Рейтинговые книги
Читем онлайн Вечное дерево - Владимир Дягилев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 64

Через несколько минут вновь послышался треск. Полетело второе сверло.

- Не напрягайтесь так,-сказала Ганна.-Не надо так сильно стараться. Вы легче. Вот так.

Она встала к станку, велела ему положить свою руку поверх ее маленькой руки.

- Вот, чувствуете? Вот такую надо подачу давать.

Подошел паренек со вздернутым носом.

- Подачу не чувствует, - объяснила ему Ганна.

- Бывает,-добродушно отозвался паренек и улыб"

нулся приветливо. - У меня, помнишь?

И они оба принялись рассказывать Степану Степановичу, как и у них в первые дни летели сверла.

"Славные вы ребята,-думал Степан Степанович.- Только вас бы на мое место после двадцати пяти лет службы... Не в сверлах, дорогие, дело. Привычки ломать приходится. Вот, например, подчиняться Ганне, а она мне в дочки годится..."

К концу дня пришли из парткома.

- Товарищ Песляк просил узнать, как идут дела у полковника?

- Скажите, что нормально, - ответила Ганна.

Пришел начальник цеха.

- Нормально, Кузьма Ильич.

Сунулся толстогубый с кустистыми бровями.

- Делайте свое дело, товарищ Клепко. У нас нормально.

Когда Клепко исчез, она пояснила Степану Степановичу:

- Тоже офицер. Майор запаса... Рабочий не плохой, но характер...

"А ты, дочка, командир настоящий, - оценил про себя Степан Степанович, - за подчиненного заступаешься.

Это правильно".

После работы Ганна посоветовала:

- А вы попробуйте повязать, чтобы пальцы развить, чтобы они лучше чувствовали. Умеете?

- В молодости умел.

Степан Степанович сразу же после работы, одолжив у Копны спицы, поспешил домой.

Он сидел у окна, распуская свои старые шерстяные носки, вслушиваясь в шум машин и шаги прохожих на улице и думал:

"Дело-то действительно не в сверлах. Сверлить-то я научусь, вспомню, и руки послушаются. И учительница у меня, как видно, толковая. Научит. И парень у нее что надо... А вот как мне быстрее в эту жизнь войти? Как себя действительно на своем месте, равным среди равных почувствовать?"

То есть разумом Степан Степанович все понимал:

свое необычное положение, благодаря которому он стоял как бы на виду у всего цеха, даже у всего, можно сказать, завода (не зря Песляк интересовался его делами), свою вместе с тем беспомощность, свою роль ученика - все так и должно быть. Но сердцем, всем существом он не хотел с этим мириться, не привык быть беспомощным, последним, а привык командовать, руководить, учить, вести других за собой, в общем, что-то значить, привык не только подчиняться, но и подчинять, привык, чтобы с ним считались, уважали, ставили в пример. ,

"Не все сразу, не вдруг,-уговаривал он сам себя.- Такой перерыв был..."

Но настроение не улучшалось. Чувствовал он себя иностранцем среди своих.,. Там, на заводе, он пока что как иностранец...

- Папочка, ты зачем носочки рвешь?-спросила подошедшая к нему Иринка.

- Новые свяжу. Вот вернешься из лагеря - подарок получишь.

Наутро он не мог пошевелить пальцами. Пришлось зажигать газовую колонку и, преодолевая щемящую боль. разогревать и распаривать руки.

"Как старый паровоз, за час до выезда подогреваюсь",-думал он.

* * *

Дела шли плохо. Руки не слушались. Степан Степанович напрягался изо всех сил - не получалось. Чем больше старался, тем хуже выходило. Когда он со стороны видел станки и работу людей, то думал, что все это просто и легко, что он быстро все вспомнит и освоится.

Но стоило самому стать на рабочее место-уверенность исчезала.

Степан Степанович чувствовал себя беспомощным и беззащитным, как необстрелянный солдат в атаке. Станки были с виду все те же, что и раньше, а на самом деле новые. Сверлильный станок, к которому он встал, был многошпиндельным, скорым- Сверла к нему-из тугоплавких металлов, затачивать их надо было по-особому.

Тиски и те другие - воздушные. А что он знал? Зубило, молоток, мех да кузницу. Знал сверлильный одношпиндельный. Знал примитивную технику. Электросварки никакой не было и в помине. Бывало, монтировали цех, так заклепки на дворе над горном грели. Стропила поднимали вручную. А тут краны-челноки над головами ходят, так и кажется - за ворот подденут и унесут,

Степан Степанович старался не поднимать глаз, смотреть только перед собой, на станок, на сверло. Но нетнет да чувствовал чье-то дыхание за спиной. ,

- Ну как? - спрашивал чей-то голос.

- Осваиваю, - не оглядываясь, отвечал Степан Степанович.

- Не грязно?

- Отмоюсь.

- Не трудно?

- Привыкну.

Он никого не замечал, старался не отвлекаться, не рассеиваться, думать только о деле, только о нем, как, бывало, думал только о предстоящем бое, важнее кото"

рого не было ничего на свете.

А люди, проходя мимо, останавливались у станка, наблюдали. Одни задавали вопросы, другие хихикали, качая головой, третьи советовали, четвертые восхищались, пятые делали вид, что не замечают его.

- Да ерунда. Получится,-долетали до него обрывки фраз.

- Ты попробуй.

- ...после стольких лет.. "

- Ничего. Крепкий мужик.

Для него все они были одним лицом, одним человеком-слесарно-механическим цехом, а он был сам по себе, еще не рабочим, еще ничем. Он лишь боролся за_ право быть с ними, значит, делать все то же, что и они, работать так же, как и они, то есть ничем не выделяться, не обращать на себя внимания, слиться с ними. А для этого требовалось одно: быстрее овладеть специальностью.

"Крепкий мужик, - повторял он нро себя, - конечно, не скисну, но привычки еще крепче, а вот сверла - мягче..."

Чаще других, по многу раз в день к нему подходила бригадир Ганна Цыбулько.

Первое ощущение Степана Степановича, ощущение обидной неловкости, стыда и страха перед ней - исчезло. Глядя на ее работу, чувствуя ее руку на своей руке, слыша толковые советы, он успокоился и стал думать:

"Эта научит", как когда-то думал о командире, обстрелянном, опытном, разумно храбром, зная, что такой не оставит в беде, поведет туда, куда надо вести.

Теперь ее близость, ее присутствие успокаивали Степана Степановича, придавали ему уверенность. И стоило Ганне отойти, он терялся, напрягался и вновь ломал сверла.

- Что, опять?-спросила Ганна, появившись перед ним.

- Я мигом,-пробормотал Степан Степанович, краснея, и побежал к кладовой.

Заведующая кладовой-дородная женщина в черном широком халате, с высокой грудью и карими глазами навыкате, поначалу встречала его приветливо, расспрашивала о житье-бытье:

- И как это у тебя духу хватило? .. В слесари-то, говорю...

- Любовь! Она, знаете...

Полина Матвеевна-так звали заведующую кладовой-кокетливо смеялась, дрожа всем полным телом.

Через три дня Полина Матвеевна уже не расспрашивала его ни о чем и не удивлялась его поступку, выдавала сверла, все более выкатывая глаза, отчего они казались фарфоровыми, как у куклы.

На этот раз Полина Матвеевна отказала:

- Десятое сверло. Не дам.

- Последнее, Полина Матвеевна.

- Последняя-у попа жена. Сказала: не дам. Склад не бездонная бочка.

Ганна будто чувствовала, что без нее не обойтись, сама появилась в кладовой.

- Что такое, тетя Поля?

- Тетя Поля, тетя Поля, - проговорила Полина Матвеевна, сразу смягчившись.-Что делается-то-десятое сверло.

- Так это ж я виновата. Не могу учить.

- Полно врать-то. Ты?! У тебя ручки-то пуховые.

- А помните, как вы меня учили? "Ручки белые, всето сделают..."

Глаза у Полины Матвеевны увлажнились, точно отпотели.

- Бери, ломака,-сказала она, подавая сверло Степану Степановичу.

По дороге к станку Ганна посоветовала:

- Надо вам забыть обо всем, ну, в смысле кто вы были и как на вас посмотрят..,

"Откуда в ней это умение подойти к человеку? Откуда это понимание в ее годы?"-думал Степан Степанович, прислушиваясь к мягкому голосу Ганны, искоса поглядывая в ее сочувствующие светло-голубые глаза с беловатыми ободками вокруг зрачков.

И было ему приятно идти рядом с нею, слышать ее советы, чувствовать ее заботу. И уж он не ощущал той разницы в возрасте, что так угнетала его в первые дни.

* * *

Степан Степанович думал, что разговор с сыном не имел успеха, что Журка не понял его, что он пустой и глупый мальчишка и не способен осознать всю сложность предстоящего вступления в жизнь.

А между тем Журка все понял, понял не разумом, а сердцем. Разумом он еще не в силах был все осмыслить-так много нужно было осмысливать,-но сердцем чувствовал правду и неправду, добро и зло, хорошее и плохое, как чувствуют ожог, холод, ветер. Он знал, что отец желал ему добра. Но понял это не сразу.

Наутро, в школе, он вспомнил слова отца и всерьез задумался над ними.

Последние дни в классе только и разговоров было о планах: куда, кто, в какой институт подаст заявление.

Эти разговоры, затмившие другие интересы, велись с утра до вечера в школе и дома, на улицах и в трамваях.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 64
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вечное дерево - Владимир Дягилев бесплатно.
Похожие на Вечное дерево - Владимир Дягилев книги

Оставить комментарий