Корректировка - Вадим Ледов

– прошу к столу!

Разлили, чокнулись: «За знакомство!» Выпили.

Генка стакан, я полстакана, девчонки пригубили. Им хотелось больше, но они пока стеснялись. Видя это, я провозгласил:

– Рюмочка по рюмочке – веселый ручеек!

И снова разлил.

Через полчаса прикончили первую бутылку. Глаза у девушек заблестели, они уже пили наравне со мной. Теперь, под воздействием винных паров они казались мне настоящими красавицами. Венера пышная и румяная как сдобная булочка, ее непременно хотелось надкусить. Раиса, напротив, спортивная и крепкая (как оказалось, кмс по плаванью), такая сама кого хочешь надкусит.

В дверь постоянно лезли какие-то хари, пьяные и не очень. Это были отвергнутые поклонники и претенденты. Они хотели набить нам с Генкой морды и одновременно упасть на хвост. Девки со смехом и руганью выталкивали их за порог.

Еще через пару часов, после выпитой второй бутылки и начатой третьей нам захотелось музыки.

На стареньком проигрывателе завели пластинку певца Рафаэля и принялись танцевать. Мне почему-то выпало танцевать с Венерой. Девушка ласково хлопала рыжими ресницами и прижималась мягкой грудью, а ее халат нескромно спадал то с одного, то с другого плеча.

– Люблю Рафаэля, сил нет! – блаженно шептала девушка под сладкие рулады, испанского гомика. Она об этом не знала, и ей было хорошо.

Однако, танец наш был недолгим.

– Убери руки, козел! – прошипела Раиса и добавила громко. – Венерка, забери своего кобеля.

– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты… – пьяно бормотал Генка, – воображала, хвост поджала…

Чтоб разрядить обстановку, я рассказал анекдот про «в углу скребет мышь». Девки скисли от смеха, повторяя: «кто такой вуглускр?»

Закрепляя успех, быстренько разлил и пригласил:

– Комарики-лягушки, выпьем бормотушки?

Выпили, сменили пластинку на Ободзинского. Через пять минут Раиса танцевала уже со мной. Я не стал повторять Генкиных ошибок, и вместо того, чтоб хватать ее за выступающие части тела, легонько придерживал за тугую талию иногда спускаясь на бедра. Затем склонил голову и то и дело, словно ненароком касался кончиками губ ее шеи, чувствуя, как она млеет от этих касаний. Мы медленно кружились в полумраке под «Эти глаза напротив» и потому как она дышала, я понял, что «эти глаза уже не против». Постепенно мы дрейфовали к стенке, к которой я Раису слегка прижал. Она не оттолкнула, тогда я поцеловал ее в пахнущие вином губы, она не сразу, но ответила. Не помню, сколько длился этот поцелуй, возбуждение накрыло меня волной цунами. Когда, наконец оторвался, спросил хриплым голосом:

– Ну что?..

– Что? – отозвалась она со сбившимся дыханием.

– Может?.. – я затруднился сформулировать свое предложение, но это и не понадобилось. Раиса отстранила меня и, быстро наклонившись, достала из тумбочки ключ. Венера проводила ее движение понимающе-насмешливым взглядом.

– Пошли, – шепнула мне девушка и выскользнула в коридор.

– Э-э… куда? – заволновался Генка, но я только отмахнулся, надо было ловить удачу за хвост и ковать пока горячее железо.

Мы поднялись на третий этаж, и она отперла дверь в комнату, близнец той из которой мы пришли, только пустую.

Как оказалось, за внешней грубостью Раисы скрывалась необузданная страсть. Едва успев закрыть дверь, она тут же залезла рукой мне в ширинку. За одну минуту справившись с застежкой, выкатила наружу орудие, которое, надо сказать, уже давно рвалось в бой.

Я, не давая спуску, мигом распоясал на ней халат и извлек на свет чудные грудки, каждая размером с небольшую дыньку. Тут же стал их целовать и нежно покусывать, одновременно избавляя от остатков одежды себя и ее. Через минуту мы, уже голые хлопнулись на кровать.

Как все быстро случилось, думал я, раздвигая ей ноги, и влетая своей ракетой во влажно хлюпнувшие глубины женской вселенной.

Вселенная у Раисы оказалась что надо – компактная! Моей ракете было тесно, и у меня родилось другое сравнение. Теперь я ощущал себя шатунным механизмом, обеспечивающим возвратно-поступательные движения могучего поршня. Кровать под нами скрипела и ходила ходуном. В какой-то миг, Раиса рывком освободилась от меня и сжалась в дергающийся комок, кусая подушку, чтоб не закричать. Я решил, что сделал ей больно, но это был всего лишь оргазм.

Через минуту девушка расслабилась и требовательным жестом пригласила продолжить. Мне хотелось целовать ее мокрые от слез щеки, и продолжать я решил в миссионерской позиции. Это был просчет: через десять минут моей безостановочной бомбежки, она кончила второй раз и выгнулась всем сильным телом, сделав «мостик». Не успев что-либо сообразить, я слетел с нее, и вообще с кровати.

Лежа на коврике, увидел над собой ее испуганное лицо. Девушка пришла в себя и обнаружила пропажу любовника. Минут пять мы тряслись от смеха, потом она упала на меня сверху, и мы продолжили борьбу на полу. Здесь я утратил инициативу, в атаку пошла Раиса. Она вертелась на мне, прыгала, терлась, извивалась, в перерыве между оргазмами спрашивала, не устал ли я и почему не кончаю?

Я чувствовал себя половым гигантом, выполняющим свой сексуальный долг. Изрядное количество поглощенного алкоголя снизило чувствительность моего отбойного молотка, но при этом не мешало железному стояку. Молодость, что тут скажешь. Мне уже стало казаться, что мы будем трахаться всю ночь, но тут Раиса подобрала правильный угол, амплитуду и ритм и я, наконец, взорвался вулканом Кракатау, выпустив миллионы тонн пепла и раскаленной лавы, ну и спермы, конечно, грамм десять.

Мы долго молчали, обнявшись на полу, потом перебрались на кровать и начали разговаривать.

– А ты не боишься… э-э, залететь? – проявил я несколько запоздалый интерес.

– Нет.

– Почему?

– Аборт сделала в семнадцать лет… Врачи сказали – детей не будет. Удобная любовница, правда?

Из дальнейшей беседы выяснилось, что по национальности Раиса – татарка. Что она терпеть не может, когда ее называют Райкой. Что ей двадцать шесть лет, а в Обнорск она приехала из Казани. Поссорилась с родителями, назло им бросила спортивный институт на последнем курсе и уехала. Устроилась работать водителем троллейбуса. Так третий год и работает. Почему водителем троллейбуса? Потому что водить очень любит, а женщин никуда кроме как на троллейбус не берут. Ну, еще на трамвай, но это вообще пародия на вождение – даже руля нет.

Раисин отец большой спортивный начальник и у них всегда была машина, так что она с восемнадцати лет за рулем. Отец на служебной «волге», а она на «москвиче». А сейчас у них «жигули-копейка». Хорошая, говорят, лайба.