Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в пятницу вечером солнце заходит и начинается суббота. В силу астрономических особенностей текущего времени года, на улице еще светло и по-особенному тихо, как бывает только в самом начале субботы, когда инерция недели еще тщетно пытается сопротивляться спокойствию праздника, наступившего в душах людей, когда, помолившись у Стены, они начинают разъезжаться по домам. В это время всеми уважаемый мулла тридцати с небольшим лет спокойно, с достоинством прощается со своей женой и двумя малолетними детьми и, навеки покинув свой приход, отправляется на заранее выбранную автобусную остановку в Иерусалиме. Там он втискивается в переполненный автобус и, не обращая внимания на недовольство попутчиков, но и не хамя сверх необходимого, пробирается в самую середину, где толпа гуще всего. Там он взрывается, убивая самого себя и множество других людей, большинство из которых — дети, многие — младенцы, и все до одного — евреи, в чем, собственно, и состоял смысл затеянного. Его молодая вдова гордо сообщает репортерам, что покойник всегда мечтал стать шахидом, и рассказывает как она горда за него и счастлива, что он наконец в раю.
Не обращая внимания на явное отсутствие отчаяния в мотивах данного преступления, я хочу задать моим читателям-женщинам ряд вопросов. Согласились бы вы выйти замуж за человека, открыто мечтающего о самоубийстве? Хватило бы у вас дури завести от него детей? Позволили бы вы ему их воспитывать, зная, что он превратит их в таких же маньяков, как он сам? Понравилось бы вам, ложась рядом с ним в постель, знать, что вашей живой любви он открыто предпочитает нездоровую мечту о полуроте райских гурий, несмотря даже на то, что за осуществление своих онанистских грез ему придется заплатить смертью, своей и других людей? Вряд ли. Тогда откуда в вас уверенность, что в глубине души вы ничем не отличаетесь от ваших арабских сестер, что у вас с ними — одни мечты, одни надежды на будущее ваших детей? Согласились бы вы послать своих детей в школу, где их будут учить не ботанике и литературе, а самоубийственной ненависти к другим людям?
Кстати, об образовании. Мы постоянно слышим жалобы на то, как арабские оккупанты в Израиле промывают мозги своим детям. Уверяю вас, что мусульманское образование в других местах, включая и нашу с вами благословенную страну, не очень отличается от «палестинского», потому что убийственная ненависть ко всему, что лежит за пределами затхлого мирка ислама, хоть и не входит в список его пяти столпов, тем не менее составляет его основу и сущность. Вы думали что ислам — это просто такая религия? Тогда национал-социалисты — это просто такая партия.
Вышеупомянутый мулла — правило, а не исключение. Движимые беззаветной ненавистью к евреям, мусульмане без сожаления бросают все, что составляет жизнь нормального человека: семьи, друзей, работу, обязательства. Одно из массовых убийств нынешней интифады было совершено английским адвокатом арабского происхождения. Главарь банды 11 сентября, был выходцем из семьи преуспевающего каирского адвоката. Если ими двигало отчаяние, то я не удивлюсь, если Римский Папа вдруг окажется хасидом. Наших врагов вдохновляет слепая ненависть к евреям, которая, как того требует мерзость, заменяющая им религию, превосходит их любовь к жизни. Голда Меир была тысячекратно права, говоря, что арабы ненавидят евреев сильнее, чем любят собственных детей. Ее слова должны бы быть безвкусной гиперболой, метафорой с гадким душком. К сожалению, они — точнейший диагноз ситуации.
В силу причудливого совпадения, единственный (по крайней мере, пока) американец, уличенный в причастности к бойне в Мадриде, оказался одновременно адвокатом и новообращенным мусульманином. Если его спросить, из какого отчаяния он пошел на страшное преступление, он, возможно, ответит, что хотел облегчить страдания мусульман. У адвокатов и мусульман есть одна интересная общая черта: когда они что-либо говорят, то их заботит не правдивость их слов, а вероятность обоснованного возражения. В данном случае обоснованно возразить не составляет труда: массовое убийство в Мадриде не облегчило ничьих страданий, а, наоборот, причинило массу страданий ни в чем не повинным, кроме трусости их правительства, людям. Давайте спросим себя, если страдания мусульман так ужасны, что их можно облегчить только убийством, то не гуманней ли было бы прикончить из жалости самих страдальцев, а не приносить в жерву их, вне всякого сомнения, самодельным страданиям невинные жизни «неверных»?
Нет, у осатанелых почтовых клерков нет ничего общего с мусульманскими террористами. Если вам нужна аналогия терроризму в нашей жизни, взгляните лучше на стрельбу в американских школах. Стрелкaми неизменно оказываются белые подростки, растущие в комфортабельных домах, принадлежащих благополучным, респектабельным представителям среднего класса. У юных убийц нет ни малейших причин для отчаяния, но их страдания, тем не менее, вполне реальны. Они страдают от невыносимой ненависти ко всему вокруг, и ничем, кроме как убийством всех, кто случайно попадет под пулю, их страданий не утолить.
Признайтесь, вам ведь приходило в голову, что, убив Дилана Клеболда и Ерика Харриса накануне их расправы над одноклассниками по Columbine High, вы бы облагодетельствовали человечество, хотя с точки зрения закона вы были бы преступником.
Верите ли вы, что в глубине души вы ничем не отличаетесь от этих двух подростков? Полагаю, что нет.
Подумайте также о том, что в отличие от следующего расстрела в школе, мы точно знаем, кто совершит следующий теракт.
Человек без лица
Вы видели меня по телевизору, но имени моего вам не назвали, и, встретив меня на улице, вы не узнаете меня, потому что мое лицо было закрыто, когда я стоял перед камерой с четырьмя товарищами по борьбе, собравшимися, чтобы казнить американца. Я — один из тех, кому, согласно обещанию вашего президента, придется держать ответ за это злодеяние. Поживем — увидим.
Вас это может удивить, но мне было жаль приговоренного. Он знал, что его ждет, и все же умер безропотно, как овца. Спастись он, сами понимаете, не мог, но терять ему было нечего, и если бы он решил испортить торжественность момента попыткой сопротивления или хотя бы криком, мы ничего не могли бы с ним поделать, кроме как дать ему умереть чуть помедленнее. По крайней мере, тогда он умер бы, как мужчина, как боец. Но он не был бойцом, а нам нужно было отснять казнь, так что если бы с ним это не получилось, то нам пришлось бы казнить кого-нибудь еще, только и всего.
Ваш президент посылает в Ирак своих солдат и гражданских, где они гибнут в тщетной погоне за наивной мечтой о распространении демократии. Наши бойцы гибнут в борьбе за священную цель — распространение ислама. На этом сходство между нами кончается. Все современные демократии существуют в процветающих капиталистических странах, населенных в основном христианами или, в случае Израиля, евреями, а каждая процветающая капиталистическая страна, населенная в основном христианами или евреями, является демократией. Несмотря на то, что Индия и Турция тоже обычно причисляются к демократическим странам, они не являют собой опровергающего примера. Индийская демократия вынуждена сосуществовать с древней кастовой системой, которая легко переживет все признаки западного влияния, включая и демократию. А если вам кажется, что в Турции царит безудержная свобода, то почему ни один американец до сих пор не эмигрировал туда в погоне за правами, которых он лишен у себя дома?
Нам, арабам, западное изобилие неведомо и не нужно. Мы — не капиталисты. Мы — нищие. Мы были нищими с начала времен и останемся нищими до самого их конца. Несколько десятилетий назад, до того, как капитализм принес Западу власть и богатство, наше единственное сокровище, нефть, было ничуть не ценней верблюжьего дерьма. Через несколько десятилетий от капитализма не останется и следа, и нефть снова станет никому не нужна. К тому же, мы — не христиане и не евреи. Мы — мусульмане». Демократия не пустит корней в нашей пустыне. В нашей пустыне растет только джихад.
Кому могло прийти в голову, что мы хотим демократии? Что мы сделали такого, что могло бы быть понято как стремление к свободе, которую вы цените так высоко, что вам не жаль за нее умереть? Да, все больше и больше мусульман переселяются в Европу и Соединенные Штаты, но ведь не ради свободы, равенства и братства мы выдираем корни из песка, пересекаем океан и селимся среди своих смертельных врагов. Наше великое переселение на Запад это не стремление к свободе, а джихад, хотя и в самой непритязательной форме. Раз Америка и Европа не пришли к Магомету, то Магомет пришел в Америку и Европу. Некоторые из нас достигли блестящих успехов среди неверных, но большинство к этому даже не стремится: мы знаем, что рано или поздно ваша дутая мощь рассыплется в прах, как рассыпались под нашими ударами башни Торгового центра, и мир вернется к простой правде священного Корана. Куда вы побежите, когда ваши города обратятся в пустыню? Где спрячетесь?
- «Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» — 2 - Яшико Сагамори - Публицистика
- Записки о Галльской войне. Готовому перейти Рубикон - Гай Юлий Цезарь - Публицистика
- Врата восприятия, или Почему американцы верят всему, чему угодно - Тим О'Шии - Публицистика
- Зеленый гедонист. Как без лишней суеты спасти планету - Александр фон Шёнбург - Публицистика / Экология
- Зеленый гедонист - Александр фон Шёнбург - Публицистика / Экология
- Фантом. Счастливы, как датчане - Малин Рюдаль - Публицистика
- Преступный разум: Судебный психиатр о маньяках, психопатах, убийцах и природе насилия - Тадж Нейтан - Публицистика
- Особенности лечения психических заболеваний - Александр Иванович Алтунин - Здоровье / Медицина / Публицистика
- Так был ли в действительности холокост? - Алексей Игнатьев - Публицистика
- Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма - Александр Никонов - Публицистика