом бактерии невозможно. Можно только уменьшить их количество, но всё равно останутся в брюхе миллиарды кишечных палочек да всяких пептококков. До начала эры антибиотиков каловый перитонит означал смерть. Теперь же есть надежда. Правда, далеко не стопроцентная.

К сожалению, надежда на антибиотики не оправдалась. Разлитой каловый перитонит цвёл пышным цветом, не обращая внимания на самые сильные дозы новейших лекарств. Брюшную стенку в таких случаях даже не зашивают полностью, но повторные промывания бактерицидными средами, дренажи и трубки, через которые внутрь брюха подавались растворы и оттекало гнойное содержимое, тоже особого эффекта не имели.

Девушка умерла, не приходя в сознание, как раз когда прилетел следователь. Он и отправил обратно вертолёт с телом умершей, двумя пробирочками и теми лабораторными стёклами, что были взяты в первые минуты при поступлении. Понятно, что отправил он это областному судмедэксперту.

Вскрытие трупа мало что дало — прошло много времени с момента предполагаемого изнасилования, а ушитая рана изменила свои очертания. Можно, конечно, хирургические нитки снять и попробовать восстановить края на момент травмы, но и это почти бесполезно. Лучше воспользоваться описанием самих хирургов. Травмирующий объект должен был быть твёрдым и, скорее всего, с коническим, но не острым концом. Впрочем, теперь это всё гадания. Из сопутствующих повреждений только небольшая ссадинка и синяк на спине. Повреждений в паховой области и на внутренней стороне бёдер никаких — очень странно для столь садистского изнасилования. Об этом и записали в протоколе.

Дошло дело до мазков. Покрасили гематоксилин-эозином. Теперь можно и под микроскоп. Влагалищный мазок пустой. А вот в ректальном точно сперма, да ещё какая — сперматозоидов навалом. Правда, они чуть-чуть странные. Головка нормального сперматозоида прокрашивается немного неравномерно — передний конец более светлый. А эти тёмные... И пропорции несколько иные. Опять же — едва заметная разница в соотношении размеров головки и среднего участка — небольшого утолщения, переходящего в хвост. Но известно же, что около четверти сперматозоидов в обычной сперме здоровых мужиков имеют те или иные дегенеративные признаки. Списал судмедэксперт свои догадки на индивидуальные особенности конкретного индивида и значения им не придал. А зря... Золотое правило патогистологии: сомневаешься — положи для сравнения рядом контрольный препарат с нормальным образцом и сравни. Нашлось бы ещё кое-что интересное, например разница в размерах.

Тем временем следователь вплотную занялся подругой потерпевшей. Кстати, подруг звали Лена и Надя. Лена в морге, а Надя показания даёт. Вначале отнекивалась: мол, не знаю ничего, а потом разрыдалась и рассказала, как было дело. Не было никакого изнасилования. Была странная девичья забава, кончившаяся так неожиданно и страшно.

Подруги приезжали в поселок только летом, на каникулы. В остальное время они жили порознь — Лена в Магадане, Надя в Охотске, где учились в профтехучилище и десятилетке-интернате. Были они одногодки, и исполнилось им по шестнадцать лет. Отец Лены работал зоотехником на свинарнике. Несмотря на то что главным делом посёлка было рыболовство, местный рыбпромхоз имел небольшое подсобное хозяйство, где выращивал мясцо для своих рабочих. Свинарник был маленьким, и по штату, да и то неофициальному, работал там лишь один зоотехник. Летом, когда путина и все в море, в посёлке скукота. Вот и пошли девушки помочь Лениному отцу на свинарник. А у того ответственный день был — он свиноматок до хряков подпускал. Девчонкам на такое смотреть не разрешил, но те всё равно увидели во всех деталях — залезли на чердак да залегли в соломе. Вот загнал папаша свинку к хряку, тот взгромоздился, но попасть куда надо не может. Отец хватает хряка за детородный орган и суёт его по назначению. Истошный визг свиноматки, довольное повизгивание хряка — дело сделано. Закончив с осеменением, батя достал початую бутылочку беленькой, хлебанул из горлышка за будущий приплод, а потом ушёл в посёлок. На сегодня ему здесь делать нечего.

Девицы долго лежали на соломе в вонючем свинарнике, смачно обсуждая увиденное и возбуждая друг друга рассказами о своих половых связях «на Большой земле». Потом решили спуститься и самим попробовать провести осеменение — уж очень им понравился вид совокупляющихся свиней. Впустили хрюшку к хряку, картинка повторилась, и опять хряк попасть не может... Тогда Лена набралась смелости, схватила хряка за член и точно так же, как делал её отец, направила. От этого прикосновения её тело аж вздрогнуло от разлившегося возбуждения. Дождавшись конца случки и разогнав свиней по клетухам, девушки пошли в посёлок по домам. На полпути Лена сказала, что забыла на свинарнике часы, пусть подруга идёт одна, а ей надо срочно вернуться. Ведь если их найдёт отец, могут быть лишние вопросы... Логично. Так девушки и расстались.

Вечером в дом к Наде постучалась мать Лены. Оказывается, та дома так и не появлялась. Наде что-то подсказало, что поиски надо начинать со свинарника. Но в свинарнике Лены тоже не оказалось. Правда, самый стройный и молоденький хрячок свободно разгуливал меж клетухов, а дверка в его загончике оказалась настежь открытой. На сетке, огораживающей клетух, висела Ленкина кофта, а на столике, где её отец-зоотехник вёл журнал по уходу за своим свинским хозяйством, лежали трусики и колготки.

Лену нашли у ручья за свинарником. Та лежала у воды без сознания. Мать осталась с дочерью, а Надя побежала в промхоз за машиной. Девушку отвезли в госпиталь, а дальше товарищ следователь и сам всё знает. На вопрос, кто же изнасиловал Лену, Надя отвечает просто — вот тот хряк и изнасиловал.

Посмеялся следователь над такой версией. Свиньи людей не насилуют. Кусают, грызут, даже, бывает, полностью съедают, но не насилуют. Вариант отпадает как полностью бредовый. Но как бы там ни было, за неимением никаких улик и других подозреваемых надо эту бредятину отмести научно.

Следак звонит судмедэксперту и задаёт ему глупый, казалось бы, вопрос: «Слушай, док, а случаи женской зоофилии со свиньями в науке описаны?» Оказывается, описаны, пусть и как казуистика. Причём и исходы такого сожительства известны — очень часто подобные дела заканчиваются серьёзной травмой, в основном от копыт животного. Свинья в три раза тяжелее и намного сильнее человека. Но встречается и более специфическая травма — промежностные разрывы. Дело в том, что член у Sus scrofa (домашнего кабана) закручен на манер штопора, а головка заострена. Кроме кавернозных тел и спонгиозных хрящей,в физиологии спаривания свиней большую роль играют специальные мышцы по бокам пениса. С одной стороны, чаще всего справа, они гораздо сильнее развиты, чем с другой. Поэтому во время полового акта кабаний член действительно подобен штопору — он с силой вкручивается в свиноматку, словно гигантский шуруп. Да и топографическая анатомия Homo и Suidea (людей и свиней) заметно разная. Если представить себе женщину в роли свиноматки, то очень вероятно, что оружие попадёт чуть выше — в задний проход, и тогда разрыв прямой кишки гарантирован.