Следов не оставлять - Джеймс Чейз

Террелл несколько минут размышлял, потом придвинул к себе блокнот и стал делать заметки.

Коллеги считали детектива второго класса Тома Лепски смутьяном, вечно восстающим против дисциплины, но при этом у него была еще и репутация профессионала, которому любое дело по плечу. Он был честолюбив и не скрывал этого.

Высокий, жилистый, крепкий, со сверкающими синими холодными глазами на загорелом лице, Лепски прибыл в управление сразу же после вызова, то есть в начале седьмого утра. Настроение у него было паршивое: он обещал жене провести с ней выходной на пляже, но пришлось идти на службу. Жене это тоже хорошего настроения не прибавило.

Если бы ему поручили заниматься поисками Форрестера, он бы, конечно, так не бесился.

Лепски знал, что очень скоро дело Форрестера станет достоянием прессы, и тогда каждый детектив, занятый в расследовании, сможет любоваться своими фотографиями в газетах. Больше всего на свете жена Лепски любила, когда энергичное лицо мужа появлялось в местной газете: лучи славы мужа падали и на нее. Да и самому Лепски это доставляло немалое удовольствие.

Когда усталый Джейкоби небрежно протянул ему протокол осмотра тела Дрены Френч и приказ выяснить обстоятельства ее смерти, Лепски взорвался.

— Значит, ты вытащил меня из постели, чтобы я объявил, отчего сдохла эта проклятая шлюха? — зарычал он.

Джейкоби любил Лепски и даже восхищался им, но тут он сказал, не меняя спокойного выражения лица:

— Том, если ты недоволен, обратись к шефу. Это его приказ.

Лепски фыркнул:

— А все рохли и безмозглые тупицы, значит, будут искать Форрестера? Так, что ли?

— Выходит, так, — ответил Джейкоби, покрутив головой. — И только детективу второго класса Лепски доверили самое важное и очень ответственное дело. Поздравляю.

— Иногда мне кажется, что шефу пора на покой, — сказал Лепски, скривив губы, — или по крайней мере на комиссию к психиатрам. — Он сложил протокол и сунул его в задний карман. — И нечего тут постную рожу строить.

Джейкоби продолжал разглядывать коллегу с каменным выражением лица. Лепски снова фыркнул и быстро вышел из дежурки.

Он направился в порт и, когда подъезжал к гавани, почти забыл свои огорчения. К нему вернулись присущие ему наблюдательность и умение схватывать все на лету — признаки настоящего профессионала.

Двое патрульных скучали у покрытого клеенкой тела. Один из них — громадный ирландец Майк О'Шейн — работал в порту давно и знал его как свои пять пальцев. Другой, Дик Лоусон, был моложе и менее опытен. С О'Шейном он работал всего полгода. Лепски, разумеется, обратился к Майку:

— Это она? — Лепски поднял клеенку, взглянул в мертвое лицо Дрены, отметив опытным глазом, что умерла она раньше, чем утонула. Рваная рана на виске была явно смертельна. Лепски хмыкнул и распорядился: — Вызовите машину и доставьте тело в морг.

В это время в гавани было еще безлюдно, и полицейским никто не мешал.

— Майк, ее кто-то ударил? — спросил Лепски.

— Не думаю. — О'Шейн подвел его к краю и указал на нос прогулочной лодки. — Я думаю, она упала и разбила голову о лодку. На носу видны пятна крови.

Лепски осмотрел пятна, отчетливо заметные на белом носу лодки, и снова хмыкнул:

— Пошли в машину, покурим. — Он взял ирландца под руку. — Дик тут и один управится.

Они пошли к машине, а Лоусон отправился вызывать «скорую помощь» по телефону, стоявшему в отдалении. Тут Лепски достал плоскую бутылку виски из отделения для перчаток и предложил О'Шейну. Глаза ирландца заблестели — ему не надо было предлагать дважды. Он сделал большой глоток, перевел дух, вытер горлышко рукавом и протянул бутылку Лепски.

— Отличное виски, — похвалил он.

Лепски пить не стал, убрал бутылку, угостил ирландца сигаретой и закурил сам.

— Майк, что мы о ней знаем?

— Зовут ее Дрена Френч, работала в «Веселом клубе». В городе появилась полтора года назад. Снимала комнату в доме 187 по Якорной улице. С ней у меня хлопот не было. Думаю, девица хватила лишку, вышла прогуляться и свалилась. Пила она, говорят, много.

Лепски вздохнул. До чего же скучное дело ему попалось! Однако по опыту он знал, что такие дела частенько преподносят неожиданные сюрпризы.

— А дружок у нее был?

— Да, ошивался в клубе, считай, каждый вечер. Приятный парень. Мне говорили, он работает в психушке Гаррисона Уэнтворта санитаром.

Лепски напрягся.

— Санитаром в лечебнице? Ты уверен?

— Вроде бы так.

— Имя его знаешь?

— Льюис, что ли? Ну да, Льюис.

Лепски тут же позвонил по телефону, установленному в машине. Трубку поднял Джейкоби.

— Макс, как звали санитара, которому раскроили череп в психушке?

— Тебе чего, в порту делать больше нечего?

— Я спрашиваю: как его звали?

— Ну, Фред Льюис.

Лепски повесил трубку и задумался. О'Шейн с любопытством покосился на него.

— Майк, у нее друзья были? Кто они? — наконец спросил Лепски.

— Друзья? У девиц такого сорта настоящих друзей не бывает. Ну, она неплохо ладила с О'Брайеном… Управляющим в клубе. Пару раз мне случалось с ней перемолвиться словечком. Она мне говорила про бармена Тин-Тина Вашингтона, который с Ямайки. Она на него явно глаз положила: мужик он из себя ничего, видный, да и не особенно шумный… А насчет ее друзей… — О'Шейн покачал головой.

— Этот, с Ямайки… Где его найти, знаешь?

— А как же. У него комната прямо в этом доме. — Ирландец указал толстым пальцем.

Ревя сиреной, подкатила «скорая помощь». Из нее вылезли два санитара и подошли к Лоусону.

— Давай, Майк, иди руководи, — сказал Лепски, — отправьте тело в морг, а я отлучусь ненадолго. Прикажи Лоусону охранять лодку.

— Спасибо за виски — здорово освежает. И не беспокойся, я прослежу за всем. — О'Шейн вылез из машины и, тяжело ступая, направился к «скорой помощи».

Лепски снова схватился за телефон и позвонил Джейкоби:

— Мне нужен фотограф, Макс, и кто-нибудь из отдела по расследованию убийств. Позарез нужно.

— Здесь только Макклин, остальные в психушке. Да что там у тебя, Том?

— Немедленно пришли Макклина и фотографа, — сказал Лепски и дал отбой.

Он вылез из машины и зашагал к дому, на который указал О'Шейн. Обычный дешевый пансион, каких в районе порта много. Неопрятный старик, дремавший за конторкой, встрепенулся, когда вошел Лепски. Он узнал полицейского, и его слезящиеся глазки тревожно заблестели.

— Привет, Лепски, — поздоровался старик, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Зачем пожаловал? Уж не случилось ли у нас чего?

— Ну, это вам лучше знать. — Лепски, перед тем как стать детективом, работал патрульным полицейским в порту, знал всех старожилов, да и они его помнили.

— У нас все тихо, капитан. Все спокойненько, как в детском садике…

— Ага… для буйных дебилов. Знаю я вас.

Старик выдавил ухмылку:

— Да у нас все тихо, клянусь.

— Где живет Тин-Тин Вашингтон?

— Вы хотите его забрать, капитан? — Старик выпучил глаза. — Да этот парень сроду мухи не обидел…

— Помолчи! — рявкнул Лепски во все свое полицейское горло. — Где его найти?

— Верхний этаж, дверь выходит на лестницу. Да он спит уже часа три…

Лепски стал подниматься по лестнице. К пятому этажу у него окончательно испортилось настроение. Он забарабанил в дверь, потом подождал и снова принялся дубасить кулаками. За дверью послышались шаги, и она открылась. Тин-Тин в одной рубашке сонно помаргивал. Узнав полицейского, он сразу пригласил его в небольшую чистенькую комнату.

Лепски осмотрелся, одобрительно хмыкнул и сел на стул.

— Не волнуйся. — Лепски знал, как вести себя с жителями порта. Криком тут ничего не добьешься, а дружелюбное обращение частенько приносит плоды. — Извини, парень, что разбудил. У нас тут одно дело… В общем, нужна твоя помощь.

Тин-Тин широко зевнул, протер глаза, откашлялся и потряс головой:

— Мистер, я с вашими делами ничего общего иметь не желаю. Вы — сами по себе, я — сам по себе. — Тин-Тин снова потряс головой и подошел к плите, на которой стоял кофейник. — Кофе хотите? Он у меня всегда горячий. Налить?

— Пожалуй, — отозвался Лепски и закурил.

Тин-Тин налил две чашки черного кофе.

— А какое у вас дело, мистер? Постойте-ка, а ведь я вас знаю. Вы — Том Лепски, верно? Вы патрулировали наш район четыре года назад.

— Да, но с тех пор я высоко взлетел. — Лепски ухмыльнулся и взял чашку кофе. — Сейчас я детектив второго класса, а через пять лет выбьюсь в начальники.

Тин-Тин уселся на кровать, отпил кофе, вздохнул, почесал костлявые колени и поставил чашку на стол.

— Это уж как пить дать. Старый Майк всегда хорошо о вас говорил, а он не ошибается. — Тин-Тин перестал скрести коленки и выжидательно посмотрел на Лепски. От чашки крепкого кофе он окончательно проснулся. — Сегодня я должен быть в клубе к часу дня. Так что вы хотели узнать у меня, мистер Лепски?