Наследие Дерини - Кэтрин Куртц

Сейчас он занимался временем сразу после гибели короля Джавана, переписывая воспоминания, которые Тиег Турин воспринял из памяти Этьена де Курси, прежде чем стереть их и заблокировать его магические способности. Это был один из немногих прямых источников, повествовавший о событиях того дня, когда сановники захватили власть во дворце и подчинили себе тогдашнего принца Райса-Майкла Халдейна, и у Камлина до сих пор кровь стыла в жилах, когда он читал об этом — о хладнокровном предательстве, подстроенном доверенными советниками и так называемыми служителями Божьими, о том, как помощников принца жестоко убили прямо у него на глазах, а еще один был ранен столь серьезно, что чуть позже скончался от ран в ужасных мучениях.

Впрочем, об этом-то Этьен не знал. Не в первый уже раз Камлин задавался вопросом, что заставило такого человека как Этьен, вернуться обратно в замок, где его ожидали пытки и неизбежная гибель. Камлин принес клятву верности делу Халдейнов и королю, с которым никогда не встречался лично, но сомневался, что у него достало бы отваги сделать то, что сделал Этьен…

Покачав головой, Камлин сделал себе пометку постараться выяснить подробнее судьбу одного из заинтересовавших его рыцарей Custodes, а затем вновь принялся за чтение воспоминаний Этьена. Внезапно какое-то слово заинтересовало его, и он нагнулся ближе, пытаясь расшифровать написанное. У Тиега был четкий почерк, однако орфография зачастую оказывалась совершенно прихотливой и загадочной. Камлин готов был списать это на леность, однако Тиег утверждал, что у Целителя есть заботы и поважнее, чем думать о том, как правильно написать какое-то слово… лишь бы значение оставалось понятным. В свою очередь, Камлин утверждал, что лишь правильное написание способно верно передать смысл, и потому споры их никогда не прекращались. Впрочем, они были готовы спорить по любому поводу, по мере того, как Тиег взрослел. Это занимало большую часть их времени. И сейчас, едва лишь Камлин сделал очередную поправку, как дверь в коридор распахнулась.

— Привет, Камлин, — окликнул его Тиег, появляясь на пороге. — Дядя Джорем сказал, что я могу тебя сменить, если ты готов передохнуть.

Камлин с улыбкой отложил перо и обернулся к приятелю. Голос у Тиега начал ломаться пару месяцев назад, и хотя в этом не было ничего неожиданного, Камлин до сих пор порой удивлялся, когда слышал этот новый глубокий и звучный голос вместо привычного мальчишеского дисканта.

Тиег, казалось, рос с каждым днем все быстрее. И хотя до его четырнадцатилетия оставалось еще несколько месяцев, он уже был на полголовы выше Камлина, который и сам не казался коротышкой, и у него были крупные руки взрослого мужчины. Россыпь веснушек на переносице усиливало впечатление мальчишеской наивности, однако взгляд карих глаз выдавал отнюдь не детскую мудрость.

И одевался он тоже как подобает взрослому. Хотя Целителями обычно становились не раньше восемнадцати лет, Тиег уже заслужил право носить полное зеленое одеяние Целителя, по крайней мере, здесь, в убежище.

В последнее время, подражая отцу Кверону и отцу Рикарту, он начал заплетать свои волнистые рыжеватые волосы в четырехпрядную гавриилитскую косу.

За пределами этих стен она могла стоить ему жизни, в особенности, если бы в нем опознали Дерини, хотя даже обычному человеку подобная прическа могла стоить сурового наказания. Как минимум, его бы обрили наголо, а затем могли подвергнуть бичеванию, если бы решили, что человек этот заплетает косу, чтобы тем самым негласно выразить поддержку Дерини. По счастью, Тиег очень редко выходил из убежища и никогда не носил за его стенами зеленую тунику и столь вызывающую прическу.

— Я гляжу, ты сегодня при всем параде, — сказал Камлин, сдерживая усмешку. — Тебя, правда, послал Джорем, или ты просто заскучал?

Тиег хмыкнул и тряхнул головой.

— Ну, на самом деле, он меня сюда не посылал… А я, и вправду, слегка заскучал. Они там только и обсуждают новобранцев, доставку продовольствия и стратегические слабости ремутского замка. Так что я был бы рад тебя сменить, если хочешь.

— Очень мило с твоей стороны, однако я лучше посижу еще и закончу свою работу. Я совсем не устал.

— Ты, может быть, и нет, а вот твои руки устали, — возразил Тиег. С самодовольным видом он взял Камлина за запястье. — Ну почему ты всегда пытаешься скрыть боль, хотя прекрасно знаешь, что я могу снять ее?

У Камлина перехватило дыхание, когда Тиег принялся мягко прощупывать его искалеченные руки, а затем с едва слышным вздохом прикрыл глаза, блаженствуя на волне исцеляющей энергии, которая, устремившись в ноющие ткани, мгновенно смыла чувство боли. Он никогда не чувствовал целительского касания, которое могло бы сравниться с тем, что делал Тиег. Возможно, это было связано с его блокирующим талантом.

— Нет, не думаю, — промолвил Тиег вслух, отвечая на незаданный вопрос. — Отец Рикарт как-то сказал мне, что когда он только начинал учебу, в аббатстве святого Неота был пожилой монах, который исцелял точно также, однако отец Кверон утверждает, что похожим было и касание моего отца.

Пожав плечами, он занялся другим запястьем.

— Я сам общался не с таким большим количеством Целителей, поэтому едва ли могу с уверенностью что-то утверждать, и к несчастью, боюсь, я совсем не помню отца.

Камлин пропускал слова Тиега мимо ушей, наслаждаясь тем, как под воздействием силы Целителя уходит боль из второй руки. Он понятия не имел, как Тиег делает это. Ощущение было отчасти сродни тому, что порой приходило в состоянии медитации, когда ему удавалось с особой четкостью уловить ритм движения Сфер. Епископ Ниеллан предполагал, что в эти минуты Камлину удается подключиться к энергетическим потокам, которые способны призвать человека к молитвенной созерцательной жизни. Сам Камлин, правда, не был уверен, что ощущает религиозное призвание, но в такой жизни имелись и свои прелести, и она как нельзя больше подходила калеке.

— А я довольно хорошо помню твоего отца, — заметил он, неохотно возвращаясь мыслями к собеседнику. — Конечно, мне было всего одиннадцать лет, когда он погиб. — Откинувшись на стуле, он опустил исцеленные руки на колени. — Мне очень нравился лорд Райс, его все любили. Жаль, что я не смог узнать его получше, когда повзрослел.

— Мне тоже жаль, — чуть слышно отозвался Тиег. Но прежде чем оба они могли бы погрузиться в печальные воспоминания и сожаления о том, чему никогда не суждено было произойти, оба внезапно ощутили тревожную нотку в потоке энергий Портала, затронувшую самый край сознания.

— Это Райсиль! — воскликнул Тиег, подбегая к Порталу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});